Мальчик со шпагой.Звездный час Сережи Каховского (журнальная версия) - Крапивин Владислав Петрович. Страница 26

Сережа разглядел, что взрослый человек был невысокий, но широкоплечий. В короткой куртке, плоской фуражке и сапогах. И, судя по голосу, молодой.

— Так шё же случилось? За что ты побил этихь хорошихь мальчикив?

Он то ли старался говорить «по-одесски», то ли просто не очень владел языком.

«Кажется, пьян», — понял Сережа.

Но все-таки это был взрослый человек. Не будет же он заступаться за хулиганов.

— Они сами полезли, — возбужденно сказал Сережа. — Понимаете, деньги им понадобились. Четверо на одного. Рыцари…

— Ай-яй-яй, — насмешливо произнес человек.

Младший мальчишка прошептал с опаской и почтительным восторгом:

— Это Гаврик…

— Молчи, дубина, — злым шепотом оборвал его Киса. И жалобным голосом объяснил: — Мы его по-хорошему попросили, а он дерется.

— Ай-яй-яй, — снова сказал Гаврик, и Сережа ясно услышал издевательскую нотку. — Тебя попросили, а ты дерешься… А ведь люди по-хорошему просят. И не один, а целый коллектив. Тебя в школе учили, что коллективное важней личного, а? Что же ты себя про-ти-во-по-став-ляешь? А? Нельзя. А еще, наверно, пионер… А?

И вдруг совсем другим голосом, резким и злым, он сказал:

— А ну, брось палку и топай сюда, ты… — И он произнес грязное слово.

И выдернул из кармана руку.

Рейку Сережа держал концом вниз. Рука фехтовальщика сработала молниеносно.

Может быть, случайно, а может быть, нарочно этот Гаврик протянул руку в полосу света, и Сережа увидел на его полураскрытой ладони плоский широкий нож.

Стасик громко заплакал. Сережа машинально закрыл грудь локтем.

В этот миг он понял, что если промедлит хоть полсекунды, то не справится с собой. Бросится бежать, изнемогая от страха за себя.

А Стаська?

Рейку Сережа держал концом вниз. Рука фехтовальщика сработала молниеносно. Снизу вверх, из третьей позиции он ударил по оружию противника. Вернее, по его руке. Нож серебряной рыбкой взлетел в полосе света и воткнулся в столб в метре над головой Стасика. Стасик шарахнулся вбок.

— Ай! — как-то по-детски сказал Гаврик.

Но он оставался здоровым, сильным, опасным.

И, вливая всю свою силу, страх и ненависть, Сережа врезал ему по коленям. Гаврик упал на четвереньки, а Сережа, не сдержав отвращения, замахнулся еще раз…

И тут его будто опять ударили в лицо. Он зажмурился и снова открыл глаза. С трех сторон широкими светлыми конусами били фонарики.

— Всем на месте! — прозвучал очень громкий голос.

А второй голос тоже громко спросил:

— Кто Каховский?

— Я, — сказал Сережа.

Блеснуло золото на красных околышах.

Кто-то крикнул:

— Куда? Я сказал: быть на месте!

— Я же случайно здесь… — Это жалобно произнес Сенцов.

Тот же голос уже мягче сказал:

— Если случайно, зачем бежать? Свидетели будут нужны.

Гаврик медленно поднимался с земли. Лучи фонариков уперлись в него. Сережа увидел бледное лицо с большим перекошенным ртом и темными впадинами глаз.

— Батюшки мои! Гаврилов! — совсем не по-военному воскликнул один из милиционеров. — Вот встреча!

— Это я, начальник, — слабо усмехнувшись, признался Гаврик и быстро опустил в карман ладонь.

— Тихо! — крикнул милиционер и рванул кобуру.

Впервые Сережа увидел так близко от себя боевое оружие — тяжелый черный пистолет.

Но милиционер опоздал. Гаврик махнул рукой, что-то тяжелое прошуршало в воздухе, упало за забором.

— Кастет выбросил! — крикнул милиционер с погонами младшего сержанта. — Ничего, найдем!

Гаврик поднял согнутые в локтях руки, помахал кистями, пьяно улыбнулся.

— Все, начальник. Берите птичку.

— Пошли, птичка… — Милиционер махнул пистолетом в сторону фонарей. — Там и клетка есть на колесах. Правда, не позолоченная. Пошли все.

Сережа бросил рейку, подошел к Стасику и взял его за плечо.

— Ну пойдем. Не бойся теперь.

На углу стояла милицейская машина — желтый фургон с темной полосой и синей лампой над кабиной.

Главный милиционер, старший лейтенант, сказал:

— Этих в машину. А ты, Сережа, двигай с ребятишками пешком. Тут рядом.

— Куда? — удивился Сережа. Но обращались, оказывается, не к нему.

— Хорошо, — откликнулся другой милиционер, тоже офицер, с двумя звездочками на погонах, только совсем молодой.

Гаврика посадили в машину. Туда же сели два милиционера, и старший лейтенант скомандовал Кисиной компании:

— Давайте и вы. Там разберемся.

Сенцов захныкал…

Через минуту машина уехала.

— Пойдем, — сказал Сереже лейтенант. — Здесь недалеко.

— А куда?

— В отделение. Надо же у вас показания взять. — Он улыбнулся совсем по-мальчишечьи. — Да не волнуйся, мы вас домой на машине доставим. Не на этой, а на «Волге». Всех троих..

— Троих?

Только сейчас понял Сережа, что рядом с ними опять Валера.

— Откуда ты здесь?

— Да ведь это же он нас позвал, — объяснил лейтенант. — Мы с задания ехали, а он выскочил на дорогу и давай голосовать. Ты хоть спасибо скажи человеку за выручку.

Валера улыбался откровенно и счастливо, как человек, совершивший подвиг.

— Спасибо, — машинально пробормотал Сережа.

— Ну пошли, — повторил милиционер. — Да ты успокойся, браток. Все уже позади… А ты знаешь, кто этот Гаврилов?

Сережа помотал головой.

Лейтенант сказал:

— Известная фигура… Как тебе удалось его свалить? Это же чудо какое-то.

— Он, по-моему, сильно пьяный, — сказал Сережа, — А может быть… В общем, я и сам не пойму. — Он слабо улыбнулся. Он совсем не чувствовал себя героем. Его бил озноб.

— Ну и что же, что пьяный, — возразил лейтенант. — Головы-то он не терял. Догадался же кастет выбросить. Ну ничего, там сержант остался, найдет…

— А нож? — спохватился Сережа. — Взяли?

— Какой нож?

— Но ведь он же с ножом был.

— Тебе не показалось? Там темно было.

— Не показалось! Там свет из окна падал! Я по ножу ударил, а он в столб воткнулся. Вот над ним. — Сережа указал на Стасика, и тот почему-то вздрогнул.

— Роман «Три мушкетера» да и только, — озабоченно произнес лейтенант. — А ну пойдем назад. Нож — штука серьезная.

Он решительно двинулся в переулок, и ребята потянулись за ним. Стасик прихрамывал.

— Можно я домой пойду? — спросил он. — У меня нога болит.

Лейтенант обернулся.

— А не боишься?

— Дом-то уже рядом, — объяснил Сережа. — Пусть идут оба, а то родители волнуются. Тут их никто не тронет. А я вам все расскажу и без них.

— Ну бегите, — разрешил лейтенант.

— Стаська, не вздумай дома говорить про это дело, — предупредил Сережа. — Там с ума сойдут. Скажи. что я к Генке зашел.

Стасик торопливо кивнул и, кажется, обрадовался.

Малыши ушли, а Сережа и лейтенант снова' окунулись в темноту переулка.

Ножа они не отыскали. На столбе его не было, в сухой траве вокруг столба — тоже.

— Может быть, показалось, все-таки? — спросил милиционер.

Сережа упрямо помотал головой.

Лейтенант помолчал и спросил:

— А ты не помнишь, как нож воткнулся? Вдоль древесины или поперек?

— Вот так. — Сережа вытянул перед собой ладонь. — Наискосок.

— Посмотрим… — Лейтенант стал на цыпочки и долго водил светлым кружком фонарика по столбу.

— Точно, Есть такая зарубка, — сказал он.

Кто-то тяжело прыгнул с забора и подошел к ним. Это был сержант.

— Вот он, кастет. На грядках лежал.

Лейтенант сказал ему о ноже. Минут десять они обшаривали вокруг землю, но напрасно.

— Пойдем, — сказал лейтенант, — Нет ничего.

— Вы мне не верите? — спросил Сережа.

— Верю. Тем более, след на столбе… Но где же нож? Может, Гаврилов успел его выбросить?

— Да нет, он его больше не касался.

— Ладно, выясним… А как ты сумел выбить его у Гаврилова?