Мой Акбар - Острецова Лидия Ивановна. Страница 6

— Нашёлся один джентльмен в трамвае — и то собака…

…Теперь я хочу сделать одно небольшое, но существенное признание. Работа собак в милиции — это в основном ночная работа. А я так уставала днём на дрессировочных площадках, что к вечеру иногда с трудом добиралась до постели. Поэтому работать с Акбаром в милиции стал мой муж, Григорий Фёдорович Комаров. И для того чтобы дальнейшие рассказы, как и мои предыдущие, были рассказами очевидца, я привожу здесь его записи.

ИЗ ЗАПИСЕЙ Г.Ф. КОМАРОВА

16 ноября 1956 года. Вот уже несколько дней работаю с Акбаром в 7-м отделении милиции. Встретили нас здесь очень хорошо. Мы сразу включились в патрулирование, обходили с проверяющим посты, обходили подвалы, где часто собирались тёмные компании. За короткий срок Акбар понял, что люди в милицейской форме — это его друзья, но гладить себя разрешает только избранным.

Корм не берёт ни от кого. Все относятся к Акбару с большим уважением. Если случается что-либо серьёзное, то дежурный офицер говорит мне: «Пройдите, пожалуйста, с собачкой, по такому-то адресу».

30 ноября. Драка на ул. Чайковского. Один парень очень сильно порезан ножом. Дворник вызвал «Скорую помощь», но, когда машина приехала, пострадавшего никак не могли обнаружить. Дежурный послал меня с «моей собачкой». Акбар обнюхал место, где была драка (на тротуаре оставались следы крови), и в течение четверти часа нашёл сначала пострадавшего (его спрятали в чулане на пятом этаже), а затем нарушителя (на первом этаже, на квартире у приятелей).

19 декабря. На милицейский пост (угол Восстания и Жуковской) сообщили, что в Ковенском переулке милиционера избивают три хулигана, которых он пытался задержать. Старшина милиции и я с Акбаром побежали на место происшествия. Мы увидели лежащего на земле милиционера (при падении он ударился головой о водосточную трубу). Дворники боролись с хулиганами; один из преступников, увидев нас, побежал.

— Этого надо задержать обязательно, — с трудом проговорил милиционер. Я бросился за нарушителем, держа Акбара на поводке.

— Стой, спущу собаку! — кричал я вслед убегающему. Тот, оглянувшись, только прибавил ходу. Едва я успел отцепить поводок, как нарушитель вскочил в прицепной вагон трамвая. Акбар бросился за ним. В трамвае было много народа. Я бежал изо всех сил и увидел, как преступник прыгнул на ходу с передней площадки и перескочил в моторный вагон. То же самое сделал и Акбар. Не знаю, почему он сразу же не смог задержать преступника, — Акбар сумел это сделать только на передней площадке моторного вагона. Когда я прибежал к остановившемуся трамваю, Акбар буквально висел на спине у преступника, а тот хрипло кричал: «Уберите собаку, пойду куда угодно…»

В отделении выяснилось, что он обокрал кого-то на Московском вокзале, а друзья пытались отбить его у милиционера. Это задержание, на мой взгляд, примечательно тем, что в данном случае собака работала совершенно самостоятельно.

3 февраля 1957 года. У женщины, живущей в доме по улице Воинова, украли зимнее пальто. Предполагалось, что это сделал кто-либо из «местных».

Акбар нашёл пальто, спрятанное во дворе, в дровах. Затем, взяв след, он нашёл и вора, 20-летнего парня, жившего во втором дворе этого дома.

7 марта. Сегодня Акбар побывал в бане на Бассейной.

Там, как известно, пальто оставляют в гардеробе, а верхнюю одежду вешают над диванами, где раздеваются. Шкафчиков нет. Зато висит плакат: «За ценные вещи и деньги, не сданные гардеробщику, администрация не отвечает».

Так вот, пришёл в баню здоровенный парень, сдал ватник и ушанку в гардероб, выбрал место на диване, затем разделся, повесил ватные штаны и гимнастёрку военного образца на крюк, сложил бельишко и пошёл мыться. Мочалки и мыла у него не было. Мылся он недолго, вернулся, вытерся, «по рассеянности», чужим полотенцем и надел чужой костюм из отличного синего шевиота. Костюм был несколько тесноват для нового владельца, особенно в плечах, но он и этого не заметил («Человек рассеянный с улицы Бассейной» — так шутили потом в отделении милиции местные остряки). Затем он достал из кармана серебряный портсигар, закурил и направился в гардероб. Там он немного замешкался, отыскивая номерок.

Именно в это самое время один только что вымывшийся гражданин обнаружил пропажу костюма. В полной растерянности он обратился к банщику — тот моментально смекнул, в чём дело, указал в сторону гардероба. Голый человек подошёл к «рассеянному». «Извините, вы, очевидно, по ошибке…» — начал он — и не смог кончить фразы: мощный удар в ухо поверг его на пол. Тогда в бой вступили банщики. Гардеробщик кинулся за милиционером.

…Я мчался по лестнице, держа Акбара на поводке и перепрыгивая через три ступеньки. Мужчины, женщины, дети, держа в руках веники и узелки с бельём, смотрели на нас во все глаза.

Вбежав в отделение 1-го класса, мы настигли Рассеянного в тот самый момент, когда он, торжествуя победу, снимал с вешалки пальто и собирался в путь-дорогу.

Дальнейшее интереса не представляет. Всё кончилось стереотипной фразой: «Уберите собаку, пойду сам».

Вору пришлось снять чужую одежду, надеть свою и шагать в милицию.

18 апреля. Вот это уже похоже на случай из практики Л. Шейнина. Вызывает меня начальник отделения и просит часам к 12 зайти к следователю.

Следователь, недавно начавший у нас работать, рассказал мне следующее.

В конце октября прошлого года бесследно пропала пожилая женщина. Стало известно, что за день до исчезновения она сняла со своей сберегательной книжки около восьми тысяч рублей — всё, что сумела накопить. Вывод напрашивался один — убийство. Подозрение пало на двоих: сына исчезнувшей — с ним она, по единодушному заявлению соседей, жила не в ладах, — а также на давнюю приятельницу, у которой она часто ночевала, старую женщину, жившую в отдельной квартире.

Но ни обыск у сына, ни обыск в квартире подруги не дали никаких результатов. Ходили тёмные слухи насчёт сына пропавшей — улик не было. Не нашли ни денег, ни каких-либо следов преступления. Некоторое время за подозреваемыми следили, потом дело заглохло.

Теперь следователь поднял это дело.

Он установил, что подвал дома, где жила подруга исчезнувшей женщины, использовался жильцами в качестве дровяного сарая. Там обыск произведён не был, и у следователя возникли определённые предположения.

— Я слышал, что у вашего Акбара удивительное чутьё, — сказал следователь. — Не поможете ли вы мне сегодня ночью?

Часа через два мы были на улице Чайковского. По нашему требованию дворник открыл висячий замок; мы зажгли карманные фонарики и осмотрелись. Подвал был наполовину завален дровами. Следователь стал разбирать дрова у левой от входа стены, а я и Акбар занялись правой стороной подвала. Я ни разу в жизни не видел Акбара в таком состоянии. Он необычайно волновался и всё время подвывал, чего раньше с ним никогда не было. Он потащил меня в дальний угол, и, едва я убрал там крупные щепки и куски толя, Акбар, не переставая выть, стал лихорадочно разрывать земляной пол, ещё не совсем отмёрзший после зимы. Когда яма достигла глубины примерно в 20 сантиметров, там показались белые лоскутки материи, и я сразу отдёрнул Акбара. Я боялся, что он может заразиться трупным ядом.

Следователь пошёл вызвать кого следует. Погасив фонарик, я остался в подвале с Акбаром. Было очень холодно, и я чувствовал себя совсем замёрзшим, когда приехали эксперты, фотографы и начальство из Управления. Включили специально привезённое освещение, и мы, взяв лопаты, стали рыть землю, продолжая работу, начатую Акбаром.