Огонь эльфов. Сага о Тале - Фельтен Моника. Страница 12

— Не важно, сколько времени понадобится, пока ты полностью не выздоровеешь, я буду ждать тебя, — и, погруженный в свои мысли, отправился домой.

Тассея дождалась, пока Къельт скрылся за поворотом, и обернулась к Илайе.

— Ты выглядишь измученной, — обеспокоенно сказала она, указав ей на постель для пациентов, стоявшую в центре комнаты. — Будет лучше, если ты приляжешь, пока мы будем разговаривать. Есть важные новости.

Илайя с благодарностью кивнула. Она медленно поднялась со своего стула и с помощью Тассеи прилегла на постель. Вздохнув, она закрыла глаза и стала слушать, что скажет целительница.

— Сегодня я получила известие от Мино-Тей, целительницы из Дарана, — начала Тассея. — В нем она сообщила мне, что Тарек, верховный главнокомандующий Нимрода, уже несколько месяцев старательно ищет женщин, которые собираются родить. Чтобы найти всех женщин, он с помощью мастера-волшебника Нимрода вызвал ловца снов, который помогает ему в поисках. По словам Мино-Тей, это существо способно читать мысли, когда люди спят. И так он узнает обо всех наших тайнах.

— Можно ли скрыться от этого существа? — испуганно спросила Илайя.

Тассея молча взглянула на нее и покачала головой.

— Боюсь, что нет, — честно ответила она. — Но в любом случае, мы знаем, что пока что он не добрался до нашей деревни. Иначе он наверняка нашел бы тебя. Единственная возможность, которая у нас есть, — бежать, — Тассея посмотрела Илайе в глаза. — Ты должна уйти из деревни как можно скорее, — настойчиво сказала она. — Это единственная надежда.

Илайя испуганно молчала.

— Я долго думала над этим. Хочешь послушать мой план?

Девушка молча кивнула. О том, что придется на некоторое время покинуть деревню, чтобы незаметно родить дочь, она знала, но события неожиданно стали развиваться чересчур быстро.

— …поговорю об этом с твоей приемной матерью… — Илайя пропустила первые слова целительницы, однако не решилась переспросить, а Тассея продолжала рассказывать, не заметив, что Илайя ее не слушала.

— …Она тоже поверит в то, что ты будешь сопровождать Ксару и моих коз на горные пастбища и проведешь с ними лето. Так что никто не станет удивляться, что тебя так долго нет.

Илайе хотелось разделить уверенность Тассеи, но получалось плохо. Девушка упрямо смотрела в пол, борясь со своими чувствами.

— Что мне нужно сделать до ухода? — выдавила она из себя, пытаясь сдержать слезы, обжигавшие глаза.

— Я провожу тебя домой и поговорю с Та-Ури, — пояснила Тассея. — Ты тем временем сложишь вещи для путешествия, а потом мы вернемся сюда.

— Но вы же сказали, что мы выходим только послезавтра, — испуганно воскликнула Илайя. События все ускорялись.

— Илайя! Мы не имеем права рисковать, — напомнила целительница. — Ловец снов может достичь нашей деревни в любое время. У Та-Ури ты будешь для него как на ладони. А здесь я смогу по крайней мере попытаться защитить тебя, — Тассея видела, что при этих словах Илайя нахмурилась. — Да, ты все правильно поняла, — сказала она. — Я тоже нахожусь в большой опасности. Мне все известно, и мои мысли могут выдать твою тайну ловцу. Поэтому нам нужно как можно скорее покинуть деревню.

В мыслях Илайя все еще сопротивлялась скоропалительному отъезду, но, тем не менее, понимала, что Тассея права.

Та-Ури поначалу ни в какую не соглашалась отпускать приемную дочь. Но целительнице удалось убедить ее в том, что провести лето в горах будет полезно для здоровья Илайи, заверив ее, что позаботится о том, чтобы девушка вернулась домой здоровой. Таким образом, Илайя наконец получила разрешение на путешествие. Пока шли уговоры, она собрала немного вещей, которые, как ей казалось, пригодятся в дороге. Потом к ним добавились те, которые, по мнению Та-Ури, были просто необходимы в горах. Когда наконец они все собрали, на улице уже начинало темнеть, и Тассея заторопилась.

Вернувшись домой, целительница разожгла свечу и поднесла к ней толстый пучок наполовину высушенных трав. Пламя жадно впилось в длинные стебли.

— Тебе станет лучше, если ты приляжешь, — посоветовала целительница, указав на постель. Потом накрыла горящие травы глиняной миской и протянула Илайе тлеющий букет. — Вдыхай дым поглубже, — пояснила она. — Он укутает твои мысли плотным туманом, скрывая их от посторонних.

Илайя послушно вдохнула. От едкого запаха горелых трав она закашлялась, голова закружилась. Однако она продолжала дышать дымом, пока Тассея не решила, что уже достаточно.

— Теперь спи, — сказала Тассея, и одурманенная Илайя натянула одеяло повыше. Глубоко вздохнув, она завернулась в него, закрыла глаза и моментально уснула.

Спала она крепко, без сновидений, и на следующее утро чувствовала себя отдохнувшей, чего не бывало с ней уже довольно давно.

Девушка медленно поднялась и огляделась. Тассея уже проснулась. Ее постель была пуста, а дверь в сад — приоткрыта, и Илайя услышала, как целительница разговаривает с Ксарой. Пошатываясь, Илайя направилась к ним. Небо было затянуто тучами, но, запрокинув голову, девушка увидела, что высокие тонкие облака вскоре развеются и, самое позднее, к вечеру в них проглянет солнце.

Утром в дальней части крепости Нимрода раздались душераздирающие крики женщины, гулким эхом разносясь по пустым коридорам.

Даже стражники, сопровождавшие секвестора к единственному входу в эту часть замка, вздрогнули от этих нечеловеческих воплей. Стражников не посвящали в то, что происходит за тяжелой, обшитой железом дверью, и никто из них и не горел желанием это выяснить. Их задача — отгонять любопытных от длинного коридора. И, как и все воины Ан-Рукхбара, они выполняли свои обязанности беспрекословно, не задавая вопросов и не интересуясь тем, что происходит вокруг.

Секвестор еще до восхода пришел сюда с самыми близкими из своих магов. Они вели связанную молодую женщину с сильно округлившимся животом, нервно оглядывавшуюся вокруг. Волосы ее были грязны, одежда изорвана, от нее сильно пахло лошадью, в юбках запутались травинки, и вообще весь вид свидетельствовал о том, что ей пришлось проделать долгий путь. Когда маги вели ее по длинному коридору, она отчаянно сопротивлялась, резко и пронзительно моля о пощаде.

Она была не первой, прошедшей этим путем. За минувшие месяцы уже пятеро женщин вошло с секвестором в комнату в конце коридора, и каждый раз солдаты стояли на страже.

Когда пронзительные крики, звучавшие, казалось, целую маленькую вечность, наконец стихли, стражники облегченно вздохнули. Им было безразлично, жива женщина или нет, — главное, что замолчала. Дверь отворилась, и мимо солдат быстро пробежал один из колдунов. Вскоре он вернулся в сопровождении главнокомандующего. Когда стражники увидели спускавшегося по винтовой лестнице Тарека, они тотчас же подтянулись, отдавая честь. Однако тот не обратил на них внимания, он следовал за спешащим впереди магом.

Дойдя до приоткрытой двери в конце коридора, Тарек остановился, отказываясь войти.

— На этот раз та? — спросил он с порога.

Вышедший секвестор с сожалением покачал головой.

— Боюсь, что нет. На этот раз хотя и мальчик, но у него нет Знака, — пояснил он, подозвав одного из магов. — Посмотрите сами, — предложил он, а маг, протягивая главнокомандующему забрызганный кровью небольшой сверток, хотел было развернуть его, но Тарек поднял руку, покачав головой.

— Не нужно, — быстро сказал он. — Я не сомневаюсь в правдивости ваших слов, — и он с отвращением взглянул на окровавленные тряпки. — Отнесите к остальным внизу, — велел он колдуну, который, низко поклонившись, тотчас же отправился исполнять приказ.

Тарек обратился к секвестору.

— Время не терпит, — задумчиво сказал он. — Через несколько дней ловец закончит поиски, а мы все еще не нашли ребенка.

Казалось, чиновник не разделял опасений верховного главнокомандующего.

— Если этот ребенок вообще существует, — улыбнулся он, указывая на комнату. — Вы должны извинить меня, Тарек, мы еще не закончили, — сказал он и исчез за дверью, не дожидаясь ответа, а Тарек, словно потерянный, зашагал наверх, в свои покои.