Южная страсть (Черная маска) - Блейк Дженнифер. Страница 44

— Садитесь, дитя, рассказывайте, что я могу для вас сделать.

Летти не колебалась и в подробностях рассказала о всех делах Джонни с разбойниками, в точности как он поведал ей, а также о возможных вариантах, которые они с Джонни обсудили, но отвергли как неподходящие.

— Дело в том, — сказала Летти, когда рассказ подошел к концу, — что я не могу придумать, как помочь ему.

— Храни меня Господь, — промолвила тетушка Эм с болью и смятением. — Подумать ведь, это же происходило у меня под носом! Бедный Джонни.

— Вы думаете, он прав в отношении своей матери? Что известие о том, что он в тюрьме, убьет ее?

— Думаю, это так. Она всегда была очень болезненной.

— Тогда что же мы можем сделать? Тетушка Эм поджала губы.

— Лишь только один, крайний вариант приходит мне на ум.

— Что же это? — настаивала Летти.

— Это тебе не понравится.

— Почему же, если это сработает?

Когда тетушка Эм лишь посмотрела на нее, проницательно и задумчиво, страшная догадка осенила Летти. Она не может это иметь в виду… нет, это невозможно.

— Шип. — Тетушка Эм подняла руку, не давая Летти раскрыть рта, и продолжила: — Сначала выслушай меня, потом будешь говорить. Я знаю, ты думаешь, он — сам сатана, но он помогает людям. Ведь он отбил старика Хэтнелла у солдат и отвез его через границу в Техас. То, что он сделал для Хэтнелла, он может сделать и для Джонни. Это не так далеко, и Джонни сможет послать кого-нибудь за своей матерью, когда все успокоится. Шип не только знает неезженые дороги и потайные тропки через границу, он может изменить внешность Джонни, и все пройдет еще легче.

— А еще он может перерезать Джонни горло, если он — главарь этих разбойников!

— Фи! — сказала тетушка Эм решительно. — Как будто кучка преступников может творить все что угодно в нашем беззаконии. Я не слышала ни одного рассказа, где Шип был бы связан с какими-то людьми. Он всегда действует в одиночку.

— Все это очень хорошо, но как Шип узнает, что Джонни нуждается в помощи?

— На днях я разговаривала в городе с вдовой Клементс, ты помнишь, той, которая получила от Шипа деньги на уплату налогов. Она рассказала мне одну вещь, всего лишь слух, учти, и то потому, что мы живем рядом с прудом Динка. Как будто там есть дерево с дуплом, где люди могут оставлять письма. Не знаю, как бы ей об этом стало известно, если бы сам Шип не рассказал ей, как его найти, если он потребуется. Но это, видимо, так.

— Вы предлагаете, чтобы мы лишь… оставили ему записку, что Джонни нуждается в его помощи, и это все?

— Я не думаю, что нужно упоминать Джонни. Записку может найти кто-нибудь другой, ты ведь понимаешь. Мы можем только лишь сообщить, что встретимся с ним в обусловленном месте в такое-то время.

— Встретиться с ним!

— А как же еще мы ему все объясним?

— Может быть, тогда вы это сделаете?

— Не думаю, что это будет правильно. Ведь все должно происходить ночью, а я не очень-то хорошо вижу, когда темнеет. Кроме того, место встречи должно быть в некотором отдалении. Там, где ему будет безопаснее.

— Ему! А что же нам?

— Я понимаю, это несколько опасно. Поэтому я и говорю, что лучше нам поехать вдвоем.

— Или втроем. Или вчетвером. А может, целой сотней?

— По дороге туда мы можем взять Джонни. Обратно — я не знаю.

— Джонни мог бы поехать один.

— Мог бы, но поедет ли? Мне кажется, он начнет думать о своей матери, развернется и все бросит. А это делу не поможет.

— Нет, — сдалась Летти, вздыхая. Она и подумать не могла, что она скажет, когда снова окажется с Шипом с глазу на глаз. Может, от нее и не потребуется ничего говорить. Может быть, она сможет остаться в фургоне и доверить разговор тетушке Эм?

— Очень хорошо. И что мы напишем в этой записке? Когда все было написано, керосин в лампе тетушки

Эм почти выгорел, и фитиль шипел. Сообщение было простым. Время и место встречи, указание, что дело не терпит отлагательства. После некоторого обсуждения было решено на тот случай, если кто-нибудь другой прочитает записку, место встречи следует указать так, чтобы только Шип мог понять, где это. Тетушка Эм знала несколько мест, которые были связаны с его подвигами, но беда была в том, что и другие люди их знали. Летти отважилась предложить в качестве места встречи лесной ручей, но это было слишком далеко и слишком трудно было сообщить это намеком, не выдавая себя.

Когда тетушка Эм предложила кукурузный сарай у сгоревшего дома, что сразу же за паромной переправой ниже Накитоша по течению, тот самый, в котором она провела ночь, Летти ощутила панику. Откуда же пожилой женщине известно, что Шип знает это место, ведь она никому не рассказывала о своей встрече там с ним? Однако оказалось, что это одно из мест, где, по слухам, Шип оставляет запасную лошадь. Тетушка Эм сочла это место самым подходящим и, увлекшись, предложила обозначить его в записке как «место кукурузы». Во всем этом была какая-то неизбежность. Летти чувствовала, что запуталась в щупальцах чудовища, которое она сама произвела на свет. Ей оставалось только согласиться.

На следующий день, после обеда, в самую жару, когда, скорее всего, никто не будет болтаться поблизости, Летти отправилась к пруду Динка с запиской в кармане фартука. Трудно было предположить, что Шип появился у дерева раньше, чем опустится ночь, если он вообще там появится. Чем меньше записка будет оставаться в тайнике, тем лучше.

Летти прошла уже, наверное, полпути до пруда. С каждым шагом она все сильнее ощущала жару и все больше сомневалась, правильно ли она поступает. Желание вернуться назад было очень сильным. Только мысли о Джонни, о том, какие у него были глаза, заставляли ее идти вперед. Осведомленность о тайнах других людей предполагает принятие каких-то обязательств, делает человека заложником сострадания.

Она была так погружена в свои мысли, что ничего не слышала, пока мягкие шаги не зазвучали прямо у нее за спиной. Проглотив крик, она обернулась. Это был Рэнни.

— Оставьте это! — бросила она, повергнутая более чем в ярость его моментально возникшей радостной улыбкой.

— Куда вы идете?

— Прогуляться.

— Можно мне с вами?

— Думаю, что нет.

— Почему?

Вопрос был вполне логичен, и все же раздражало, как точно он несколькими словами все выразил.

— Мне лучше пойти одной.

— Вы с кем-нибудь встречаетесь?

— Нет!

— Вы что, боитесь меня?

— Конечно, нет. Почему вы так подумали?

— Вы больше со мной не разговариваете. Встаете и уходите.

Летти и не думала, что он заметит ее стремление отдалиться. Этим он причинил ей внезапную острую боль. Она подумала, не нарочно ли он сделал это, потом отбросила эту мысль как недостойную.

— Извините.

Рэнсом смотрел на нее, изучая ее лицо. Она была очень бледна. Характерная для старых дев сжатость лицевых линий, почти исчезнувшая за последние недели, вновь возникла после той ночи, когда Рэнни поцеловал ее на веранде. Он хотел задать ее мыслям новое направление. Это удалось ему слишком уж хорошо. Теперь он не мог решиться. Он чувствовал желание спровоцировать ее, чтобы она еще раз продемонстрировала свою решительность. В то же время нужно было узнать, зачем она столь целеустремленно шагает к пруду Динка с бумажным квадратиком, очень похожим на записку, который проглядывает через материю кармана ее фартука. Любопытство победило.

— Мы можем поговорить и прогуляться сейчас, — предложил он.

Она засмеялась этой его настойчивости. Она всегда сможет отослать его с какой-нибудь просьбой, а в это время разыщет дерево с дуплом и сделает то, ради чего пришла.

Оказалось, именно Рэнни обнаружил это дерево.

Не представляя точно, чего искать, Летти ходила кругами, высматривая дерево и там и сям. Ей почему-то представлялся засохший ствол, лишенный листьев, какой-то огромный старый часовой, которого невозможно не заметить. Вокруг не было ничего похожего, нигде рядом с прудом ничего, что хоть бы немного походило на это.