В начале летних каникул - Молитвин Павел Вячеславович. Страница 9

После этого злодеи сели в машину. Над ней поднялась стрела подъемного крана. Поднялась и замерла надо львами. Это был ужасный миг!

Первый злодей снова вылез из кабины и закрепил тросы, свисавшие с крана, под брюхом льва. Затем он вернулся в машину, стрела крана поползла вверх, и статуя, веками украшавшая наш Парк, оторвалась от пьедестала и закачалась в воздухе. В следующую минуту подъемный кран повернулся, и наш бронзовый красавец, свет наших очей, оказался погруженным на машину. Он стоял на платформе, предназначенной для контейнера с мусором, и призывно смотрел на своего бронзового собрата. Увы, тот ничем не мог ему помочь…

Машина уехала, а через несколько часов, перед рассветом, вернулась за вторым…

Ребятам показалось, что Злыгость всхлипнула.

– Ах, вот, значит, как дело было… – растерянно протянул Михаил. За последние два дня он уже привык ко всяким необычностям, и прозаический увоз львов на мусорной машине разочаровал его.

– А вы? Неужели вы ничего не предприняли? – возмутилась Анюта.

– Я… Я едва не лишилась чувств, – ответила Злыгость расслабленным голосом. – Со мной случилось что-то вроде обморока. Я такая впечатлительная…

– Нашли время, когда лишаться чувств, – с сожалением посмотрела на нее Анюта. – А еще считаете себя великой поэтессой! – на этот раз во взгляде голубых Анютиных глаз сквозило явное презрение. – Поэт, даже самый захудалый, должен бороться с любой несправедливостью, а вы… – Анюта на секунду запнулась, а потом выпалила: – Должны бы, кажется, помнить, что Некрасов сказал: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан!».

Михаил с тревогой посмотрел на Анюту. Он разделял ее недоумение и даже возмущение, но сейчас важно было не обличать Злыгость, а узнать у нее подробности.

– А номер, номер машины вы запомнили? – спросил он, как только Анюта замолчала.

На Злыгость было жалко смотреть – и куда делась ее прежняя спесь? Травы-волосы полегли, вся она будто уменьшилась и подалась ближе к воде. Наверно, ей стало стыдно, и она собиралась удрать, чтобы скрыть свой позор. Вопрос Михаила окрылил ее.

– Да! Я запомнила. Я знаю номер: ЛЕВ 22-01! – радостно вскричала она. И тут же дрожащим от волнения голосом спросила: – Но вы ведь не думаете, что одна ошибка может погубить во мне поэта?

– Думаем! – жестко сказала Анюта. Она хотела добавить, что и без этой ошибки стихи Злыгости отвратительные, но не успела.

– Нет! – перебил ее Михаил. – Не думаем. Случалось, что и великие поэты ошибались. Но истинно великие находили в себе силы признавать свои ошибки. – Он укоризненно посмотрел на Анюту – разве так можно!

– Я докажу, что я – великая поэтесса! Я приму участие в поисках львов, – сказала Злыгость, и слова ее прозвучали как клятва.

– Жначит, о поэжии жаговорили! – прожужжало под старой ивой, и к корням ее опустился Жужляк. – Жлыгость, жадав-лю! Ты о львах долж-жна думать, а не о поэжии! – Он грозно повел своими пилами-рогами, но Злыгость даже не вздрогнула.

– Я все осознала и уже открыла тайну львов. И готова принять участие в их розыске.

– Даж-же так? – Жужляк замер на месте, и усы его, похожие на щетки, растерянно опустились. – Ижумительно… – начал он, с уважением глядя на беспечно болтавших ногами ребят, но тут в кустах послышался шум, и ворчливый голос спросил:

– Где тут эта старая швабра, эта стихоплетная блудословка, именующая себя великой поэтессой?

Ребята переглянулись. Выражаться так способно было только одно существо – Свинкль. И через минуту он действительно появился на полянке.

– Как ты мож-жешь так выраж-жаться?

– А что я такого сказал? – удивился Свинкль. – Все же… – он заметил ребят, а потом Злыгость и стушевался. Однако быстро оценил обстановку и непринужденно соврал: – Я же любя.

– Хам! – высокомерно бросила Злыгость.

Анюта поежилась. Назревал скандал. И он непременно бы разразился – не таким существом был Свинкль, чтобы не затеять скандала, если представился случай, – но тут издалека донесся громкий лай.

– Это Шерли! – радостно воскликнула Анюта.

И тут же все увидели веселого фокстерьера, лихо тащившего на поводке упирающегося Витьку.

– А, все уже в сборе! Славненько. А я – то думал, чего это Шерли меня сюда тащит? Всю программу поисков нарушил. Схватили Злыгость?

– Меня не надо хватать!

– Я знала, что она в конце концов встанет в ряды борцов за правое дело. Лучше поздно, чем никогда, – произнесла Мяфа, переливаясь из-за спины ребят к центру полянки. Следом за ней выпрыгнул Скачибоб, ударился о корни ивы, взвился вверх и упал в ладони Анюты.

– Жамечательно. Общий сбор. Расскаж-жите-ка о похищении.

Анюта с Михаилом посмотрели на Злыгость, но та молчала.

– Давай ты, – подтолкнула Анюта Михаила, и тот рассказал собравшимся все, что узнал от великой поэтессы.

– Теперь надо искать мусорную машину с названным номером, – закончил он свое сообщение.

– Ее надо искать во дворах, прилегающих к Парку. Вряд ли она приехала сюда издалека, – поторопился уточнить Витька. Видно было, что он раздосадован столь несомненным успехом приятелей и теперь будет стараться изо всех сил.

– Как же мы будем ее по дворам искать? Нас там сразу засекут, – проворчал Свинкль.

– Придется попросить ребят заняться поисками. Вы только найдите ее и дайте нам знать, – обратилась Мяфа к Михаилу: – А уж мы возьмемся за шофера.

– Возьмемся за шофера, – как эхо повторила Злыгость.

– Ты правда хочешь принять участие в поисках львов? – Мяфа была растрогана.

– Да. Я готова на подвиг. За столь благородное дело не жаль отдать жизнь даже такой великой поэтессы, как я, – произнесла Злыгость прочувствованно. Не выдержала и всхлипнула: – То есть жалко, конечно, но если надо…

– Молодчина! – похвалил ее Михаил.

– Не молодчина она, а Злыгость. А вот вы с Анютой действительно молодцы, – сказал Свинкль и, видя, как завистливо сверкнули у Витьки глаза, добавил: – Да, настоящие молодчаги. Придется вас поощрить.

Михаилу показалось, что перед глазами у него проплыло розовое облако, тело потеряло тяжесть, и он полетел куда-то в светлое небо под аккомпанемент нежных мелодичных звуков…

– Михаил! Очнись, Мишка!

Михаил открыл глаза. Он лежал на траве. Анюта поправляла у него на лбу мокрый платок., Шерли лизал руку, а Витька, Злыгость, Мяфа и Жужляк ругали Свинкля.

– Соображаешь, что делаешь? А если бы они в воду кувырнулись? Кио чертов! – кричал, размахивая руками, Витька.

– На местных хулиганах свои фокусы показывай, а не на друзьях, – сурово выговаривала Мяфа. – Ишь, сила есть – ума не надо! Не было печали – купила баба порося, пригласили тебя в кои-то веки в приличное общество!

– Ижорву мержавца! Жаболеет – жагрыжу! – ревел разъяренный Жужляк, лязгая пилами-рогами над покаянно склоненной головой Свинкля.

– Хам, свинское отродье, бифштекс недоеденный! – ругалась Злыгость.

– Да я же как лучше хотел! Хотел им приятное сделать; Вы у них самих спросите, ведь понравилось! – наконец выдохнул Свинкль, отступая от наседавшего на него Жужляка.

– А что случилось? – спросил Михаил, снимая со лба мокрый носовой платок и садясь на траву. В голове у него еще звенела чудная музыка.

– Он нас загипнотизировать хотел, – кивнула Анюта на Свинкля. – Тебя сумел, а вместо меня Скачибоба в блаженство вверг.

Михаил оглянулся – Скачибоб лежал рядом, подогнув хвостик под себя.

– А зачем?

– Чтобы нам удовольствие доставить. В награду за успешные переговоры со Злыгостью.

В этот момент Скачибоб шевельнулся, подпрыгнул метра на полтора над землей и упал рядом с Анютой. Шерли фыркнул и отскочил в сторону.

– Как он? – участливо спросил Михаил, глазами указывая на Скачибоба.

– Ему-то что, ему нравится. Он у нас единственный, кто гипнозу поддается, – пояснила Мяфа. – И то не всегда.

– А почему?

– Да он ведь такой, с переменной мыслительной способностью, – пробормотала Мяфа, опасливо скосив глаза на Скачибоба. Но он не двигался.