Муха и сбежавшая мумия (Муха и чемоданчик с бомбой) - Некрасов Евгений Львович. Страница 20

Боба оцепенел. Решетки милицейского «обезьянника» придвинулись так близко, что их стало видно даже с его завязанными глазами.

К счастью для самозванца. Гуталиновый Человек решил, что «генерал» потерял сознание. Уронив стул, он бросился за врачами.

Довольно долго Бобу кололи, мяли и заставляли дышать из резиновой маски. Судя по запаху. Гуталинового Человека поблизости не было, и Боба решил, что пора «очнуться». На всякий случай он пожаловался, что ему всю память отшибло. Врачи сразу же назвали это медицинским словом «амнезия».

Когда Гуталиновый Человек появился в следующий раз, уже после ужина, его не пустили к «генералу». Боба долго слышал его просящий голос из коридора. Потом пришла медсестра делать укол и вслух прочитала записку от Гуталинового Человека:

— Форму он мне оставил, — сказала медсестра. — Вам сейчас принести или потом?

— Сисяс! — потребовал Балабанов. «Заморозка» начала отходить, и все лицо дергало. Особенно болели губы, их раздуло, как сардельки.

Цокая каблучками, сестра принесла шуршащий пакет. Боба ожидал, что генеральский мундир окажется тяжелым, с колючими золотыми петлицами и жесткой грудью, подшитой конским волосом. Но пакет был мягким и легоньким.

— Камуфляж, — объяснила медсестра, потому что сам Боба не видел. — Камуфляж делает молодых мужественнее, а пожилых моложе. Я знаю, у самой муж прапорщик.

— Клашшно, — прошипел Боба, оглаживая мундир. Это была самая удачная кража в его жизни. Он стащил чужую судьбу.

Теперь воровской наводчик мог ничего не бояться. В лицо его не узнают — забинтовано лицо, и это, скорее всего, надолго: ожоги быстро не проходят. И пальцы, несчастные Бобины пальцы, в которых взорвалась бомба, забинтованы и распялены на каком-то медицинском приспособлении. Боба теперь мумия без внешности и отпечатков. Кем назвался, тем и стал — не проверишь.

Утром военный самолет унесет его в Москву, оставив одураченного генерала Алентьева где-нибудь в тюремной больнице. Если Бобу захотят навестить алентьевские друзья, он пробубнит им про плохое самочувствие. А на опасные вопросы всегда можно ответить: «У меня всю амнезию отшибло гранатой».

Глава XIII

СНОВА КОФЕЙНЫЙ КОРОЛЬ

Утром к Маше зашла Маринпетровна. Лицо у «Мисс Черноморочки» было невыспавшееся, под глазами тени. — Как тебе у нас? Нравится? — начала она и стала расспрашивать, что нравится больше, а что, может быть, не нравится совсем, и бывала ли Маша в Москве, и как она учится.

Маша не понимала, что ей нужно. У женщины муж за решеткой, дочку вот-вот Малик украдет. Неужели ей интересно болтать с незнакомой девчонкой?

— Вам сейчас не до гостей, — в лоб сказала Маша, — и не тратьте на меня время. Если я мешаю, то скажите — я уеду домой.

Тонкие брови «Мисс Черноморочки» удивленно изогнулись:

— Вот так, да? Хочешь откровенно и по-взрослому? Ладно, скажу. Пока ты не мешаешь. Но вчера Вадик рассказал тебе кое-что лишнее…

— Это вы про то, что Ахмед Рашидович в тюрьме? Так мне бы и без Вадика все сказали, — вступилась за здоровяка Маша. — Я же свидетель. Настенька вызовет меня на допрос и скажет.

— Какая Настенька? — спросила Марина Петровна.

— Следователь Настенька, Воронцова Анастасия Ивановна. Видите, я больше вас знаю.

— Это меня и беспокоит, — вздохнула «Мисс Черноморочка». — Есть люди, которые будут рады воспользоваться тем, что Ахмед Рашидович… Что у него неприятности. — Она избегала слова «тюрьма».

— Знаю. Они скажут: «Отдавай сейчас же наши деньги». Ахмед Рашидович отдаст и разорится. Вадик поэтому и рассказал мне все, чтобы я помалкивала.

— Лучше бы он сам помалкивал, — буркнула Марина Петровна. — Мне брать с тебя торжественную клятву или ты уже сама поняла, что об этом нельзя говорить ни с кем?

— Особенно с Розой? — уточнила Маша.

— И с Розой. Она добрая девочка, но взбалмошная. Я не удивлюсь, если она помчится в прокуратуру бить стекла, чтобы выручить своего любимого папку. Поэтому скажем всем, что Ахмед Рашидович поехал в Сочи. Сутки выиграем, а там его, может быть, отпустят… И зачем я только сказала ему про магазин! — держась за голову, добавила Марина Петровна.

— А что вы сказали? Что в магазине цены завышают?! — охнула Маша.

— Да, а что тебя удивляет?

— Ничего, просто я не знала, что вы так хорошо в ценах разбираетесь, — пролепетала Маша, стараясь не встречаться взглядом с «Мисс Черноморочкой».

Нет, вы поняли?! Темирханов же сам проверил магазин и не нашел обмана. Значит, про цены ему наврали, чтобы выманить в Москву, дав на дорожку мину в кейсе. Раньше Маша думала, что все устроил Малик, и вдруг Марина Петровна сама призналась… Эта красотка чуть не убила собственного мужа и еще спрашивает, что удивляет Машу! Предательница! Жена-убийца!

— Что ты, я ничего не понимаю в торговле. Мне маникюрша сказала: «Мариночка, ваш магазин, как выставка: глядеть интересно, а покупать дорого».

Глаза у Марины Петровны были несчастные, и Маша поняла, что никакая она не жена-убийца и что ей очень-очень страшно. Жила-была «Мисс Черноморочка», украшала квартиру за три миллиона долларов, каталась в дорогих машинах, баловала дочку Розку. И вдруг все рухнуло. Муж в тюрьме, богатой жизни вот-вот придет конец, а она даже не понимает, как это получилось… А интересная у нее маникюрша!

— Ты только не обижайся. Мы же говорим откровенно, — замялась «Мисс Черноморочка».

Если откровенно, подумала Маша, то когда говорят «не обижайся», это значит: «Сейчас я тебя обижу». И «Мисс Черноморочка» ее обидела:

— Вадик относится к тебе, как к подружке. Ты ему «тыкаешь», хотя он вдвое старше, он тебя посвящает в дела нашей семьи… Мне не нравится твое любопытство. Ты смотришь нашу жизнь, как по телевизору, а мы — живые люди, и у нас несчастье.

Маша схватила с тумбочки сумку с Дедовой видеокамерой и стала рыться в кармашках. Под руку попадались то билеты на поезд, то темирхановские пакетики с кофе, то растаявшая шоколадка, — наверное, Дед припас для нее. Не было только визитной карточки следователя Настеньки. Маша стала выбрасывать ненужное на тумбочку.

— Я уеду. Сейчас позвоню Настеньке и уеду!

— Нет! — испугалась «Мисс Черноморочка». — Ахмед Рашидович просил, чтобы я тебя не отпускала. Он считает, что ты важный свидетель. Что ты видела в его кейсе?

— Наоборот, не видела. Он открывал кейс, и там не было мины. Для него это на самом деле важно. — Визитка нашлась, но Маша уже остыла. — Хорошо, я не уеду, я не буду лезть в ваши семейные дела, а буду скакать на батуте и ждать, когда меня вызовут на допрос. Хотя Настенька уже записала, что я не видела эту мину.

— Вот и договорились, — обрадовалась Марина Петровна. — Я подарю тебе колечко.

— Спасибо, не надо. Мне уже Ахмед Рашидович всего надарил. — Маша подумала, что миллионер не за просто так одел ее в дорогом бутике. Она для него важный свидетель, вот и одел… Надо постирать укропольский сарафан и носить его всем назло.

«Мисс Черноморочка» ушла, а в комнату сунулся ее похожий на игрушку тойпудель. Не обращая внимания на Машу, он вспрыгнул на постель, с постели — на тумбочку. Встал на задние лапы, дотянулся до вазы с фруктами и отщипнул виноградину. Пасть у него была маленькая, виноградина не помещалась, и пудель ее раздавил, смешно морщась.