Маска одержимости - Стайн Роберт Лоуренс. Страница 12
— Давай! Давай! Только не тяни резину! — взмолилась Карли Бет.
Но Сабрина не двигалась с места. Ее темные глаза расширились, рот открылся, и она вскрикнула.
— Сабрина? Что еще? — спросила Карли Бет.
Сабрина не отвечала. Вместо того чтобы снимать маску, она стала водить пальцами по шее Карли Бет.
Удивление застыло на ее лице. Она обошла Карли Бет сзади и пощупала ее шею.
— Да что там такое? — с беспокойством спросила Карли Бет. — Что стряслось?
Сабрина запустила руку в свои черные волосы. На лбу от напряжения у нее появились морщинки.
— Карли Бет, — проговорила она, наконец, — здесь что-то не так. Все это очень странно.
— Да о чем ты? — не понимала Карли Бет.
— У маски нет нижнего края.
— То есть? Что ты хочешь сказать? — Карли Бет подняла руку и потрогала шею. Она лихорадочно водила пальцами, пытаясь найти основание маски. — Что!
— Да разве ты не видишь? — проговорила Сабрина дрожащим голосом. — Между маской и шеей нет линии раздела.
— Но этого быть не может! — воскликнула Карли Бет. Она все еще лихорадочно искала место, где начинается маска. — Уму непостижимо! Просто невероятно!
Сабрина закрыла лицо руками от ужаса.
— Но это бред какой-то! Какой-то бред! — твердила Карли Бет пронзительным голосом.
Она все водила по шее пальцами и с ужасом убеждалась, что ее подруга не шутит.
У маски не было нижнего края. Она нигде не кончалась. Между маской и лицом Карли Бет не было ни малейшего зазора!
Личина стала ее лицом.
22
У Карли Бет дрожали ноги, когда она пошла в переднюю к зеркалу. Она так и держала руки на шее, машинально водя пальцами по маске. Остановившись у большого прямоугольного зеркала, висевшего на стене, приблизила к нему лицо.
— Так и есть! — вскрикнула она. — Маска вросла!
Сабрина стояла сзади. Лицо у нее было встревоженным.
— Не… не понимаю, — бормотала она, глядя на отражение Карли Бет в зеркале.
Карли Бет тихо ахнула.
— Это же не мои глаза!
— Что ты говоришь? — не поняла Сабрина, продолжая смотреть на отражение подруги в зеркале.
— Это не мои глаза! — причитала Карли Бет. — У меня совсем другие глаза.
— Не волнуйся, — ласково успокоила ее Сабрина. — Твои глаза…
— Да они не мои! Не мои! — кричала Карли Бет, не обращая внимания на слова подруги. — Где мои глаза? Где я? Где я, Сабрина?
— Карли Бет, успокойся! Ради бога! — уговаривала ее Сабрина, но у самой голос от страха тоже дрожал.
— Это не я! — с ужасом глядя на свое отражение в зеркале и прижав ладони к морщинистым щекам маски, причитала Карли Бет. — Это не я.
Сабрина хотела погладить подругу по плечу, но та отшатнулась и с пронзительным криком бросилась в коридор. Яростно дергая дверь, она громко рыдала.
— Карли Бет, стой! Вернись!
Но Карли Бет уже ничего не слышала. Она выскочила в ночную тьму. Уличная дверь захлопнулась за ней.
Она бежала, а за спиной раздавались крики Сабрины:
— Карли Бет! Твоя куртка. Вернись! Ты забыла куртку!
В тишине раздавался стук ее кроссовок. Она бежала, прижимаясь к деревьям, прячась в их тени, не желая, чтобы ее видели, не желая показывать свое безобразное лицо.
Добежала до тротуара, повернула направо и не останавливаясь помчалась дальше.
Она бежала, куда глаза глядят. В голове стучала только одна мысль: прочь от зеркала, прочь!
Ей хотелось убежать от себя, от своего нового обличья, от этого страшного лика, который смотрел на нее из зеркала чужими пугающими глазами.
Чьи-то глаза. Чьи-то чужие глаза на ее лице!
Но и голова не ее. Это голова отвратительного зеленого монстра.
Снова закричав, в отчаянии Карли Бет пересекла улицу и побежала дальше.
Деревья, черные на фоне беззвездного ночного неба, раскачивались и устрашающе размахивали своими голыми ветвями. Мелькали дома с оранжевыми окнами.
Она бежала по темной улице, тяжело дыша сквозь ноздри сплющенного носа.
Ветер был встречный. Чтобы не так сильно дуло, она согнулась, наклонив свою гладкую зеленую голову.
Куда бы ни обращала она свой взор, всюду видела маску. Она стояла перед глазами, отвратительная, со складками кожи, с горящими красновато-желтым светом глазами и кривыми зубами хищника.
Мое лицо… мое лицо…
Чей-то пронзительный вопль оторвал ее от горьких мыслей.
Карли Бет подняла голову и увидела впереди детишек с мешками. Их было человек шесть или семь. Почему-то они показывали на нее пальцами и кричали.
Она, оскалившись, издала жуткий звериный рык.
От этого рыка вдруг все замерли. Они с опаской смотрели на нее — угрожает она им или дурачится?
— Ты кто? — спросила девочка в красно-белом клоунском балахоне.
Я та, кто хочет быть собой, но не может, с горечью подумала Карли Бет.
Она не ответила. Пригнув голову, повернулась и бросилась прочь.
И тут же раздался смех. Смех облегчения. Они поняли, что им ничто не угрожает.
Горько всхлипывая, она повернула за угол и побежала дальше.
Куда я бегу? Так и буду вечно бежать, подобно вихрю, пронеслось у нее в голове?
Она резко остановилась, увидев впереди тот самый магазинчик.
Вот оно, подумала она. Ну, конечно, это здесь продают товары для вечеринок и праздников. Это здесь я приобрела маску.
А тот странный тип в черном капюшоне… Может, он мне поможет? Он должен знать, что делать.
Этот человек должен знать, как снять с меня маску.
В надежде она ускорила шаг.
Карли Бет подбежала к магазинчику.
Но, приблизившись к двери, надежда сменилась отчаянием, жутким, как витрина магазина. В магазине было темно. Он был закрыт.
23
Ее захлестнула волна мрачного отчаяния.
Руки уперлись в витрину, лицом она прижалась к стеклу. Оно приятно холодило ее разгоряченный лоб. Горячий лоб маски.
Закрыла глаза.
Что теперь делать? Что мне делать?
— Это только дурной сон, — бормотала она. — Дурной сон. Сейчас открою глаза и проснусь.
Она открыла глаза. И снова увидела ужасные, горящие красновато-желтым огнем глаза. Они отражались в стекле витрины.
И это гротескное лицо, которое смотрело на нее из тьмы.
— Неееет! — Кулаками она стучала по стеклу, вкладывая в удар всю силу отчаяния.
И зачем я не послушалась маму и не надела утиный костюм, горько упрекала она себя. Почему мне захотелось стать самым жутким существом, пугалом на Хэллоуин? Почему непременно нужно было напугать Чака и Стива?
Она тихо застонала. Вот теперь и оставайся пугалом до скончания века.
Она все еще предавалась этим горьким мыслям, как вдруг почувствовала какое-то движение за стеклом. На пол упала тень. Послышались шаги. Дверь грохнула, чуть приоткрылась.
И оттуда высунулась голова хозяина магазинчика. Прищурившись, он рассматривал Карли Бет.
— Я знал, что вы вернетесь, и потому задержался, — проговорил он. — Я ждал.
С каким спокойствием он это говорил.
— Я… я не могу ее снять! — запинаясь, промолвила Карли Бет. И в доказательство потянула себя за макушку.
— Знаю, — сказал хозяин, не изменившись в лице. — Заходите. — Он открыл дверь шире, отступив на шаг.
Карли Бет всего лишь на минуту задумалась, но тут же решительно вошла в магазинчик. Внутри было очень тепло.
Хозяин включил единственную лампу над прилавком. Он был без капюшона, заметила Карли Бет. На нем оставались черные костюмные брюки и белая праздничная рубашка.
— Вы сказали, что знали, что я приду? — чуть не взвизгнула Карли Бет. Этот странный хрипловато-пронзительный голос, который появился у нее, выражал вместе и гнев и смущение. — Откуда вам было знать?
— Я вас отговаривал, я не хотел продавать ее вам, — ответил он, разглядывая маску. Он нахмурился и покачал головой. — Вы же помните, не правда ли? Вы же помните, что я не хотел вам ее продавать.