Попались, которые кусались! - Гусев Валерий Борисович. Страница 18

Глава VIII

Экзамен на зрелость

А шустрый щен тем временем начал осторожно подбираться к папе. Выпытывать у него страшные служебные тайны. Конечно, никаких служебных тайн, особенно страшных, папа нам не раскрывал, но иногда рассказывал кое-что о своей работе – то, что можно было рассказать. Ему ведь тоже иногда хотелось с кем-нибудь поделиться своими трудностями и сомнениями. Чтобы кто-нибудь из близких папу пожалел и папе посочувствовал.

Но чаще всего, и я это давно заметил, папа, когда о чем-то рассказывал, то говорил это как бы для себя, будто размышлял вслух. Чтобы лучше понять суть дела. Я и за собой такое замечал. Любая задача, если ее проговорить, решается легче. Я, например, до сих пор, когда что-то считаю, то тупо при этом повторяю в уме нужные места из таблицы умножения. И когда пишу – тоже. Например: «ча» и «ща» пиши через «а». А вот Лешка – нет. Он так до сих пор и пишет: «лисная чяшчя».

Словом, кое-что Лешка узнал от папы об этом загадочном Махаоне без крыльев, а что-то без стеснения подслушал, когда папа обсуждал по телефону эти махаоновские проблемы с кем-нибудь из сослуживцев.

И такая обнаружилась мрачная картинка, которую Алешка трагическим шепотом обрисовал мне, когда мы легли спать. Надо сказать, что и Гретка, лежа у его тахты, слушала Алешку очень внимательно, насторожив ушки и раскрыв белозубую пасть.

– Он, Дим, этот Махаон Бабочкин, он среди преступников очень главный. Его все боятся и слушаются. И всякие бизнесмены, и владельцы платят ему деньги. А он постепенно забирает у них ихние офисы и магазины.

– Наглый какой!

– Еще бы! Ведь у него главный помощник, знаешь, кто? Соловей-разбойник, милицейский начальник. Он его охраняет и помогает грабить конкурентов. А потом они денежки делят. А когда поделят, то Соловей-разбойник отправляется на собачьи бои, а Махаон – на свою виллу. Он там купается в Средиземном море и кого-то там все время давит.

– Кого давит?

– А я знаю? Папа говорил, что он там вовсю дайвингом занимается.

Мне немножко смешно стало.

– Ты что? – спросил Алешка. – Смешинкой подавился?

– Дайвинг, Лех, это подводное плавание с аквалангом.

– Во гад! Он и под водой никому жить не дает. Ничего, его тоже скоро придавят. Папа сказал, что его взяли в эту... в разборку... нет – в разработку. И Соловья-разбойника тоже взяли.

– В разборку?

– Под наблюдение.

Многое об этих делах мы узнали гораздо позже, но я рассказываю о них сейчас, чтобы было понятно все, что произошло в ближайшие дни.

И еще Алешка подслушал, что главный криминальный бизнес Махаона – это торговля оружием. Он скупал его где только мог, накапливал и готовился очень выгодно продать каким-то террористам. А после этого насовсем удрать за границу. Но вот где он прячет это оружие, оперативники никак не могут установить. У Махаона столько всяких «точек» – магазинов, предприятий, фирм, что разыскать оружейный склад было очень трудно.

Кстати, и вот этот фиктивный собачий приют, которым маскировали проведение собачьих боев, он ведь тоже находился «под крышей» Махаона. Он не принадлежал ему, но содержатели приюта исправно выплачивали Махаону денежки. И когда Алешка намекнул охраннику, что Бабочкин-старший, возможно, купит приют, тот очень обрадовался – оказаться не под крышей, а под крылом Махаона – это очень выгодное дело.

Да, а папа, в свою очередь, был очень признателен Алешке за фотографии Соловья-разбойника на собачьих боях.

Конечно, все, что папа нам рассказал, не было большой служебной тайной. Даже если бы Алешка оказался агентом Махаона и доложил бы ему, что им интересуется милиция, тот лишь посмеялся бы над этим. Он был уверен в своей безопасности. А вот это зря! Махаон не догадывался о главном – о том, что против него играет великий сыщик Лешка Оболенский. У которого на любую зловредную бабочку найдется хитрый сачок. На длинной палке.

Закончив свой рассказ, Алешка отвернулся к стенке и, засыпая, проворчал:

– Ты понял, что мы должны сделать?

Я тоже отвернулся к стенке и, зевая, соврал:

– А как же! Еще как!

Приближалась школа. И приближались экзамены в клубе. Дядя Сережа участил занятия. Он за нас волновался.

Мы вовсю закрепляли полученные навыки, отрабатывали простые команды, тренировались на снарядах. Но на каждом занятии Даша обязательно отрабатывала с нами «отказ от корма».

На одно из занятий Сережа пришел со своим помощником, очень самоуверенным парнем. Тот должен был изображать постороннего и предлагать собакам лакомство, а они должны были от него отказываться.

Даша нас построила. Собаки послушно сидели возле левой ноги. И парень начал обход. В руке его была горсточка мелко нарезанного сырого мяса. Когда он протягивал его собаке, владелец должен был дернуть поводок и дать команду «Фу!»

Все очень просто. Доверчивая Лолька потянулась к его ладони, чтобы слизнуть с нее лакомство. И тут же испуганно и обиженно взвизгнула – парень ловко ущипнул ее за нос. Проучил, стало быть. И довольный пошел дальше. А следующей была Гретка. Она всю эту картину хорошо видела и по-своему ее оценила.

Едва парень протянул к ней руку с мясом и со словами: «Хорошая собачка. Кушай», наша «хорошая собачка» резво тяпнула его, благо что за рукав.

Парень удивительно быстро отскочил. И дальше был уже осторожнее и не таким самоуверенным.

– У нее хорошая наследственность, – сказал он про Грету. – Серж, давай ее на выстрел попробуем.

– Не советую, – сказал Сережа. – Ты без защитного костюма.

– Справлюсь! – заносчиво ответил помощник. – Она молоденькая, неопытная. А я и не с такими дело имел.

– Ну, смотри...

Мы с Гретой стали возле бума. А помощник у нас за спиной отошел метров на пятьдесят. Он объяснил, что если выстрелить вблизи, то Грета может испугаться, и потом будет трудно приучать ее к выстрелам. Но он плохо знал нашу Грету.

– Готовы? – крикнул он. – Стреляю.

Сзади раздался выстрел из стартового пистолета. Грета даже ухом не повела – она с интересом наблюдала, как Баська неустанно шастает по лестнице то вверх, то вниз.

Тогда помощник подошел ближе.

– Готовы? Стреляю!

Вот тут-то и получилось. Грета резко повернулась на выстрел и так рванулась, что я даже выпустил поводок. Помощник бросился бежать. Грета догнала его тремя скачками и прыгнула. Такого я даже в кино про Мухтара и Рекса не видел.

Она взвилась в воздух, схватила помощника за воротник и одновременно ударила его задними лапами под коленки. Он рухнул на землю. Сережа бросился ему на помощь, истошно крича:

– Фу! Грета, фу!

Но ничего страшного не произошло. Грета отскочила в сторону и прыгала вокруг него с веселым лаем, будто говорила: «Ну же, вставай скорей! Давай еще поиграем! Мне очень понравилось! С тобой интересно!»

Помощник поднялся, подобрал оброненный пистолет. У него был несколько смущенный вид. И в то же время – очень довольный.

– Хорошо, молодец, – похвалил он Грету. И сказал Сереже: – Если она пройдет защитный курс, ей цены не будет. Дима! Первый же Гретин щенок – мой. Договорились?

– Она очень добрая, – покачал головой Сережа.

– Ничего, злобность развить несложно.

– Думаю, что не надо. Она у нее сама появится. От чувства ответственности за своих друзей.

А я подумал о другом. Об ответственности хозяев собаки. Когда Гретка догнала помощника и свалила его на землю, я испугался за него. Хорошо, что все обошлось благополучно. А если Грете придется защищать кого-нибудь из нас по-настоящему?

Еще ладно, если это будет вооруженный бандит. А если просто глупый хулиган?

У нас уже был такой случай. Мы втроем шли в парк узкой асфальтированной дорожкой. Алешка шел немного в стороне, и тут нас стал обгонять какой-то парень с банкой пива в руке. Он грубо оттолкнул Алешку и даже как-то обругал его.

Грета мгновенно остановилась – шерсть на загривке дыбом, зубы оскалены, из пасти грозный рык. Будто она угрожающе произнесла: «Что?!»