Золотой медвежонок - Булычев Кир. Страница 3
А пока что медвежонок жил в Космозо, стал любимцем публики, и особенно он любил, когда Елена Федоровна на цепочке водила его гулять по дорожкам парка после закрытия Космозо. Он ни разу не пытался убежать и никогда не выпускал своих когтей.
Конечно, если его никто не пугал…
Как-то они шли с Еленой Федоровной по дорожке, и служительница провела его мимо клетки с тигрокрысом с планеты Пенелопа. Тигрокрыс при виде медвежонка зарычал и начал бить раздвоенным на конце хвостом по полу клетки. Медвежонок, перепугавшись, кинулся прочь, потащил с неожиданной силой Елену Федоровну, а когда она пыталась его остановить, принялся отбиваться от нее и оставил на память об этом два длинных шрама у нее на руке. Елена Федоровна говорила всем, что сама виновата, а медвежонок, словно чуял свою вину, так уж ластился к ней, так урчал, что не простить его было невозможно.
Правда, и тигрокрыса вскоре наказала судьба. Каким-то образом это чудовище смогло ночью втащить в клетку грабли, оставленные возле дорожки садовником. А втащив их, тигрокрыс решил грабли наказать и попытался их сожрать. И хоть его зубы и желудок могут перемолоть и переварить почти все, грабли в этот список не входят. Вот и угодил тигрокрыс в госпиталь. Там его усыпили и вырезали из него куски пережеванных граблей. Нельзя сказать, что после этого тигрокрыс стал добрее, но по крайней мере осторожнее.
А однажды медвежонок, которого уже все в Космозо звали Женей, показал себя храбрецом. И вновь при том присутствовала Елена Федоровна.
Неподалеку от домика медвежонка располагался вольер с крикушами – птицами, которые умеют подражать различным звукам и летают вниз головой. А так в них нет ничего особенного, если не считать того, что живут они на самом краю Галактики, встречаются очень редко, а их гнезда – большие скирды соломы или сена. Представляете: сама птичка – чуть больше голубя, а гнездо – чуть ли не с человека ростом. Так что вольер крикуш весь уставлен копнами сена, словно большими муравейниками.
Эти птицы почему-то невзлюбили медвежонка. Стоило ему на прогулке приблизиться к их вольеру, они поднимали страшный шум и норовили просунуть сквозь сетку свои тонкие длинные клювы, чтобы ущипнуть звереныша.
Да и по ночам они иногда просыпались и, словно желая повторить дневной урок, начинали хором, перебивая друг дружку, изображать какой-нибудь новый звук, который им удалось подслушать днем – то гудят, как сорок пожарных машин, то плачут, изображая маленького ребенка, который потерял в Космозо маму. А представляете себе, как могут плакать сорок младенцев! В общем, медвежонку от крикуш были сплошные неудобства.
Как-то они гуляли с Еленой Федоровной по дорожке, и, когда миновали вольер с гнездами из сена, там начался пожар. Словно кто-то кинул внутрь спичку. Сено занялось мгновенно, птицы, одуревшие от дыма и жары, метались, стараясь вырваться наружу. И тут еще Елена Федоровна упала в обморок. То ли она упала в обморок, увидев, как начинается пожар, то ли сначала упала в обморок, а потом начался пожар… в любом случае медвежонок проявил себя настоящим героем.
Елена Федоровна рассказывала, и это подтвердили роботы-пожарные, которые первыми примчались к горящему вольеру, что медвежонок Женя изо всех сил тащил лежавшую на земле сотрудницу Космозо, уцепившись когтями за рукава ее куртки, чтобы языки пламени не достали ее.
Пожарные раскрыли вольер, оставшиеся в живых птицы вылетели наружу и разлетелись по окрестным улицам и паркам. К сожалению, те, которых не удалось найти, стали жертвами ворон и котов, потому что крикуши не знали, что вороны и коты их не любят.
С тех пор Елена Федоровна еще больше полюбила отважного медвежонка, и он отвечал ей взаимностью. А что касается нечаянного обморока, то доктор, который осматривал сотрудницу Космозо, сказал ей, что это случилось из-за переутомления. В то лето у нее на даче выдался невероятный урожай малины, смородины и яблок. И чтобы не пропали ягоды, она, сменившись с работы, мчалась на флаере в Абрамцево и там вечерами собирала ягоды, а ночи напролет варила варенье, делала компоты и наливки, так что поспать ей почти не удавалось целых две недели. Вот и довела себя…
Напоив Женю из бутылочки, Алиса его тщательно расчесала. От этого шерсть медвежонка еще больше заблестела. Алиса проверила, не попало ли ему что-нибудь между пальцами, и в очередной раз подивилась странному капризу природы. На ладошках медвежонка были нарисованы треугольнички с хвостиками – так иногда маленькие дети рисуют мышек. Когда Алиса рассказала об этих мышках отцу, тот сначала поднял ее на смех, потом все же пошел, поглядел на ладошки Женьки и объяснил Алисе, что это пигментация. И пока не удастся отыскать других медвежат и сравнить их ладошки, нельзя сказать, только ли у нашего Женьки такой узор на ладошках или у других мишек тоже.
Медвежонок не любил, когда Алиса рассматривала его ладошки – ему было щекотно. Он ворчал и вырывал лапы. Алиса засмеялась и оставила своего мохнатого воспитанника в покое.
– Алиска! – раздался тут голос ее друга Пашки Гераскина.
Елена Федоровна, которая его знала, пропустила Пашку внутрь стеклянной загородки.
– Ты что здесь делаешь? – удивилась Алиса. – Разве ты не готовишься к соревнованию?
Медвежонок вырвался из Алисиных рук и побежал к Пашке, как будто ужасно по нему соскучился. Пашка подхватил его на руки.
– Нельзя его так баловать! – возмутилась Елена Федоровна. На самом деле она так не думала, но ей самой нравился медвежонок, и она хотела, чтобы баловала его только она сама.
– У меня собственная программа исследования Женечки, – сказал Пашка. – Я намерен разбудить в нем разум.
– Что? – изумилась Алиса.
– Я убежден, что наш медвежонок обладает зачатками разума, и, когда я его научу читать и писать, он расскажет нам про свою судьбу. Ведь нельзя же оставить ребенка сиротой, нельзя не разгадать эту страшную тайну!
– И как же ты его научишь читать и писать? – спросила Алиса.
– А вот так!
Пашка раскрыл свою сумку и высыпал из нее на пол груду картонок – набор для детей, которых учат читать. На каждой картонке была большая буква.
Медвежонок подошел к буквам и начал их двигать по полу, как будто понимал, что от него требуется.
– Что же дальше? – спросила Алиса с недоверием.
– Дальше требуется терпение, – заявил Пашка. – И оно у меня есть.
Он вытащил из груды карточек букву «а», положил перед медвежонком и произнес:
– А! Аааа!
Медвежонок внимательно глядел на Пашку и ничего не отвечал.
– На что же ты рассчитываешь? – спросила Алиса. – Он же не умеет говорить. Тем более по-русски.
– Научим, – сказал Пашка. – И, если у тебя есть другие дела, ты можешь нас покинуть.
– Ничего, я посмотрю, – ответила Алиса.
Пашка продолжал выкладывать перед медвежонком карточки и называл буквы. Медвежонок слушал его внимательно, как будто что-то понимал. Алисе хотелось смеяться. С таким же успехом можно было учить грамоте простого бурого медведя или кота.
А Пашка терпеливо выкладывал карточку за карточкой, потом принялся складывать карточки по две. Получались слоги.
Наконец медвежонку надоело глядеть на игру, которую предложил гость, и он отвернулся от карточек.
– Женька, нельзя! – рассердился Пашка. – Мы же с тобой работаем!
Но медвежонок спокойно сел на карточки, разложенные Пашкой, и стал глядеть на дверь. Алиса-то понимала, почему он туда смотрит: вот-вот должны принести его обед.
– Совсем еще ребенок, – проворчал Пашка и, оттолкнув Женьку, собрал карточки в сумку. – Только пускай он не воображает, что я отступлюсь. Вы плохо знаете Гераскина. Я научу этого болвана читать!
И он пошел к выходу.
Медвежонку принесли обед – большое блюдо различных фруктов и овощей. Он сразу забыл о гостях, схватил большой банан и, забыв очистить, принялся жевать.
Вслед за Пашкой покинула клетку и Алиса. Она догнала друга.
Пока они шли по дорожке к выходу, Алиса вспомнила.