Алые перья стрел (сборник) - Крапивин Владислав Петрович. Страница 159
— Это где? В Сочи? Мы с мамой и папой в будущем году обязательно туда поедем. Или на Канарские острова. Там самые модные курорты…
— Ладно, я пошел…
— Но ты вернешься?
— Я… постараюсь.
— Нет, дай слово, что вернешься!
— Ладно, даю… Если ничего не случится.
— Приходи скорее!
Когда закрылась дверь, Алешка достал из-за батареи кораблик. Оглянулся на дверь и побежал вниз по лестнице.
Увидев Алешку, тетя Даша всплеснула руками:
— Силы небесные! На кого ты похож! Чем вы занимались там, на даче?!
— Веселились, — деревянно-бодрым голосом сказал Алешка. — Гоняли футбол, лазали по деревьям, пускали в пруду кораблики…
— И неужели нельзя при этом выглядеть, как приличные дети!
— Сейчас буду выглядеть, — со вздохом пообещал Алешка. — Можно мне взять ваш утюг?
Пробуя утюг помусоленным пальцем, он гладил матросский костюм и уговаривал себя (или кораблик):
— Все равно она хорошая… Она же не виновата. Просто она не видела ни Ветрогорска, ни Корабельного музея, ни Заповедного леса с высоты полета… Я ей все расскажу, и она… тогда скажет отцу, что нельзя толкать в морские раковины окурки…
Алешка выключил утюг, натянул матросский костюм. Равнодушно крутнулся перед зеркалом: ладно, сойдет… Из кармана джинсов стал перекладывать в карман парусиновых штанов все, что было, — перочинный ножик, скомканный платок. И наконец, взял в руки мятый Зеленый билет.
— Ой… а он ведь еще годен… — Алешка быстро глянул на будильник. — До четырех еще целых одиннадцать минут! А что, если… — Он напряг все мышцы, зажмурился и… представил, как мчится к Маше (рвется на ветру матросский воротник). Он вбегает, хватает Машу за руку, вытаскивает на лестницу, на улицу, заставляет бежать за собой.
«Скорее! У нас еще семь минут! Мы успеем на станцию! А потом на аэродром! И в Ветрогорск!»
Маша наконец вырывает руку.
«Алешка, ты с ума сошел! Ведь неудобно же, у меня гости!»
Они стоят друг против друга, часто дыша.
«Ну и пусть гости! — отчаянно говорит Алешка. — Они и без тебя съедят твои пироги! А ты зато… ты увидишь такую сказку! И все поймешь!»
«Но я же их пригласила. Так не полагается…»
«Маша, потом будет поздно!»
«Я все равно не могу, мне нельзя переутомляться. Завтра урок музыки, потом репетиция…»
Алешка безнадежно опускает голову. Оказывается, никуда он не убегал, а по-прежнему стоит перед зеркалом. Одинокий, усталый, в криво поглаженных шортах и матроске с подпалиной от утюга…
— Ну что ж… ладно… — Он взял с подоконника кораблик. — Идем… на последнюю стоянку.
Показалось, что клипер протестующе трепыхнул парусами.
Алешка вышел на улицу. Ветер трепал солнечные листья, хлопнул синим воротником. Кораблик опять затрепетал у Алешки в руках.
— Что? Тебе не хочется туда? — понимающе сказал Алешка. — Если честно, то и мне тоже… Но мы ведь дали слово. По крайней мере я дал…
Паруса надулись, ветер потянул кораблик из Алешкиных ладоней.
— Ну… да, — согласился Алешка. — Я сказал: «Если ничего не случится». А разве что-то случилось?
Он остановился, оглядываясь, прислушиваясь… Тень от дерева легла поперек асфальта, словно непонятная граница. Послышались топот и смех. Это бежала вдоль газона ватага знакомых ребятишек с пластмассовым вертолетом — вертолет реял у них над головами, улетал вперед, нельзя было отставать, поэтому ребята лишь помахали Алешке на бегу. Вертолет взмыл в высоту, а там, в синеве, прошивал пространство игольчатый след самолета… И зазвучала тихонько мелодия — то ли о клипере, то ли об Антарктиде… То ли о дороге…
Клипер встрепенулся опять.
— Да, случилось… — твердо сказал кораблику и себе Алешка. Он резко повернулся, зашагал в переулок. На ходу оглянулся, посмотрел в сторону Машиного дома. — Эх ты, Машка-ромашка…
Домик Софьи Александровны покосился еще больше. Окна были забиты досками. От нависшего над оврагом угла убегало вниз высохшее русло потока. По этому руслу, хватаясь за репейники и подняв над головой модель, Алешка спустился к ручью.
Он встал коленями прямо в воду, подтолкнул к середине ручья кораблик.
— Плыви. Тебе пора домой…
Клипер помедлил секунду, словно прощаясь, вздрогнул и заскользил по течению. Почти сразу его подхватил ветер. Кораблик скрылся за нависшими кустами.
Алешка поднялся и сел на лежавшую у воды корягу. На миг ему стало спокойнее.
— Вот… я исправил ошибку…
— Только одну, Алеша, — раздался похожий на шелест ветра голосок. — А с другими-то как быть?
Алешка медленно оглянулся. Неподалеку стояла светловолосая внучка старика-сапожника. Алешка не удивился, он словно чувствовал: что-то такое должно случиться.
— С какими другими? — сказал Алешка устало.
— Тебя на дороге звали столько людей, столько сказок. На каждом перекрестке. А ты все мимо да мимо. — Девочка говорила без упрека, сочувственно. — Ты не послушался Голоса Дороги…
— Кого не послушался?
— Голоса Дороги… Разве и сейчас не слышишь?
Кажется, Алешка слышал. Чуть-чуть. Все ту же полузнакомую мелодию, которую выводила тонкая, похожая на звон тишины струна… Но что Алешка мог теперь сделать?
— Я не виноват… — почти простонал он. — Я же не знал, что неправильно выбрал путь.
— Нет, виноват, — вздохнула девочка.
— Почему?
— Будто не знаешь…
— Нет!
— А почему тебя грызет совесть?
— Почему?.. Я ошибся, но я один от этого и пострадал. Я же отпустил кораблик!
— При чем здесь кораблик…
— Тогда что?
— Будто не помнишь…
— Нет!
Девочка, жалея Алешку, наклонила к плечу голову. Спросила совсем тихо, но различимо:
— А Летчик?
Алешка опустил голову к коленям. Сразу вспомнил, как летчик Антошка, сгорбившись под курткой, сидел в сумерках у самолетного колеса.
Когда Алешка снова поднял голову, девочка уже уходила. Оглянулась, сказала через плечо:
— Ты все повторял: «У меня своя дорога, свой путь…» Будто гордился. Только никаким путем нельзя проходить мимо того, кому нужен друг. А ты…
— А я оставил ему рваную куртку. Вот и все… — тихо, но без пощады к себе выговорил Алешка. И в сердцах грохнул кулаками о корягу. Слизнул кровь с ободранных костяшек. Встал. — Я пойду!
— Куда? — негромко удивилась девочка.
— За корабликом! Догоню его. Он приведет в Ветрогорск. Там я найду Летчика… И всех… Все…
Девочка что-то говорила вслед, но Алешка не слушал. Шагнул в ручей и решительно зашагал по течению.
Долго идти так не удалось. Ноги стали вязнуть в иле. Потом преградили путь заросли осоки. Алешка выбрался на берег. Но береговая тропинка скоро уперлась в забор, ручей совсем затерялся в зарослях… Алешка продирался сквозь кусты и сорняки, перелезал через плетни, отмахивался от назойливых слепней, наконец, остановился перед изгородью с ржавой колючей проволокой. Дальше пути не было.
— Куда же теперь? — беспомощно спросил Алешка.
— Без Зеленого билета ты никуда не дойдешь, — раздался сочувственный голосок. Это опять рядом оказалась девочка.
— Но билет же просрочен!
— Попробуй достать новый. Беги в Транспортное агентство, может, успеешь еще…
Алешка мигнул, постоял секунду… и рванул на улицу Полярных Капитанов.
Агентство было закрыто. Двое рабочих на стремянке снимали вывеску. На запертых дверях было написано «Ремонт». Но пожилая кассирша была здесь, давала рабочим указания. Запаленно дыша, Алешка затормозил рядом.
— Здрасте… Извините… Вы уже совсем не работаете? Никак?
— Здравствуй. Какой ты растрепанный… Да, мы никак не работаем. До будущего года. Капитальный ремонт.
— И… нигде больше нельзя достать Зеленый билет?
— Зеленые билеты на этот сезон израсходованы полностью… А что случилось, мальчик?
Алешка уронил голову. Выговорил тихо и сипловато:
— Я… неправильно выбрал путь. Я знаю, что сам виноват… только…
Кассирша взяла его пальцами за подбородок, приподняла лицо. Увидела мокрые глаза.