Зов сердца - Блейк Дженнифер. Страница 27

А вы, как я предполагаю, будете заботиться о них так же хорошо, как о ее добром имени и ее… душе?

— Вот именно. Она может получить все, что пожелает; ей стоит только попросить.

Последнюю фразу прибавлять было необязательно, но, произнося эти слова, он ощущал настоящее удовольствие. Прикованный к нему взгляд Сирен тоже об радовал его. Если она думала, что он будет строго держаться того места, которое она ему отвела, ей придется удивиться еще больше. Он слишком много времен? провел при дворе, он это теперь знал, и почти позабыл как приятно говорить ясно и открыто и совершать простые прямые действия. Он не мог вспомнить, когда еще чувствовал себя более раскованным и решительным. Или более виновным.

Сирен с недоверием слушала заявление Рене. Почти так же сильно ее тревожило то, что Бретоны не возражали, они просто снова сели на свои места, как будто все шло как нужно. Она чувствовала себя так, словно ее пометили, выделили как собственность Рене Лемонье. Она пришла в ярость. Неважно, что все это она сама навлекла на себя. Она так прямо и выложит это господину Лемонье еще до конца вечера. Подумать только: все, что пожелает! Она скажет ему, чего ей хочется, и вот тогда станет видно, как хорошо он повинуется.

Капитан Додсворт прервал ссору, заговорив о том. что он привез на продажу, в частности, о прекрасных фаянсовых мисках и кувшинах, которые, как он считал. могли бы заинтересовать Сирен. Он уже собирался приказать, чтобы принесли образцы, как в дверях раздался шум. Вошел дежурный офицер.

— Извините, капитан, — произнес он нарочито бесстрастно, — индейцы на берегу. Похоже, они хотят вступить в переговоры.

Первая мысль, возникшая у Сирен, была о том, что это те туземцы-предатели, которые преследовали их и теперь пришли требовать свою добычу. Такая же мысль сразу пришла и Бретонам, потому что они вскочили, отшвырнули стулья и бросились на палубу. Капитан Додсворт приказал принести подзорную трубу и отправился следом, за ним — все остальные.

Индейцы развели костер — пляшущий фонтан света на темном берегу. Вокруг него без видной цели двигались черные фигурки. Вверху, над головой, в морозном ночном небе ярко, словно драгоценные камни, вспыхивали звезды. Корабль медленно покачивался на волнах, вода плескалась о корпус. Откуда-то с носа доносились тихие голоса.

Принесли подзорную трубу. Капитан Додсворт навел ее на индейцев у огня. Потянулись томительные секунды. Наконец он опустил трубу и потер глаза.

— Чокто, — сказал он. — Банда старины Затопленного Дуба

Пьер что-то проворчал, Сирен вздохнула, Жан тихо и невесело засмеялся. Затопленный Дуб был вождем небольшого племени чокто, дружественного французам; он также был отцом индеанки по имени Маленькая Нога, которая лет двадцать назад прожила с Жаном две зимы, женщины, которая была матерью Гастона. Маленькая Нога не была особо нежной матерью, но она все же не упускала из виду ребенка, которого родила, и отца, который воспитывал его. Если Затопленный Дуб и его люди пришли сюда, значит, Маленькая Нога проведала, что Бретоны покинули свое судно, а она знала о них и об их делах достаточно, чтобы догадаться, где их искать. Цель ее была проста: она хотела первой выбрать товар и надеялась получить скидку.

Деловой настрой был нарушен, и желание приступить к непосредственной торговле пропало. По общему взаимному согласию было решено отложить дела. Капитан Додсворт, желая поближе взглянуть на туземцев и демонстрируя добрую волю, велел спустить на воду свой баркас и вместе с Бретонами поплыл к берегу.

Когда лодки пристали к берегу, индейцы уже ждали их. Несколько юношей втащили пироги подальше на песок, чтобы сидевшим в них людям не пришлось мочить ноги, но старшие держались поодаль, исполненные достоинства и готовые приветствовать прибывших по принятому обычаю. Когда церемония закончилась, все заулыбались, так как капитан привез бочонки с ромом и тафией. Преступлением было продавать индейцам спиртное, но просто угощать — нет, а оно обладало свойством усиливать их расположение и доброжелательность, хотя и ненадолго.

Все уселись вокруг большого костра с чашками и стаканами. Началась беседа. Оранжевые искры, танцуя в серых клубах дыма, по спирали поднимались к небу. Запах горящей древесины смешивался с запахами морской воды и тины, ночной свежести, и теплым резким духом человеческих тел и одежды из шерсти и кожи. Некоторые пожилые индеанки уселись позади круга возле главного костра, а женщины помоложе ходили тут и там, ложились спать, кормили грудных младенцев и укладывали детей постарше. Дети повзрослее крутились вокруг, играли в салки и бегали наперегонки.

Сирен присела у огня вместе с Бретонами. Какое-то время она с удовольствием прислушивалась к обмену торжественными приветствиями, комплиментами и разговорами. Она достаточно научилась языку чокто, чтобы понимать истории и хвастливые байки, каждая из которых была неправдоподобнее другой. Однако вскоре гул голосов, тепло огня и усталость после трудного дня сморили ее, навевая дремоту. Она зевнула, поморгала и снова зевнула. Стремление положить голову на колени и закрыть глаза стало просто невыносимым, она поняла, что бороться с ним

бесполезно.

Она только собралась встать и потихоньку уйти в свой шалаш, как почувствовала, что Жан рядом с ней напрягся. Она посмотрела на него и проследила за его взглядом. К костру подошла индеанка. Это была Маленькая Нога. Женщина величавого вида, с густыми заплетенными в косу черными волосами и смелыми чертами лица. Она махала рукой, пока не убедилась, что Жан заметил ее, тогда она резким движением головы позвала его к себе. Сирен чувствовала, как Жану не хочется отвечать на ее призыв. Помимо того, что это было попросту невежливо, она не могла понять причины такого поведения. Насколько Сирен знала, между ними не было неприязни. Маленькая Нога, чья ценность в глазах мужчин собственного племени значительно повысилась после того, как она побывала в постели белого человека, давно взяла в мужья индейца и нарожала других детей. Овдовев, она стала заводить множество других связей, каждая из которых длилась меньше предыдущей. Жан время от времени навещал ее и посылал ей подарки, а Гастон каждое лето несколько месяцев проводил у нее в гостях, жил с индейцами, охотился вместе с ними, перенимал их опыт и знание леса и пользовался большим расположением их женщин.

Маленькая Нога поманила снова. Жан вздохнул, встал и начал пробираться к внешнему краю круга. Маленькая Нога подошла к нему, и они вместе скрылись в темноте. Сирен воспользовалась тем, что Жан уже потревожил сидящих, и последовала за ним.

Она не собиралась подслушивать Единственным ее намерением было пойти к своему шалашу и забраться в постель. Не ее вина, что ссора между Жаном и Маленькой Ногой вынудила их остановиться буквально в трех шагах от ее убежища на краю лагеря. И даже тогда она не остановилась и не прислушалась, а обошла их и нырнула под кожаный полог, прикрывавший вход. Она бросилась на свою медвежью шкуру в темноте, наполненной запахом смолы от очищенных жердей, и стала снимать туфли. До нее долетел ясно различимый, сердитый голос Маленькой Ноги.

— Как ты можешь говорить, будто я не имею права, после того, что я для тебя сделала? Ты думаешь, это так легко? Думаешь, мне это нравится? Если так, то ты просто сумасшедший француз. Ты говорил, мне заплатят. А теперь я прошу о таком пустяке, а ты говоришь, что я хочу слишком много? Я не стану этого терпеть!

— Будь же благоразумной, Маленькая Нога. Мы не богатые люди, мой брат и я.

— Разве я прошу богатства? Нет! Может быть, мне следовало бы поговорить с Гастоном. Его бы очень заинтересовало то, что я должна сказать. Или, может, кто-нибудь еще заплатит золотом, чтобы выслушать меня. Если так случится, можешь свои товары…

Сирен улыбнулась, услышав грубое предложение о том, что может сделать Жан со своим товаром. Ее веселье прошло так же быстро, как появилось, когда Жан резко приказал что-то, и их голоса стихли. Она никогда раньше не замечала, чтобы Маленькая Нога проявляла такую назойливость, и еще меньше предполагала, что она может угрожать. Обычно она была очень веселая и спокойная, хотя при этом держалась с достоинством. Что-то вывело индеанку из равновесия, и Сирен хотела знать, что же это было. Она обязательно утром спросит об этом у Жана.