ОЧЕНЬ Петербургские сказки - Зинчук Андрей Михайлович. Страница 18

– Буду на вас надеяться, – притворно вздыхает Алибаба Викторовна.

Некоторое время они молчат.

– Должен сказать правду, Алибаба Викторовна… – начинает Воркис, – я готовился сделать вам сюрприз!

– Конечно же, под Новый год? – иронично улыбается Алибаба Викторовна. Но ее иронии Воркис не понимает:

– Да-да, я хотел положить его под елку. Но вы меня опередили!

– Что ж это за сюрприз, Воркис?

Воркис понижает голос до шепота:

– В нашем доме живет девочка. Родители ее задержались в бесконечной командировке, поэтому девочку воспитывает романтическая бабушка, бывшая балерина. И она уже много лет больна. Говорят, что бабушка с помощью внучки закопала у нас во дворе секретик, знаете, из тех, что вечно закапывают дети?…

– Да-да, я тоже в детстве закапывала секретики! – с готовностью подхватывает Алибаба Викторовна. – Такие, знаете… загадочные! А вы, Воркис?

– И я закопал один. Позже.

– И что же вы туда положили, Воркис?

– Утюг, – признавшись в этом, Воркис так густо краснеет, что это заметно даже на видеопленке.

– Утюг?! О!!! Это тонко!… – восклицает Алибаба Викторовна. И после этого они начинают говорить одновременно, перебивая друг друга:

– Ну да. Дети закапывали разные бусинки, тряпочки, фантики, а я подумал и закопал утюг.

– Утюг?

– Настоящий утюг! Здорово, верно? Думаю, ни у кого нет такого секретика! Секретик же, который закопала внучкина бабушка, устав хворать, оказался непростым…

– Что же это за секретик, Воркис? Говорите скорее, не томите душу!

– Вы будете поражены, Алибаба Викторовна, но это – Зеленое стеклышко.

– Как вы сказали? Зеленое… стеклышко? – Стараясь скрыть вдруг охватившее ее волнение, отзывается Алибаба Викторовна.

– Говорят, если посмотреть сквозь это стеклышко на какой-нибудь предмет… скажем, на вас, Алибаба Викторовна, то все вновь станет молодым и зеленым.

– Но я вовсе не хочу быть зеленой, Воркис! Это не мой цвет! – Тут Алибаба Викторовна решает немного обидеться.

– Это в переносном смысле, Алибаба Викторовна, – угадав ее намерение, торопится объяснить Воркис. – Молодо – значит зелено. И наоборот.

– Почему же в таком случае бабушке самой не воспользоваться его волшебными свойствами?

– Все дело в том, что в соответствии с последними техническими веяниями, секретик нужно "активировать" – он должен некоторое время полежать в земле, взять от нее силу… – продолжает охотно объяснять Воркис.

На что Алибаба Викторовна отвечает как-то уж чересчур громко (в фонограмме даже становятся слышны неприятные для уха динамические искажения):

– Врут, наверное, а? Как вы думаете, Воркис? Ведь всем известно, что зеленый цвет запрещен. Кроме того, его, кажется, попросту нет в природе! Даже ели у нас синие – специальные, кремлевские. Не говоря уже об игрушках – красных, желтых, даже фиолетовых в коричневую крапинку! Вообще, откуда вам все это известно, Воркис? – и она, как ей кажется незаметно, тем глазом, который дальше от окна, подмигивает мужу и собеседнику.

– Потому что я на службе. Точно так же, как и вы, Алибаба Викторовна! – и Воркис в ответ точно так же "незаметно" подмигивает Алибабе Викторовне ближним к ней глазом.

– Тогда чего же мы медлим, Воркис? Вызывайте бульдозер, комбайн, что там еще?… Копайте, копайте быстрее!!! – едва не кричит Алибаба Викторовна (в фонограмме опять слышны неприятные для уха динамические искажения).

– Уже копал, Алибаба Викторовна… – признается Воркис и опять густо краснеет (что, разумеется, хорошо заметно на особо чувствительной видеопленке), и опускает долу свои честные рыжие глаза.

– Вы хотите сказать, что эти огромные ямы во дворе… и эти ужасные траншеи, через которые все время приходится перепрыгивать?…

– Это я готовился сделать вам сюрприз.

– Чтобы положить его под елку, да? – Алибаба Викторовна не может сдержаться и хохочет. – Да он туда просто не влезет! А я едва не поломала ноги, когда возвращалась из булочной! Но я вас прощаю.

– Спасибо, Алибаба Викторовна, – сдержанно благодарит Воркис и продолжает преувеличенно громко, косясь по сторонам: – Врут так же, что секретик этот найти не так-то легко. – Он даже выглядывает из окна во двор. – Впрочем, тут-то как раз, может быть, говорят правду. Но зато точно врут, что лекарства не помогают, и в юбилейную ночь бабушкина внучка захочет этот секретик… Ну, вы меня понимаете?… Чтобы, посмотрев сквозь него на бабушку… – Заметно, что Воркис вновь хочет незаметно подмигнуть своей половине, но в целях особой конспирации передумывает.

– Надеюсь, это стопроцентное вранье, Воркис? – осторожно интересуется Алибаба Викторовна.

– Это вранье на все двести процентов! – неожиданно громко рявкает Воркис, любящий выражаться по военному точно. – Я утром в соседней квартире трубу отопления менял!… – Его руки при этом даже вытягиваются по швам пижамных брюк.

Алибаба Викторовна делает выразительную паузу и отвечает на это Воркису так:

– Уже много лет, фактически все время нашего брака, вы зовете меня этим длинным именем, которое даровали мне мои родители, тонкие знатоки Востока. Но с этой минуты я разрешаю вам общаться со мной накоротке и звать меня просто… просто Алла. За это я так же немного сокращу ваше имя и буду звать вас… звать вас…

– Подождите! Что ж из этого получится?! – предостерегает Воркис.

– Да, действительно, – тут же соглашается Алибаба Викторовна. – Тогда я буду звать вас по-прежнему: Воркис. Только гораздо, гораздо нежнее. (Она даже демонстрирует как, сложив губы бантиком: "Вор-кис".) И пусть для вас это будет новогодним подарком!

– Отлично! Пора зажигать елку и садиться за стол, Алла! Думаю, нам следует хорошенько подкрепиться, а заодно и проводить Старый год. – В целях конспирации боясь лишний раз подмигнуть, Воркис посылает Алибабе Викторовне мгновенный, полный скрытого значения взгляд.

– Я раздобыла для нас великолепный новогодний пирог! – отвечает та.

Фигуры Воркиса и Алибабы Викторовны исчезают. Через некоторое время в окне вспыхивают огни новогодней елки, гаснет люстра – видимо, Алибаба Викторовна и Воркис садятся за праздничный стол.

ИЗ ДЕЛА (ПОКАЗАНИЯ ТРЕТЬЕГО МЕЧТАТЕЛЯ):

Они жили в прекрасной, хорошо обставленной двухкомнатной квартире, которой им вполне хватало для бесконечного счастья потому, что детей у них не было. В комнатах стояла модная полированная мебель на сей раз из Испании, которая, если почему-либо переставала радовать глаз хозяевам, в тот же день менялась на новую. Делалось это посредством новогодних подарков: либо Алибаба Викторовна Яицких дарила ее Воркису И. Д., либо Воркис И. Д. преподносил подарок своей супруге. Однако главным украшением квартиры (как, впрочем, и во многих домах Счастливого Города) был стол – резной и огромный, он казался навсегда установленным посередине столовой. И каждый вечер в полном смысле слова ломился от обилия яств.

(Против этого наблюдения возражений у двух других мечтателей не нашлось.)

КАССЕТА ПЕРВАЯ. РЕПОРТАЖ ВТОРОЙ. МЕСТО НАБЛЮДЕНИЯ: ДОМ ВОРКИСА. ВРЕМЯ НАБЛЮДЕНИЯ: 23.00. ТОЧКА НАБЛЮДЕНИЯ: ЧЕРЕЗ ОКНО.

Сегодня половину стола занимал пухлый праздничный пирог, мгновенно вспоротый знаменитым складным ножом Воркиса. И почти сразу же в наступившей тишине слышится какой-то подозрительный звук: не то скрип, не то хлопок, не то скрип и хлопок одновременно.

– Где-то уже открыли шампанское. Слышите? – улыбается Алибаба Викторовна. – А вы все еще возитесь с пирогом, Воркис! Это нехорошо!

– Похоже, это хлопнула дверь, – сказав это, Воркис встает из-за стола и вновь выглядывает из окна во двор (робот-разведчик при этом мгновенно втягивает свой объектив, и несколько секунд после этого на экране монитора ничего, кроме бегущих цифр секундомера, не видно). – Видать, нашей секретной бабушке стало совсем невмоготу!…