Кислотники - Блинкоу Николас. Страница 22

У освещенного входа собралась толпа копов – они глазели на приземистый синевато-серый автофургон с кабелями, протянутыми из открытых дверей, и антенной, закрепленной на крыше.

– Смотри-ка, – кивнул детектив Мейхью, – должно быть, Би-би-си.

Детектив Хейвес осведомился у копов, телевидение это или радио. Никто из них не знал.

По дороге в участок детективы представились Джанку и спросили про Эстеллу. Джанк сказал, что не знает ее. Она какая-то бразильская туристка? Детектив Мейхью сокрушался, что им не удалось найти ее по тому адресу, что она им дала.

– И вы решили найти меня вместо нее?

Хейвес объяснил, что это оказалось проще простого: им сообщили по рации, что мистер Джон Ки в баре на Хаудэм-стрит. Наблюдение больше не понадобится – ни на квартире, ни на работе.

– Значит, у вас были на меня исчерпывающие данные? – полюбопытствовал Джанк.

– Мы это называем по-другому, – ответил Мейхью. – Просто на тот момент вы были нашим приоритетом.

Теперь «приоритетом» Хейвеса и Мейхью стало освобождение застрявшего фургона Би-би-си. Они влились в толпу копов, обмозговывавших, как это сделать. Обоих тут же угостили кофе в полистироловых чашках. Откуда-то появился старший инспектор уголовной полиции с серым лицом и желтыми волосами и повел Джанка в комнату для допросов. Инспектор удивил его, спросив, не заметил ли Джанк за углом другой фургон. Джанк взглянул в окно и действительно увидел старый фургон поменьше застрявшего.

– Там завтракают телевизионщики, успевшие раньше. Должен сказать, не очень-то они ловкие – сбили спутниковую антенну, когда заезжали на парковку. Я слышал, они все еще ищут слесаря-ремонтника.

Джанк буркнул в ответ «ну да» или что-то в этом роде. Вряд ли сейчас стоило высказываться определеннее. Джанк хорошо знал инспектора уголовной полиции Грина.

– Вы ведь кое-что смыслите в телевизионной технике, не так ли, мистер Ки? Не поможете им? После того, как закончите помогать нам с нашим расследованием.

Джанк кивнул. Да. Возможно.

Взгляд инспектора Грина вернулся к телевизионщикам.

– Знаете, это был какой-то чертов нон-стоп, начиная с полуночи. Сначала парень, которого пристрелили в вашем клубе. Потом открыли стрельбу по пакистанскому ресторану. Настоящий кошмар. За последние десять часов мне пришлось написать пять разных пресс-релизов. Два я уже выбросил – они устарели. Другие сохранил, потому что в техническом отделе забыли послать копии начальнику полиции, а раз он не видел эти, значит, не видел и те. Мы созвали пресс-конференцию, и она длилась минут десять. У меня пока нет никаких идей насчет того, кому предъявить счет.

Джанк почти не слушал. Но он мог себе представить, что это за «технический отдел».

– Похоже, вы совсем замотались, мистер Грин. А с делом-то продвинулись?

– Да, мы выяснили, что парень из «Грэйвити» был транссексуалом. В его желудке обнаружено гормональное лекарство, которое прописывается после операции по смене пола. – Инспектор уголовной полиции Грин читал по бумажке, прикнопленной к столу.

– Вот это новость! – удивился Джанк.

– Это оказалось новостью и для его родителей. Мать была совершенно огорошена. Честно говоря, нам просто повезло. Обычно результатов вскрытия приходится ждать дольше. Но доктор, когда вскрыл парня, обнаружил большое количество непереваренных таблеток в его желудке. Должно быть, принял прямо перед смертью. Результаты вскрытия пригодились – мы смогли сузить рамки поисков. Конечно, никто не слышал выстрела, но в таких местах чертовски громко играет музыка. Как вам известно.

Джанк посмотрел в лицо инспектору Грину. Значит, легавый, стараясь оставаться незамеченным, поджидал его на парковке. Папка с досье на Джанка уже была у него в руках.

– Вы давно работаете в клубах, не так ли, мистер Ки? Ваша криминальная биография началась в пятнадцать лет. Вы прошли, так сказать, ускоренный курс. Хотя в последние десять лет, похоже, притормозили. Мы не добыли никакой новой информации, а раньше вас обвиняли главным образом за хранение амфетамина.

– Я был просто активным потребителем.

– Не стройте из себя невинного младенца. Вы были сущим Билли Ловкачом [28]. Почитав ваше досье, я много чего вспомнил. Я тогда только начинал работать в Манчестере. Мы получили наводку и устроили облаву в Рочдейле – думали обнаружить амфетами-новый склад всей Европы, а нашли лишь жалкие остатки. Мы тогда очень старались и более чем настойчиво обрабатывали вас, но так ничего и не выяснили.

– У меня имелись кое-какие подозрения – я знал больше, чем говорил. Если бы я тогда о них рассказал, вы бы решили, что вам известно, где искать. Но если бы я промахнулся, то оказался бы в полном дерьме.

– Да, давно это было. Некоторые из копов тогда, в семидесятых, выглядели настоящими суперменами. Вы, наверное, восхищались ими – ведь они были абсолютными подонками. В молодости мне это тоже нравилось – такое чувство, будто живешь в американском фильме.

У Джанка не было в то время желания восхищаться ими.

Инспектор Грин перевернул страницу:

– Ладно, тогда вам все сошло с рук. Никакого тюремного срока – психиатрическая экспертиза, и только. Врачи решили, что вы слишком нестабильны, чтобы давать показания. Психиатры заявили – я читал диагноз, – что у вас серьезные проблемы.

Джанк тот период помнил смутно.

– И вы по-прежнему работаете на Джона Берджиса – мы, кстати, считаем, что этот парень и тогда был главным.

– Сейчас он чист, – сказал Джанк.

– Не утруждайте себя. Было и прошло. Я даже уверен, что он сбит с толку убийством в собственном клубе. Оно может подмочить его безупречную репутацию.

«Когда это кончится?!» – с тоской подумал Джанк.

– Не рассчитываю, что вы знаете, как нам связаться с мисс Эстеллой Сантос. Парочка моих парней с раннего утра караулила у ее дома – впустую. Под наблюдение взяты аэропорт, вокзал и все прочее. Вы не поверите, какое количество сил мы задействовали. Энергичная женщина, даже слишком. Но мы вызовем подкрепление. Вот единственное отличие сегодняшнего времени. Теперь каждый второй встречный – полицейский. Клянусь, нас миллионы. Легко понять, почему полицейские были в прежние времена такими ублюдками: они выматывались до рвоты и большей частью плохо кончали – их или выгоняли, или отправляли на пенсию. Можете смеяться, но я скажу: нам следовало посылать на психиатрическую экспертизу их, а не вас.

Инспектор уголовной полиции Грин имел репутацию ретрограда. Он был бы к месту в полиции тех лет, когда Джанка всякий раз зверски избивали, забирая после облавы. Джанк снова, как наяву, почувствовал резиново-металлический вкус шлангов и сладковатый привкус собственной крови.

– Эта бразильская птичка – чертова загадка. На вид паспорт у нее настоящий, но принадлежит он мужчине. Мы не сразу обратили на это внимание. В известном смысле бюрократизм есть благо: бумаги мисс Сантос проверялись так много раз, что кто-то все-таки заметил эту тендерную аномалию. Так вы полагаете, что Джон К.акстон не транссексуал? И что он принял таблетки мисс Сантос – наверное, по ошибке? Думаю, нужно позвонить его матери и объяснить, что сумасшедшим ее сын не был.

Джанка препроводили в другую комнату: инспектор Грин решил записывать на магнитофон все, что мистеру Джону Ки угодно будет рассказать в ходе расследования.

– Мы заботимся о ваших правах – все записывается и хранится в отпечатанном виде в трех экземплярах. Кстати говоря, ответственность за каждый подписанный вами документ, содержащий заведомо ложные сведения, весьма и весьма серьезна. Думаю, мы оба согласны, что это чертовски полезная процедура, если она защищает ваши гражданские свободы, мистер Ки.

Джанк взглянул на стену за головой инспектора Грина, словно рассчитывал, что рисунок трещин поможет ему выбрать тактику. Младший партнер инспектора Грина, на которого Джанк не обратил внимания, вставил чистую кассету в магнитофон и нажал на кнопку «запись». Пленка крутилась уже минут пять, но вопросов никто не задавал. Инспектор Грин молча тасовал пачку компьютерных распечаток, наконец он поднял глаза и произнес: