Серебряное дерево (с иллюстрациями Н. Гольц) - Красовская Галина. Страница 17
Песок забил Гнилушке рот, злодей замотал лохматой головой, зажмурил жёлтые глаза.
— Бежим! — крикнул Пятьюпять, и свирельцы бросились в лес.
Воины замерли на месте с занесёнными для броска пиками. Они не умели действовать без приказа, а Гнилушка всё мотал головой, и вместо слов изо рта у него вырывались шипение и скрип.
— В погоню! — опомнившись, вскричал Булыган.
Каменные воины затопали тяжёлыми ножищами, но где им было угнаться за свирельцами!
Пятьюпять и его товарищи примчались на «Елочку» и всё рассказали. Но ещё до их возвращения Гарпун взобрался на макушку большой ёлки, где у него был наблюдательный пункт, разглядел в бинокль Гнилушку и сразу понял, что произошло.
После того как Гарпуну удалось поймать на крючок Гнилушку, все стали относиться к милиционеру с почтением и не посмеивались, если он рассказывал про свои «огнестрельные раны». «Гарпун в общем-то настоящий моряк», — говорили свирельцы. И поэтому теперь они сразу же выбрали Гарпуна командиром.
— Получилось совсем как в легенде: вырастили мы серебряное дерево, и на нас напали враги, — задумчиво произнёс Минус.
— Но люди из страны Садовника были непобедимы, а мы ещё не отгадали тайн серебряного дерева, — печально добавил Гранат.
— И вообще, чем мы будем воевать? — проворчал Пятьюпять. — Мы безоружны!
В самом деле, у свирельцев не было никакого оружия, кроме охотничьей двустволки Осечки, из которой он бил волков, ружья Хвойки, заряженного крупной солью, да топоров семи братьев Рубако и плотника Плошки.
— Мы пропали! — восклицали свирельцы.
— Прекратить панику! — скомандовал Гарпун. — Собрать все топоры, ружья, побольше палок и еловых шишек!.. Лягушонок, ты будешь подносить стрелкам снаряды! Минус, присмотрите за детьми! Пятьюпять, ты научишь всех кидать гранаты, то есть шишки, и метать копья... то бишь палки! Выроем окопы, построим баррикады! Моряки умирают, но не сдаются! Тысяча морских чертей! — И Гарпун разразился долгим свистком — нотой соль, призывая всех сохранять спокойствие.
Свирельцы бросились выполнять приказ Гарпуна. Всё, что могло преградить путь врагу, всё, за что могли зацепиться неуклюжие ноги булыганцев, пошло для баррикады: вышка, что так хорошо служила трибуной и сценой, фонарные столбы и столбы с сигнальными кнопками, деревянные разноцветные заборы и изгороди.
Отовсюду свирельцы тащили кровати и бочки, столы и кресла, которые ещё недавно мастерил им столяр Плошка.
Украшением баррикады был огромный шкаф самого Плошки, где на дверцах были вырезаны диковинные цветы и смешные рожицы, шкаф, над которым Плошка трудился семь лет. Охотник Осечка отдал для баррикады свой мотоцикл с прицепом.
Старый Хвойка и Грушка на тележках, запряжённых оленями, возили с реки песок и камни, а из лесу — палки и шишки.
Ребята-свирельчата катили к баррикаде велосипеды и самокаты, колёса и обручи.
Силач Коренёк без передышки рыл окопы, а три друга — серьёзный Шишка, добродушный Стружка и стеснительный Мушка — принесли свою коллекцию камней, на случай, если у свирельцев кончатся боеприпасы.
Гранат привёз на Аргамаке Ватрушкин котёл, где ещё недавно варил эликсиры, и старушка Ватрушка устроила в лагере полевую кухню.
Плошка рубил дрова для кухни и следил за огнём. Иногда он по привычке потирал нос рукой, вспоминая Грушкины коктейли, но про них он теперь, конечно, и не заикался.
Иногда на кухне появлялся Пятьюпять и заглядывал в котёл — у Пятьюпять даже на войне не пропадал аппетит.
Гарпун руководил постройкой баррикад и посвистывал в свой свисток.
Перед боем Гарпун, по старому морскому обычаю, надел чистую тельняшку. На возвышении баррикады Пятьюпять укрепил зелёное знамя Свирелии с изображением серебряной ветки.
Все до одного свирельцы вышли на баррикады. Неловко, неуклюже метали они копья-палки и бросали гранаты-шишки.
— Гром и молния! Разве так бросают! — кричал Гарпун и тут же подбадривал их охрипшим баском. — Не беда! Военное искусство — дело наживное! Была бы храбрость!
И свирельцы дрались храбро. Ампулка под обстрелом выносила с поля боя раненых, Гематоген перевязывал и оперировал их, и только Витаминчик сидел за баррикадой в безопасном месте. Он боязливо поводил плечами, из дрожащих пальцев его падали пакеты с бинтом, и он то и дело хватался за локоть учителя Минуса.
— Поумножайте и займитесь делом, — посоветовал ему Минус. — Тогда и страх забудется.
Витаминчик поумножал, принял успокаивающих цветочных капель, помахал руками, отгоняя страх, и вслед за Ампулкой пополз под свистящие пики. Ох, как ошибался Гнилушка, считая свирельцев трусами!
Вместе со всеми на линии огня был и мудрец Гранат.
Напрасно Гематоген, Минус и Пятьюпять уговаривали его поберечься.
— Вы не имеете права рисковать жизнью! — волновался Гематоген. — Вам надо открыть тайны дерева!
— Риск... Какие пустяки! — упрямо возражал Гранат. — Вы же спасаете раненых, дружище Гем? Вы рискуете жизнью? Вас-солибас! Я тоже не могу отсиживаться в тихом углу!
И Гранат бился рядом со всеми — бросал в каменных воинов палки и шишки. Выходило это у него не очень ловко: руки мудреца привыкли к микроскопу, а оружие держали совсем неумело.
Бились свирельцы три дня и три ночи. Топали каменными сапогами, двигались к баррикаде булыганцы. Около них крутил хвостом Ядозуб.
Каменные воины швыряли в свирельцев отравленные копья-колючки, но Ядозуб путался под ногами, от страха бестолково бил хвостом, закручивая вихри пыли не в ту сторону, — и колючки летели мимо.
А на ветру развевалось всем полотнищем, билось, словно живое, ярко-зелёное свирельское знамя.
Снова при виде зелени Булыгану сводило коликами живот, и он в ярости рявкал:
— Ядозуб, убирайся в сторону! Воины, марш на штурм бар... барри... на штурм свалки! Снять эту зелёную тряпку!
Семь самых испытанных булыганцев в потрескавшейся броне стали приближаться к центру баррикады. Они с разгона навалились на неё каменными плечами, и баррикада дрогнула.
Но тут Пятьюпять, который умел ловко прятаться и неожиданно выскакивать из засады, сверху столкнул на них бочку с горячей смолой.
Смола залила булыганцев, и они застыли, увязнув в смоле тяжёлыми ножищами.
Ещё семь воинов двинулись к баррикаде и стали карабкаться вверх, к знамени. Но одни сами неуклюже оступались, другим свирельцы ловко давали подножку, и они тоже сваливались вниз.
Но когда третья семёрка приблизилась к баррикаде, баррикада уже трещала и шаталась, а в одном месте образовался проход. Три булыганца кинулись к нему, но Гарпун и Грушка успели затолкать в проход Осечкин мотоцикл с прицепом, и булыганцы застряли головами между колёсами коляски и дверцами огромного Плошкиного шкафа.
Вот уже всё войско Булыгана двинулось на свирельцев.
— В атаку! Даёшь рукопашный! — раздалась команда Гарпуна. — Ур-р-ра, братцы!
Он спрыгнул с верхушки баррикады и с рыбацким гарпуном в руках бросился навстречу врагу. За ним пошёл в атаку лесничий Чинарий. Чинарий всё время сражался впереди других — он надеялся, наконец, искупить свою былую вину. Вслед за Чинарием бросились в атаку семь братьев Рубако со своими топорами, столяр Плошка с длинным бревном, Осечка с охотничьим ружьём, Пятьюпять, Гранат, Минус, Карало и другие свирельцы, вооружённые заострёнными палками.
Мелькало в воздухе бревно Плошки, лязгали топоры Рубако, высекая искры из каменных касок булыганцев, размахивали палками свирельцы, норовя попасть каменным воинам в единственное незащищённое место — глаза. А охотник Осечка расстреливал змей и пауков, чтобы булыганцы не могли пополнять запасы яда для копий.
Эти копья-колючки летели в свирельцев со всех сторон. Хорошо, если воин не успевал облить копьё ядом — тогда свирелец получал только ранение. Отравленные же колючки несли мгновенную гибель.
Много свирельцев полегло на поле боя. Первым был убит охотник Осечка. Он заметил, что самые острые копья летят из-за бугорка, за которым мелькал желтый картуз Гнилушки. «Пыфф!» — прищурил глаз Осечка, будто целясь, и пробрался к бугорку. Но жёлтого картуза там уже не было.