Роковой шторм - Блейк Дженнифер. Страница 15

— Я не настаиваю, чтобы вы отвечали на мои ухаживания сейчас, дорогая Джулия. Я подожду и всегда буду к вашим услугам. Думаю, так или иначе, помогу вам освободиться. А будучи свободной, вы способны сами заботиться о себе столько времени, сколько будет необходимо.

С чувством вины Джулия поняла, что Марсель не подозревает о ее стесненных обстоятельствах. Впрочем, зачем ему знать? Если она не выйдет за него замуж — а у нее не было ни малейшего желания делать это, — вопрос о приданом не встанет. Судя по всему, де Груз имел достаточно денег и не рассчитывал на плату за каждую оказанную ей услугу.

— Да, — ответила Джулия и постаралась улыбнуться.

Позже, в каюте, ее одолели сомнения. Она спрашивала себя: потребует ли Марсель меньшего, чем капитан Торп, обнаружив ее зависимость от него. Возможно, нет. Но стоило ли об этом беспокоиться? Если она не могла оставаться на корабле, не подчиняясь при этом воле капитана, ей надо бежать.

Остаток дня Джулия провела в каюте, перебирая в шкатулке драгоценности на случай возможной продажи. Это был огромный удар по самолюбию. Но надежды на обогащение от продажи украшений не было: на вырученные деньги можно было просуществовать от силы месяц. У нее были скромные жемчуга, которые дарят девушкам по окончании церковной школы, колье с топазами, жемчужный кулон и серьги, но Джулия никогда не любила вещи только за их ценность. Продав их, она вряд ли могла просуществовать хотя бы месяц. О продаже золотой пчелы не могло идти и речи. Ее ценность не поддавалась определению в английской валюте.

День таял, и девушка уже собиралась зажечь фонарь, когда раздался стук в дверь. Она спустила ноги с койки, быстро убрав все с колен. Платье слегка помялось, но вряд ли это имело значение. Она открыла дверь.

Высокая фигура капитана появилась на пороге. Торп молча разглядывал ее. Джулия вздернула подбородок.

— Сердитесь? — спросил он наконец.

— Конечно, нет.

— Вас не было сегодня за обедом, и я решил выяснить, не больны ли вы или просто в дурном настроении?

— Мне просто не хотелось никого видеть, — ответила она сквозь зубы.

— Разбирали корреспонденцию, как я вижу. — Капитан взял ее руку, изучая чернильные пятна на пальцах. Его взгляд скользнул по мятым листкам бумаги, разбросанным на покрывале.

— Ничего подобного.

— Тогда мучительно размышляли, что занести в дневник по поводу сегодняшнего утра, — предположил он. Не спрашивая разрешения, капитан переступил порог, прошел к койке и подобрал скатанную в шарик бумагу. Он развернул ее, быстро просмотрел и произнес:

— Не особенно впечатляет.

Джулия шагнула вперед и, с трудом сдерживая ярость, вырвала у него бумагу:

— Вас это не касается.

Уперев руки в бока, капитан смотрел, как она сметает в кучу бумажки и прячет их в шкатулку.

— Интересно, — в его голосе появились жесткие нотки, — можно ли убедить вас выслушать совет?

— Для моей же пользы, разумеется?

— Да, хотя это ваше право — верить мне или нет. Не делайте глупостей, пытаясь покинуть корабль без сопровождения.

— Не покидать корабль? Разве я ваша пленница, капитан? Разве вы помешаете мне уйти? — Девушка выпрямилась, крепко сжав руки перед собой.

— Да, если это единственный способ обеспечить вашу безопасность.

Невыносимо! Как смеет этот человек вмешиваться в ее жизнь?

— Простите, но вас, кажется, больше волнует собственная выгода, чем моя безопасность.

Торп сощурился, и Джулия подумала, что он потребует объяснений. Это было бы трудно, ей не удалось бы связно выразить подозрения Марселя. Однако этого не потребовалось. Нетерпеливым движением плеч отметая ее заявление и свой гнев, капитан двинулся к двери.

— В любом случае, — тихо произнес он, — меры предосторожности остаются прежними. Через десять минут мы ждем вас в обеденном салоне.

Когда дверь закрылась, Джулия долго стояла, глядя в стену. Ей очень захотелось знать, понял ли он тайный смысл ее слов. Скорее всего, да. С другой стороны, капитан мог подумать, что она намекает на удобство сохранения за ним места на борту судна Ост-индской компании в качестве мужа Джулии. Кроме того, объяснение могло быть еще безобиднее — она должна была подождать, пока он не будет готов сопровождать ее на берег. Истинная леди не могла подразумевать подобных вещей, и капитан Торп должен был принять это к сведению.

Подойдя к умывальнику, девушка налила туда воды из графина, намочила полотенце и освежила лицо, намереваясь присоединиться к джентльменам за обедом.

Последние дни путешествия были бедны событиями. Через тридцать семь дней после отплытия из Нового Орлеана они подошли к лондонским докам. Холодный дождь падал со свинцового неба, и вечер казался ближе, чем на самом деле. Хотя было еще рано, лампы загорались то тут, то там в полумраке, отмечая окна контор и двери пивных. К верфи тянулись подводы, люди что-то кричали, с находившихся рядом кораблей сходило много народу. Несмотря на оживление, до центра города надо было плыть вверх по течению Темзы.

Ближе к вечеру двое мужчин в строгой деловой одежде появились на борту «Си Джейд». Вскоре капитан Торп, взяв экипаж, отбыл с ними в направлении Лондон-роуд. Прежде чем он скрылся из виду, Марсель де Груз сошел на пристань с чемоданом в руке и нырнул в дождливые сумерки.

Время тянулось медленно: полчаса, час. Все больше ламп зажигалось в быстро наступавших сумерках. Укрывшись в кают-компании, Джулия ждала возвращения Марселя. Сырой холодный воздух был скорее похож на зимний, чем на весенний, и она укуталась, дрожа от холода и волнения, в свою самую теплую накидку. Палуба была пустынна. Матросы отдыхали в кубрике, ожидая капитана. Прошло уже довольно много времени, но экипажа с Марселем не было видно.

Наконец из тумана появились темные очертания лошади, и экипаж с шумом остановился. В то же мгновение Джулия схватила сумочку, поправила шляпку и бросилась к пристани. Шершавые доски закачались под ее торопливыми шагами. Сзади послышался крик, но она не оглянулась. Марсель вышел, чтобы помочь ей подняться в экипаж.

Старая повозка пахла пылью, потом, гнилой соломой, но Джулия не замечала этого. Усевшись на потрескавшееся кожаное сиденье, она, смеясь, поправила одежду, затем убрала свой багаж, освобождая место Марселю. Он крикнул что-то извозчику, она не разобрала что, затем, уже на ходу, вскочил в повозку. Нагнув голову, Джулия выглянула в окно. Никаких признаков погони.

— Ура, мы убежали! — воскликнула она, кладя свои затянутые в перчатку пальцы на руку сидевшего рядом мужчины. Он быстро передвинул ее руку под свой локоть и прижал к себе. Джулия оказалась совсем рядом, их бедра и плечи соприкасались.

— Да, — в его голосе прозвучало удовлетворение, — мы убежали.

Свет от фонаря повозки едва проникал внутрь, и Джулия не могла рассмотреть выражение лица Марселя, но чувствовала, что он смотрит на нее, очевидно, ожидая ответа. Стараясь придать лицу беззаботное выражение, она весело спросила:

— Интересно, что скажет капитан, когда обнаружит, что пленница сбежала?

— Давайте забудем о нашем добром капитане. Единственное, что нас должно беспокоить, это мы сами.

— Да, разумеется. Мне так хочется увидеть Лондон. Я никогда не бывала здесь раньше. Вы знаете город?

Девушка прислонилась к окну, стараясь несколько увеличить расстояние между ними. Однако, когда она откинулась назад, де Груа придвинулся еще ближе, крепко сжимая ее руку.

— Я был здесь давно, — рассеянно ответил он. Казалось, его мысли витали где-то далеко.

— Вы… Вы знаете, как отыскать бонапартистов в Лондоне? Мы не должны терять с ними связи.

Последнее высказывание было явно некстати, потому что он тихо засмеялся и передвинул руку под ее накидку, на талию, поближе к груди.

— Да, это мне известно, — хрипло пробормотал де Груа.

Джулия могла бы принять суровый вид и потребовать, чтобы он прекратил подобные вольности, но почувствовала какую-то перемену в поведении Марселя: появились беспокойство и некая агрессивность, которую она не замечала прежде, хотя что-то подобное проскользнуло, когда он делал ей предложение в каюте, до вмешательства капитана Торпа. Если он не отреагирует на ее замечание, что тогда? Кричать? Бороться? И то и другое бесполезно. Можно попробовать защититься словом.