Бронзовый щелкунчик: Волшебные сказки - Писарев Владимир Александрович. Страница 33

— Но старик оставил мне состояние.

— Состояние? — Барбара недоверчиво улыбнулась. — И что же это за состояние? Дюжина медяков или, может быть, две дюжины?

— Я и сам не знаю, сколько там денег. Нищий сказал, что сундуки с сокровищами спрятаны на острове, под развалинами старого форта. Я найду эти сокровища, и тогда у нас будут деньги на похороны. Можно мне сейчас же пойти туда?

Но тетя молчала. Она лишь вытаращила глаза и, затаив дыхание, внимательно слушала Вилли.

— Сундуки с сокровищами? — наконец прошептала она. — Конечно же, дорогой племянничек, надо по-христиански похоронить человека, обязательно надо. Не бросать же мертвого в сарае. Я сейчас же соберусь, и мы вместе отправимся на остров.

Пока тетя одевалась, Вилли достал из кладовки масляный фонарь, хорошенько заправил его, а в карман сюртука положил огниво. Наконец они вышли из дома.

Вот и берег моря, а невдалеке — заросший кустарником остров, в центре которого темной, мрачной громадиной возвышались руины старой крепости. Вилли и тетушка на лодке добрались до острова и, раздвигая кусты, беспрестанно озираясь и прислушиваясь, пошли к развалинам.

В полнейшей тишине шел мокрый, редкий снег. Почерневшие от сырости стены форта, ржавые решетки подвальных окон, безжизненные бойницы — все это тревожило, тяготило душу; и Вилли, и Барбара невольно ощутили какое-то беспокойство, даже страх, чувство неизвестной опасности.

Надо сказать, что среди горожан этот островок пользовался дурной славой. Поговаривали, будто бы когда-то давным-давно разбойники держали здесь пленников в ожидании выкупа, а тех, кто пытался бежать, казнили на виселице.

— Интересно, какая же башня здесь самая маленькая? — тихо спросил тетушку Вилли. — Ведь сокровища под ней.

— Давай-ка один разочек обойдем вокруг форта, — так же тихо ответила она, — тогда все и увидим.

Добравшись до крепостной стены, они пошли вдоль нее в сторону главных ворот.

— Тетушка, а что, если из этих ворот кто-нибудь на нас как набросится? — вдруг с опаской прошептал Вилли.

— Да помолчи ты! И так на душе кошки скребут. Черт меня дернул пойти сюда, — ответила Барбара и перекрестилась. — А все этот попрошайка, все из-за него. До чего же место страшное. И город, вроде бы, рядом, а случись что, так никого не дозовешься. Кричи, не кричи — все одно.

Но вот они дошли до ворот. Затаив дыхание, Вилли высунулся из-за угла и заглянул в них. О Боже, в глубине двора он увидел покосившуюся, потемневшую от времени, но самую настоящую виселицу. От неожиданности он тут же повернулся и бросился наутек, тетушка Барбара за ним, и кто знает, чем бы все это кончилось, если бы тетушка не оступилась и не свалилась в какую-то яму, прямо у основания одной из башен крепости.

Вилли вернулся, помог Барбаре подняться и, пока она стонала и жаловалась на ушибы, внимательно осмотрел и башню, и яму, и возвышавшиеся над ней старые, густые, наполовину мертвые кусты облепихи. Он достал из кармана огниво, зажег фонарь, осторожно спустился в яму и осветил основание башни. Сквозь плотный, колючий кустарник были видны каменные блоки фундамента, но под ними чернела какая-то пустота.

Прикрыв глаза рукой, он протиснулся через колючки и оказался в начале какого-то лаза. "Тетушка, подожди меня, я скоро вернусь", — крикнул Вилли, разгреб сухую листву, изрядно засыпавшую лаз, и освещая путь фонарем, на четвереньках полез в подземелье.

Наконец он достиг цели. Под самым фундаментом башни была пещера, а в ней четырнадцать сундуков. В большинстве из них хранились золотые монеты и слитки, в трех сундуках — всевозможные ювелирные украшения, а один был доверху наполнен драгоценными камнями. В железном сундучке наряду со старинными золотыми монетами Вилли нашел шкатулку, а в ней большую янтарную брошь. Чья-то умелая рука выточила из цельного куска лучистого, переливчатого слоеного янтаря двухмачтовый парусник.

"Вот он, янтарный кораблик, — подумал Вилли. — Может быть, это мое счастье".

Он снял с шеи платок, бережно завернул в него янтарную брошку и положил ее во внутренний карман сюртука. Тут он услышал какое-то непонятное сопение, доносившееся из лаза. Оказалось, это тетушка Барбара не вынесла томительного ожидания и, превозмогая страх, решила вслед за племянником добраться до сокровищ. Кряхтя и жалобно охая, она влезла в пещеру, но, едва увидев открывшиеся перед ней богатства, буквально потеряла дар речи. Потом, словно опомнившись, она строго, с раздражением в голосе сказала Вилли, чтобы он ни к чему здесь не притрагивался.

— Ты еще мал, а потому не сможешь распорядиться всем этим добром, поучала она племянника. — Ведь по своей детской наивности ты раздашь его всяким проходимцам, а то и просто потеряешь.

— Я лишь хотел взять денег на похороны старика, — оправдывался Вилли.

— Да уж не беспокойся, уплачу я за похороны, — почему-то сердилась тетушка. — А теперь, дорогой племянничек, полезай-ка наружу, подожди меня рядышком с ямой, а я здесь хорошенько все рассмотрю. Для твоего же блага, племянничек.

Вернувшись домой, тетушка Барбара выполнила обещание, уплатила за похороны нищего. Став обладательницей сокровищ, она решила, что называется, пожить для себя: в лучших салонах заказывала наряды, купила роскошный экипаж, наняла многочисленную прислугу, взялась за строительство нового, богато украшенного дома в самом центре города, а потом и загородной виллы. Богатство окончательно вскружило ей голову, и тетушка решилась на строительство замка.

Она наняла лучших архитекторов, инженеров, мастеров и потребовала, чтобы они построили такой замок, который не уступал бы по своему величию замку самого короля. Строительство началось, но уже через год стало ясно, что найденных на острове сокровищ не хватит, что замок обойдется значительно дороже. Кроме того, у тетушки скопилась целая пачка неоплаченных счетов. Что было делать? Она решила расспросить Вилли, не оставил ли нищий еще какие-нибудь ценности.

— Дорогой племянничек, ведь ты знаешь, как я люблю тебя, — говорила она. — Вспомни хорошенько, что рассказал старик перед смертью. Не может такого быть, чтобы все свои богатства он спрятал в пещере. Где-то еще есть, это уж точно.

Постарайся вспомнить, помоги своей тетушке. Ты же видишь, как мне тяжело. Ведь кредиторы обратятся в суд, и бедную, старую Барбару посадят в тюрьму. Неужели ты хочешь причинить мне зло?

Вилли не желал ей зла, но и не мог ничем помочь. Однако, когда он рассказал тетушке о том, каким путем нищий нажил свои богатства, она тут же стала выпрашивать медный перстень.

— Неужели ты совсем меня не любишь? — жалобно спрашивала она. — Неужели я не заботилась о тебе, не кормила и не одевала? А кто водил тебя в церковь, кто определил в церковный хор? Ах, Вилли! Почему ты такой жестокий и неблагодарный? Ведь я не заставляю тебя иметь дело с этими воришками, должниками старика. Они обокрали бедного, убогого человека. Так с какой стати прощать им этот грех? Пусть вернут свой долг… хотя бы мне.

Выслушав эту тираду, Вилли твердо решил не уступать тете, он понимал, что, завладев перстнем, она призовет к себе мальчишек-должников и заставит их воровать.

А Барбара, расстроенная упрямством племянника, вдруг закричала, схватилась за сердце, повалилась на пол и, закатив глаза, простонала:

— Бессердечный, я умираю из-за тебя, из-за твоей жестокости. Ой-ой, вот уже сердце остановилось, уже смерть пришла. Господь не простит тебе этого греха, прощай, любимый племянничек. Прощай, Вилли.

Увы, Вилли не смог вынести эту ужасную сцену.

— Ладно, заберите перстень, — тихо сказал он, — в моей комнате, в нижнем ящике комода. Я не хочу, чтобы вы из-за меня умерли.

Барбара тут же вернулась к жизни, вскочила с пола и побежала в комнату племянника. Вскоре она возвратилась с перстнем в руках, самодовольно улыбнувшись, надела его и громко произнесла:

— Где вы, мои дорогие должники? Идите к своей хозяйке.

И вот перед ней предстали все те же двое мальчишек, которых Вилли видел в сарае у нищего накануне его смерти. Они подросли, повзрослели, ведь с того времени прошло более трех лет.