Билет на погост - Блок Лоуренс. Страница 33

— Так что же нам теперь делать? — поинтересовался я и Джо непонимающе взглянул на меня. — Ждать, пока он оставит на каком-нибудь очередном трупе свою визитную карточку?

— Мы доберемся до него, Мэтт.

— Возможно, — ответил я. — Не уверен только, что у меня в запасе достаточно времени.

В принципе Деркин был абсолютно прав — никаких шансов начать дело на основании столь скудных сведений у него не было, однако он без промедления выполнил все, что обещал, и уже в обед позвонил мне и сообщил о результатах.

Самой плохой новостью было то, что ни одного отпечатка пальцев Мотли в номере Клири обнаружить не удалось. Хорошей — если только ее можно назвать хорошей, — что нигде на оконной раме, стеклах или подоконнике не было вообще никаких отпечатков; это могло означать либо то, что кто-то сознательно действовал исключительно осторожно и не оставил никаких следов, либо то, что он тщательно стер их уже после того, как вышвырнул тело из окна. Вряд ли отсутствие вещественных доказательств можно считать уликой, однако это укрепило меня в моих подозрениях — Тони Клири не по собственной воле свела счеты с жизнью; кто-то очень помог ей в этом.

Мне оставалось продолжать заниматься тем же самым — разговаривать с людьми, «стучаться в двери». Показывать каждому портреты Мотли, раздавать их направо и налево вместе со своими карточками, запас которых уменьшался буквально на глазах.

Это заставило меня вспомнить о Джиме Фабере, который когда-то напечатал эти карточки для меня — в подарок. Позвоните наставнику — без конца приходилось мне слышать на собраниях. Не пей, ходи на встречи, читай Главную книгу — и звони наставнику. Я сильно сомневался, что Главная книга могла бы дать полезный совет для игры в кошки-мышки с охваченным жаждой мести психопатом, как и в том, что Джим — специалист в подобных ситуациях, однако все же набрал его номер.

— Возможно, ты действительно ничего не можешь предпринять, — подумав, сказал он.

— Спасибо, утешил!..

— Я не собирался утешать тебя или расстраивать, хотя это действительно не очень-то приятно услышать.

— Да уж.

— Но тем не менее даже это может тебя немного приободрить. Ты должен осознать, что уже предпринял все, что в твоих силах. Найти человека в таком городе, как Нью-Йорк, да еще если он не очень-то хочет быть обнаруженным, — все равно что найти пресловутую иголку в пресловутом стоге сена.

— Да, это точно.

— Конечно, если тебе удастся подключить полицию...

— Пытался. На этой стадии их возможности очень ограниченны.

— Похоже, ты понимаешь, что делаешь все возможное, и клянешь себя за то, что сделать не в состоянии. Тебе не дает покоя, что ты не можешь сам управлять событиями.

— Да, все так и есть.

— Конечно. Человек предполагает, а Бог располагает, ты же сам знаешь это. Все, что мы можем, — это работать не покладая рук в надежде переломить ход событий в свою пользу.

— Просто выстрелить насколько возможно точно — и забыть о случившемся.

— Да, все верно.

Я немного поразмышлял над услышанным.

— Если мой выстрел окажется недостаточно метким, пострадать могут другие.

— Понимаю. Ты не должен расслабляться ни на мгновение — ставки слишком высоки.

— Я понял тебя.

— Хочешь, напомню тебе третье правило? Твоя программа действий должна состоять из двух частей: "А" — займись мелкими делами, "В" — пойми, что жизнь состоит из таких дел.

— Спасибо, — ответил я.

— Ты в порядке, Мэтт? Пить не собираешься?

— Нет. Меня совсем не тянет к рюмке.

— Ну, тогда все в порядке.

— Да, я в отличной форме, — сказал я. — Знаешь, каждый раз, когда я звоню тебе за советом, ты говоришь мне именно то, что я хотел услышать.

— Возможно. Но раз так, тебе неплохо бы заняться поисками нового наставника.

Я спустился к администратору около шести; меня поджидала записка с просьбой позвонить Джо Деркину. У него в этот день был выходной, но у меня был его домашний телефон.

— Я как раз думал о том, что тебе хотелось узнать, — сказал он. — Я говорил с помощником судмедэксперта, и он посоветовал тебе забыть об этом. Сказал, что трудно было даже разобрать, где кончалось одно тело и начиналось другое. Посоветовал тебе забраться на Эмпайр Стейт Билдинг и сбросить вниз грейпфрут, а затем спуститься вниз и попытаться собрать кусочки воедино.

— Ну что же, попытаемся, — ответил я. — Слишком это важно.

Я повесил трубку, подумав, что у Джимми есть все основания гордиться мной. Мое положение улучшалось не по дням, а по часам, и теперь в любую минуту я мог стать первым кандидатом для канонизации.

Конечно, это ничего не меняло.

Мы по-прежнему ничего не имели и бродили впотьмах.

В тот вечер я решил сходить на собрание.

Ноги мои сами направились к собору сразу после восьми, однако примерно в квартале от старинного здания что-то внезапно остановило меня.

Взглянув вверх, я постарался понять, что же именно заставило меня насторожиться.

По всему моему телу прошла дрожь, как будто кто-то неизвестный в этот миг провел жирную черту мелом по Большой Черной Доске Небес; моя тетушка Пег — да будет земля ей пухом! — могла бы сказать, что по моей могиле прошел гусь.

Я почувствовал себя прокаженным, наподобие знаменитой Мэри-тифозницы, обладателем вируса, который в мгновение превращает невинных людей в носителей смертельно опасной — и для них, и для других — заразы. Впервые я осознал, какому риску подвергаю себя, решив отправиться на это собрание. И даже не столько именно себя, сколько других.

Я постарался убедить себя в беспочвенности подобных внезапных страхов, однако не смог полностью освободиться от неприятного ощущения. Я повернулся и двинулся к углу Пятьдесят восьмой улицы и Девятой авеню, пытаясь быть честным перед самим собой. Сегодня вторник, а кто пойдет на собрание во вторник вечером?

Поймав такси, я попросил водителя отвезти меня к госпиталю Кабрини, что на Восточной Двенадцатой улице. Собрание проходило в конференц-зале на третьем этаже; докладчиком был мужчина с густой копной волнистых седых волос и очаровательной усмешкой. Прежде он работал в рекламном бизнесе и был женат шесть раз, произвел на свет в общей сложности четырнадцать детей и не платил налогов с прибыли начиная с 1973 года.

— Это происходило помимо моей воли, — признался он.

Теперь он работал продавцом спорттоваров в розничном магазине на юге Парк-авеню и жил один.

— Всю жизнь я больше всего опасался остаться один, — рассказал он нам, — а теперь неожиданно обнаружил, что мне это нравится.

«Ну и слава Богу», — почему-то подумалось мне.

Люди в зале были в основном незнакомы, хотя я разглядел несколько лиц, виденных мною раньше. В обсуждении я участия не принял и удрал с собрания еще до финальной молитвы, не перекинувшись ни с кем ни словом.

На улице похолодало; я прошел пешком несколько кварталов, затем сел в автобус.

В отеле в эту ночь дежурил Джейкоб, и он сказал, что мне звонили несколько раз. Я заглянул в свой ящичек для записок, но там ничего не было.

— Она не оставила никакого сообщения, — пояснил привратник.

— Это была женщина?

— Похоже на то; все время одна и та же, спрашивала рас и говорила, что перезвонит позднее. Она звонит каждые пятнадцать — двадцать минут.

Я поднялся в номер и позвонил Элейн, однако звонила мне не она. Мы поболтали пару минут, затем я повесил трубку, и почти в ту же секунду телефон зазвонил.

— Есть отличный шанс, — безо всяких предисловий произнес женский голос.

— Какой?

— Если он узнает об этом, — продолжила она, — я погибла. Он убийца.

— Кто?

— Сам знаешь. Тебя ведь зовут Скаддер, не так ли? Это ведь ты показывал всем портрет мужчины там, на улице?

— Да, это я.