Стрела в сердце - Блейк Дженнифер. Страница 47

Она закрыла лицо руками. Нет, не надо ничего вспоминать. Сейчас не время для тщетных сожалений, не надо оплакивать потерю близости души и тела, и отказ от любви и возможности иметь ребенка.

Она была хозяйкой Аркадии. Не имеет никакого значения, где она была эти последние несколько дней и что делала в это время, она должна вернуться в свое прежнее состояние, ведь столько всего предстоит выполнить.

Гордость и долг — вот девиз ее жизни, всегда был и всегда им будет. Больше у нее ничего нет и не будет.

Кэтрин опустила руки, выпрямила плечи и головой откинула волосы назад. Все будет хорошо. Когда-нибудь, когда она уже будет при смерти, настанет время все забыть. Все хорошо.

Она подошла к умывальнику, налила из кувшина в таз воды. Царапины на руках и шее болели, когда она умывалась. Ноги также были порезаны, в ступни впились колючки. Потом она стала искать в гардеробе, что бы ей такое одеть, что могло бы прикрыть шею и руки и требовало бы минимум усилий. Наверное, подойдет платье из розового поплина с высоким воротником, отделанным кружевом и застегивающимся перламутровыми пуговицами.

Она повернулась, чтобы положить его на кровать, но тут послышались шаги за дверью. Кэтрин ожидала увидеть Дельфию.

— Ну и ну, — вошедший говорил, растягивая слова. — Посмотри-ка, что мы здесь имеем. А я и то говорю себе, Изом, старик, сука, которая тебе нужна, покрутится да и вернется в свою берлогу, это верно, как то, что ты есть на белом свете. И глянь-ка, как я прав.

На нем была бесформенная шляпа с дырой, словно от нее откусили кусок, енотовая выношенная куртка поверх выцветшей рубахи, сальные штаны, заправленные в допотопные грязные ботинки. Засаленная борода и грязная кожа — все в нем выдавало человека с реки, бандита. Кэтрин уронила платье и медленно попятилась назад.

— Что вы здесь делаете? Кто вас послал?

— Эй ты, послушай, — ухмыльнулся он, показывая остатки черных зубов.

Он двигался к ней, рыская глазами по ее фигуре, потом уставился на маленький темный треугольник, просвечивающий сквозь тонкую ткань.

— Кажешься такой грешной, дьявол меня подери, если это не так. Такой лакомый кусочек, но деньги есть деньги.

— Сколько бы вам ни предлагали, мой муж даст вам больше.

Там, за ее спиной, на умывальнике, лежал меч Рована, который он оставил здесь несколько дней назад. Она не знала, сможет ли им защитить себя, но в конце концов это был шанс.

— А, все они так говорят. А где же этот старый индюк, хотел бы я услышать? Ладно, мне ничего не говорили, что делать с тобой и чего не делать, пташка, но я страшно хочу…

Кэтрин словно оглохла, чтобы не слышать остальное и старалась не замечать противный запах дыма, запаха вонючих шкур и застарелого пота, которыми разило от него. Легче было сконцентрироваться на том, как важно он ходит и ведет себя, и что он совсем не ждет сопротивления с ее стороны. В другое время она была бы удивлена. А сейчас нужно как-то хотя бы на минуту отвлечь его внимание.

— Положим, я позволю вам. И что тогда? — с большим трудом спросила она.

Он похотливо засмеялся.

— Говори, говори, крошка. Позволь. Дьявол, теперь ты ничем не остановишь меня.

В этот момент она бы его точно убила, со всей злостью, накопившейся в ней. Она так ненавидела его грубость, уверенность в превосходстве своей силы, радость от ее испуга. Ей был до тошноты отвратителен его вид, то, как его забавляло, что он намеревался с ней сделать.

Ничего. Нужно только не думать. Правда, какая-то мысль донимала ее, она еще полностью не созрела в голове, но определенно имела отношение к тому, о чем этот бандит говорит.

Кэтрин сделала еще один шаг назад и ядовито произнесла:

— Вам будет намного труднее убить Рована де Блана.

— А, этого, которого с тобой оставили? — Он махнул рукой в сторону горевшей башни. — Я сделаю из него приманку для рыбы, попадись он мне только.

Теперь стало ясно, что охотились за ней, а Рован, кажется, был важен настолько, насколько мог быть препятствием для выполнения основного. Здесь могла быть только одна причина, хотя даже сейчас в это трудно было поверить.

Она подумала о Жиле, лежащем на траве, с волосами, испачканными кровью. Она подумала о Теренсе, нежном, добром и таком юном, и о Роване, серьезном и преданном, вспомнила, как он приподнялся над ней в отблесках пламени… Образы этих людей калейдоскопом прошли в ее сознании, напомнив, что она давно сделала неправильный выбор.

— Ха, крошка, я знаю, что ты задумала, — ухмыляясь, произнес тот, который называл себя Изомом. — Ты захотела проткнуть меня этим длинным шипом. Знаешь, это не для леди, но попробуй, если ты в своем уме.

Он выхватил из-за пояса нож с грубо сделанной рукояткой и остроконечным лезвием. Размахивая им, он пригнулся и встал в боевую стойку.

И именно в эту секунду в дверях возникла Дельфия. Вытаращив от ужаса глаза, она издала душераздирающий вопль. Голова пирата дернулась на этот крик, а Кэтрин отскочила назад, схватив меч за рукоятку.

Когда она выхватывала его, кувшин, стоявший на умывальнике, упал и разбился вдребезги. Меч оказался намного тяжелее, чем она думала. Она не смогла его удержать, и он острием уткнулся в пол. Тогда, собрав последние силы, она схватила его обеими руками и подняла вверх.

Бандит зарычал, увидев меч, и сделал стремительный выпад. Кэтрин в это время взмахнула мечом снизу вверх, чтобы нанести удар, но от тяжести у нее онемели кисти рук, и удар получился косой, не очень сильный и даже не разрубил его толстую фуфайку. Это дало ему возможность прийти в себя. Он отступил, злобно прищурил глаза и бросился к ней в надежде просто преодолеть ее своей силой.

Кэтрин, в свою очередь, встала поустойчивее, сжала зубы и вцепилась в меч. За спиной послышался какой-то звук и движение.

Это был Рован. Он, должно быть, прошел через открытую дверь туалетной. Но времени ни поворачиваться, ни реагировать иначе не было. Он подошел сзади, как бы обнимая ее, схватил руками ее руки, державшие меч.

Бандит, состроив гримасу, направил свой нож прямо в сердце Кэтрин. А она подняла меч, вдруг ставший легким, как перо, и выбила нож из рук бандита, а потом с помощью рук Рована и его веса подогнула колено и сделала выпад, пронзив сердце пирата.

— Боже! — выдохнул Рован. Он вытащил меч, и пират упал. Приложив усилия, он отобрал меч у Кэтрин, так как она вцепилась в него мертвой хваткой, и отбросил его к стене, потом повернул ее к себе и крепко прижал. Она уткнулась лицом ему в плечо. Он заговорил каким-то низким и резким голосом;

— Я видел этого подонка, когда был с Жилем, а он пробирался к дому. Думал, не успею.

В комнату вошла Дельфин. Лицо ее было серым, а руки вцепились в оборки накрахмаленного фартука. Взгляд ее выражал любопытство, какое-то презрение и ревность.

— Еще немного и вы бы не успели.

Кэтрин пошевелилась в объятиях Рована. Чуть оттолкнувшись от него руками, она еле слышно сказала:

— Не имеет значения. Он пришел.

— Да, — сказала Дельфия, — и сейчас же должен идти. Я хотела вам сказать, мадам, что повозки подъезжают. Их ведут верхом мистер Брэнтли и мистер Льюис.

Кэтрин только сейчас посмотрела на Дельфию.

— Если так, то недалеко и экипажи. Интересно, что привело их так быстро?

— Мне кажется, мистер Жиль, — бесстрастно ответила Дельфия. — Конечно, он ведь беспокоился.

— Полагаю, да, — согласилась Кэтрин.

— В любом случае мы должны радоваться, — сказала служанка, уголки ее рта напряглись.

— Да, — эхом отозвалась Кэтрин, подняв глаза на Рована. — Думаю, должны.

Глава 17

— Кэтрин, дорогая, чем же ты занималась, когда мы уехали? Твои бедные ручки так поцарапаны, что я буквально дрожу при мысли о том, как тебе больно.

Мюзетта тайком разглядывала ее во время обеда. Было уже поздно, когда они сели за стол. Утром не завтракали, а ленч был подан на скорую руку из-за суматохи и волнений в доме.