Улыбка Кубы - Габова Елена Васильевна. Страница 26

– Do you still have leg pain? – с сочувствием переспросил, подойдя ко мне и тронув за руку. И развел руками. – Oh, very bad! [16]

Это была разминка, все разогрелись. И тогда на сцене появился оркестр и полились кубинские мелодии… Гитара, барабан, похожий на поставленный на попа громадных размеров кабачок, маракасы, в глубине сцены – фортепьяно, а еще звучали какие-то трещотки, колокольчики, ложки… Ударными сопровождалась буквально каждая мелодия… К микрофону вышла чернокожая певица, голос у нее был бархатный, она делала паузы, но паузы в голосе, не в движениях, она у микрофона тоже танцевала, ритмично двигая бедрами и локтями. Они все были великие танцоры, эти кубинцы! В танцах не было резкости, а были энергия, страсть, чувственность, нежность… Но вот образовался круг в углу площадки (круг в углу – интересно звучит, но он прекрасно в угол вписался!). Тут и началась сальса под ритмический стук барабанов и звонкие переливы гитар… И вдруг до меня дошло, что кубинская музыка – это смесь африканских барабанов, африканских хоров и испанской гитары! Как же просто! Колонизаторы-испанцы привезли на плантации черных рабов из Африки… два народа повлияли друг на друга и создали неповторимое искусство – кубинское. Я просто влюбилась в их танцы! Из здешних танцоров мне особенно понравилась Розита – худенькая девушка с копной черных кудрявых волос. В ее верхних передних зубах была щербинка, что делало ее немножко смешной. Ее вообще нельзя было назвать красивой, но как она зажигала! Я думала, что сальса – элитный танец. Нет! Сальсу здесь все танцевали! Первой вышла вот эта Розита, а за ней Ермет. Какие горячие движения! У нас в танцах не принято двигать бедрами, однажды мне какой-то мужчина в годах объяснил, что это неприлично. Здесь же бедра двигались еще энергичнее, чем руки. Начинали танец вместе, партнер клал руку на спину девушке, она повторяла его движения… Потом следовало вращение… Ермет и Розита отлетали друг от друга, снова сливались в один силуэт, вращались кисти рук, бедра, раздвигались колени, все части тела двигались как бы сами по себе… пластика кубинцев завораживала. Вдруг Ермета сменил… но кто это? Кто? Внешность у него совсем не кубинская! Саня! Как затрясся всем телом! Суперпотрясно! Я не верила глазам. Вот это Санек! Рыжий танцевал не хуже Ермета. Он сразу вырос в моих глазах. Да и в самом деле, кубинские танцы делали человека старше. В круг вылетела девушка, совсем девчонка в красном платье, потом снова – Ермет, и две пары стали соревноваться, как бы перетанцовывая друг друга. Скорость, пластика, энергия! Да, на Кубе не потолстеешь! Никакого фитнеса не надо, просто ходи на дискотеки. Вход каждому доступен!

Я лишь пританцовывала со своей дурацкой коленкой и наслаждалась зрелищем, заслушивалась мелодиями, в которых слышалась скрипка, и гитара, и фортепьяно, преобладало то одно, то другое, но всегда был четкий ритм, всегда были барабаны разных видов. Снова любуюсь Саней. Худенький рыжий Саня, мой ровесник. Он стал стройнее, в танце он стал сексуальным, да! Я еще больше влюбилась в него! Это был настоящий кубинец!

В круг навстречу Ермету выскочила огромная тетя с крупным лицом, похожая на баскетболистку, и она тоже танцевала так, что черное ее некрасивое лицо с большим носом стало самым красивым на свете, а неуклюжая фигура – самой пластичной и великолепной.

Прошел час, два, три, четыре… Саня весь отдался музыке, танцам. Он не замечал меня! Он про меня забыл! Танцевал то с одной, то с другой девчонкой, я только и успевала замечать цвета их платьев… белое, красное… синее… Короткий топ, короткая юбка, юбка с разрезами, юбка с неровным подолом… И у всех дикая раскованность, и у всех танцует и поет каждая клеточка тела… Увидит Алишка, как Саня танцует, – влюбится. Да и все девчонки из нашего класса влюбятся в Саню Родригеса! Я страстно захотела, чтобы Саня приехал в Москву как можно скорее, и уже воображала, как знакомлю его с девочками, как привожу его на дискотеку в школу… И… все падают!

И падаю я. Да нет, я уже упала… кстати, по-английски влюбиться – «fall in love» [17]. Я трижды упала! Сначала в море волна ударила меня о скалу и сбила с ног… Потом я свалилась с велосипеда. А теперь я «упала в любовь» – влюбилась в Саню и почему он на меня не смотрит, почему он про меня позабыл? С кем он вообще путешествует по Кубе? Не со мной ли? Вот пусть и не забывает об этом! Ой, пусть никогда про меня не забывает!

Он танцевал без устали. И без конца менял девчонок. На меня взглянул один разочек, когда какой-то парень выдернул меня в круг, а я сбежала! Я стояла в сторонке, смотрела на танцующих и… дулась на Саню. Я стала грустной. И когда под утро возвращались в отель с провожающими нас Ерметом и Розитой, я всю дорогу молчала.

– Что случилось? – спросил Ермет.

– Устала, – сказала я.

– С чего бы? Ты же все время отдыхала, – удивился Ермет.

– Спать хочу, – буркнула я.

И все глядела в Санину спину, а он шел с девушкой в белом платье, Розитой этой самой, о чем-то трепался с ней и смеялся.

Мы простились с Ерметом. Я сказала ему, что просто сейчас упаду от усталости и что он молодец, что повел нас на дискотеку. Он был доволен. Мы пожали друг другу руки и разошлись. Навсегда. Но он будет жить в моей памяти – высокий, тонкий, с миллионом косичек на кудрявой голове.

На завтрак нам тоже подали музыку. Мы поздно встали, и в небольшом зале ресторана нас было только двое, остальные уже позавтракали. Саня поначалу не заметил моего настроения. Ел яичницу, посыпая ее солью, перцем и еще какими-то, ему одному известному, специями. В зале играл скрипач. Только для двоих играл, как странно. Это был большой, неопределенной национальности, уже немолодой человек с голубыми белками глаз. Он играл что-то печальное, созвучное моему настроению. Скрипач заметил, что я невеселая, раньше, чем Саня. Он подошел к нашему столику, наклонился над ним и стал играть специально для меня! Смотрел только на меня и грустно улыбался. Казалось, еще немного, и он заплачет.

Я сама заплакала и побежала к выходу из ресторана.

За мной в лобби выскочил Саня.

– Что с тобой, Дженя?

– Ничего!

Я отворачивалась от парня и закрывала лицо ладонями.

– А почему ты плачешь?

– Ты будешь встречаться с Розитой? – спросила я сквозь слезы, сквозь ладони.

Саня расхохотался.

– У русских девушек очень чудесная фантазия! – высказался он. – Зачем же я буду с ней встречаться?

– Ну как же… ты же вчера всё с ней танцевал, болтал всю дорогу…

– Так и что же? Придумываешь какие-то глупости. Ты просто душка!

Я вытерла слезы. Да, я дура.

Но не могла я признаться, что мне было грустно оттого, что он с другими танцевал, не со мной. Под мои всхлипывания мы вернулись в ресторан, к звукам скрипки.

– Сань, где ты так танцевать научился? – спросила я за столиком, всхлипнув последний раз.

Он посмотрел на меня с удивлением.

– У нас в школе уроки танцев. Ну, сальсу мы на уроках, правда, не танцуем. Во дворе научился. Да у нас ее пятилетки танцуют!

– Да ну!

– Ну да!

– В школе – уроки танцев! Это обязательные уроки?

– Си. А еще уроки музыки. И рисования. И еще шахматы есть! Сыграем в шахматы?

– Только если ты научишь.

Суперпотряс! В школах на Кубе танцам учат. Шахматам! Я бы не отказалась от таких школьных предметов.

– А математика у вас в школе есть?

– Спрашиваешь! Главный предмет. Испанский язык, история Кубы, география, английский… Раньше еще русский изучали.

– У тебя по русскому была бы пятерка.

– Я бы хотел, чтобы он у нас был. Читать бы научился. И этим… суффиксам всяким.

На обратном пути в Гавану я обратила внимание на интересную картину.

Мы уже подъезжали к столице. Смотрю, старушка на сиденье впереди нас подкрашивает губы, причесывает седые волосы и придирчиво разглядывает себя в маленьком зеркальце. И сверху на себя посмотрит, и сбоку. И так и эдак… Губы выпятит, губы сожмет, потрет верхней губой нижнюю… Достала пудреницу, нос побелила… Было бабушке лет примерно семьдесят. Я толкнула Саню локтем и кивнула на старушку: