Бесстыдница (Эхо любви) - Блейк Дженнифер. Страница 18

— Иви хотела поговорить о Ките, вот и все.

— Зачем? Чтобы узнать его любимые блюда или как гладить ему рубашки?

Дядя перенес кофе на кухонный стол, но сразу садиться не стал, а многозначительно подождал, пока она не закроет шкафчик и не сядет сама.

Наблюдая за тем, как основательно он усаживается, Камми подумала, что дядюшка вряд ли сдвинется с места до тех пор, пока не услышит всю историю. Поэтому она решила как можно проще обрисовать сложившуюся ситуацию.

Внимательно выслушав ее, священник поджал пухлые губы.

— Все это хорошо, но мне кажется, тебе не следует поощрять эту женщину. Что скажут люди, если она будет околачиваться возле тебя?

Он, как всегда, был уверен в своей правоте и рассуждал как ханжа. Одно дело пожалеть заблудшую овцу, вернувшуюся в лоно церкви, и совсем другое — принять эту же «овцу» у себя дома.

— Сомневаюсь, что Иви захочет стать моей закадычной подругой, — заметила Камми и, прежде чем дядя успел сказать что-нибудь такое, что еще сильнее распалило бы ее, добавила: — Как бы там ни было, но мне хочется знать, что заставило проповедника нанести столь ранний визит своей племяннице.

Дядюшка недовольно надул щеки.

— Будь добра, Камилла, ты же знаешь, что я предпочитаю, чтобы меня называли священником.

— Прости, — сказала она, хотя ничуть не чувствовала себя виноватой. Ее ошибка была совершенно случайной, однако Камми была уверена, что дядюшка гораздо добрее относился бы к людям, если бы окружающие почаще посмеивались над его важничаньем.

— Так вот, — заговорил священник, взвешивая каждое слово, — меня послала к тебе твоя тетя. Она очень обеспокоена кое-какими сплетнями, которые слышала в бакалейной лавке.

— Так тебя послала тетя Сара? Почему же она сама не пришла?

— Ты же знаешь, что, когда она чем-нибудь расстроена, у нее глаза на мокром месте. Кроме того, она считает, что мы не имеем права совать нос в твои дела. Я всегда говорю ей, что это чепуха, что мы твои ближайшие родственники. Кто же еще присмотрит за тобой сейчас, когда Кит… ну в общем, когда ты осталась одна.

Изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, она сказала:

— Тетя Сара права. Вам совершенно не обязательно волноваться из-за моих проблем.

— Не волноваться? Контролировать тебя — наша прямая обязанность, ни больше ни меньше. А уж особенно, если из этого дома в три часа ночи раздаются выстрелы.

— Это случилось из-за того недоразумения с Китом, о котором я тебе рассказывала. Похоже, он никак не может взять в толк, что это больше не его дом.

— Так ты стреляла в него?

В голосе священника звучало явное осуждение.

— Мне больше ничего не оставалось делать.

— Ты могла бы поговорить с ним, спокойно во всем разобраться.

Петушиный хохолок белых волос, задиристо топорщившийся над куполообразным лбом дядюшки, засветился серебром, когда он наклонил голову, чтобы отпить глоток тепловатой жидкости из своей чашки.

— Я не хочу ни в чем разбираться, — сказала она мрачным голосом.

— Как тебе известно, Камилла, брачные узы священны, они освящены самим господом. Это не просто контракт, который можно разорвать. Ты должна обратиться к своему сердцу и отыскать в нем прощение, которое поможет тебе вновь обрести покой и занять свое законное место добродетельной жены.

— Спасибо за заботу, — ответила Камми, — но я не стану искать никакого прощения. Я уже давно для себя решила, что лучше быть одной, чем иметь такого мужа, который не знает значения слова «верный», не говоря уже о понятии «священный».

Ее дядя не был настолько глупым, чтобы не понять иронии. Его лицо залилось краской, а выпуклые глаза вспыхнули.

— И ты еще осмеливаешься передразнивать меня после того, как бегала полуголая по всему городу? После того, как провела ночь с Ридом Сейерзом?

— Я не думаю… — начала было Камми.

Преподобный Таггарт тут же сокрушил ее оборону громовым голосом, который он обычно приберегал для проповедей:

— Ну разумеется, ты ни о чем не думаешь! Автомобиль этого человека до сих пор стоит у твоих ворот для всеобщего обозрения! Тебе, Камилла, следует быть более осторожной, иначе у тебя появятся крупные неприятности. Сейерзу нельзя доверять. Ты даже не поверишь, какие жуткие вещи о нем рассказывают.

— Я не сомневаюсь, что ты во все это, конечно же, веришь, а сейчас собираешься просветить и меня.

— Учитывая твою неразумность и нежелание раскаяться, я считаю это своим долгом. Пойми, Сейерз опасен, он настоящий психопат. После обучения в Специальных войсках он стал профессиональным убийцей. Я сам служил в армии и знаю, что это такое. Он не задумываясь может лишить человека жизни. Среди его многочисленных жертв была даже одна женщина, которую он придушил до полусмерти в каком-то западном штате. Он был на Ближнем Востоке, когда там началась вся эта кутерьма с Израилем, и бог знает где еще. Теперь же он засел в заповеднике в этом старом доме. Живет там как сыч — ни друзья к нему не ходят, ни знакомые.

Камми бросила на дядюшку уничтожающий взгляд.

— Но в таком случае тебе следовало бы подумать, как ему помочь, разве не так? Где же твоя христианская добродетель?

Мясистое лицо старика, и без того раскрасневшееся, стало почти пунцовым от такой неслыханной дерзости.

— Не пытайся поучать меня, Камилла. Я знаю свое дело. На этом свете Сейерзу уже ничто не поможет. Говорят, он привез с собой электронное оборудование, всяческие пистолеты, ручные гранаты. Короче, у него там целый склад оружия. И никому не известно, когда ему взбредет в голову воспользоваться всем этим.

— Какие нелепости ты говоришь, — вырвалось у Камми.

Слушая дядю, она вспомнила то впечатление, которое произвел на нее Рид. Он действительно показался опасным человеком. Но в тот момент она так сильно разозлилась на старика, что не обратила внимания на мелькнувшую тревогу.

— Ты будешь думать по-другому, когда в один прекрасный день попадешь к нему в лапы. Вот тогда, может быть, ты вспомнишь о том, что я пробовал предупредить тебя.

Он одним глотком допил остатки кофе и со стуком поставил чашку на стол.

— Сомневаюсь, что возникнет такая необходимость, — ответила она. — А теперь, если не возражаешь, я хотела бы закончить укладку вещей. Передай тете Саре, чтобы не беспокоилась. Со мной все будет в порядке.

Зная, как щепетильно дядя относится к правилам хорошего тона, Камми поднялась со стула, заставляя его последовать своему примеру. Выйдя из кухни, она направилась в дальний конец коридора, где находилась задняя дверь.

Священник вышел на крыльцо вслед за племянницей. Помедлив на ступеньках, он повернул к ней нахмуренное лицо.

— Я понимаю, что ты уже не девочка, Камилла. И до недавнего времени ты вела простую скромную жизнь. Ты так доверчива, ты совсем не знаешь, что из себя представляют такие мужчины, как Сейерз. Я просто хочу, чтобы ты была осмотрительнее.

Камми задумчиво прищурила глаза. А ведь вполне возможно, что в словах дяди есть какая-то доля правды. С другой стороны, его предупреждение могло быть очередной нотацией, читать которые давно вошло в привычку преподобного Таггарта, и от этого проповедничества он не мог удержаться точно так же, как от постоянного напоминания о важности своей персоны. У них с тетей Сарой не было детей, и Камми частенько приходилось жалеть об этом. Если бы у них было с полдюжины ребятишек, то дядюшка, вероятно, уделял бы ей гораздо меньше времени.

— Да, хорошо, — сказала она. — Я постараюсь принять во внимание твои наставления.

— Послушайся меня. Я бы советовал тебе дать Киту шанс. Он сделал ошибку, но кто из нас их не делает.

Заметив, что ее лицо снова стало непроницаемым, он торопливо продолжил:

— Я был бы рад наставить тебя на путь истинный в это трудное время. Почему бы тебе не прийти ко мне на службу?

Камми улыбнулась, ничего не ответив на это предложение, и еще раз попросила успокоить тетю. Она знала, что дядя всегда переживал из-за того, что ее родители никогда не бывали в его церкви. Из поколения в поколение семья Гринли посещала маленькую церквушку, стоявшую возле дороги недалеко от их дома, на земле, которая когда-то находилась в их владении. Камми не видела причины изменять семейной традиции.