Меч генерала Бандулы - Булычев Кир. Страница 22

Потом они еще несколько дней почти не разговаривали. И, может быть, Игорь вообще бы ему ничего не рассказал, но сами понимаете, что, когда пришел меч, молчать было совершенно невозможно.

– Тот самый, – сказал Игорь. – Настоящий меч и ножны серебряные. Все сходится. Теперь надо поехать к старику и показать.

– Ты его принес? – спросила Бригитта.

– Нет. Дома остался. Это же историческая ценность.

– Какому старику показать? – раздался вдруг голос сзади.

Игорь обернулся и увидел, что там стоит Миша Богданов и слушает.

– Подслушивать плохо, – сказала Бригитта.

– А Игорь мне и без тебя рассказал.

– Ты ему рассказал? – удивилась Бригитта. – После всего того?

У нее от возмущения даже косы дыбом на голове встали. И глаза вместо серых стали черными.

– Да нет, я только немного рассказал, – ответил Игорь.

Бригитта демонстративно повернулась к тетрадкам и сделала вид, что Игоря больше не существует. Она была очень принципиальная.

– Ну и попал ты под каблук! – сказал Мишка. Ему очень хотелось узнать все про меч, а тут вмешалась эта Бригитта.

– Молчи! – сказал Игорь. – С тобой лучше дела не иметь. Трепло ты.

– Сам трепло, – сказал Мишка. – «Мне посылку прислали. Догадайся, что такое…» Раз начал, договаривай.

– Сам себе и договаривай, – сказал Игорь и еще бы добавил, но тут вошла учительница Амалия Ивановна, и пришлось заняться русским языком.

На переменке Бригитта оттащила Игоря в угол, чтобы он обо всем рассказал. Он и рассказал, хотя рассказывать было не о чем. Ведь он еще не читал документов и меч видел каких-нибудь несколько минут, а потом пошел спать.

– Отец сегодня журналисту Глущенке позвонит, – сказал он. – Мне одному взрослые не очень доверяют. Ну что поделаешь!

– И правильно делают, – сказала Бригитта, которая была очень разумной девочкой, хотя и любила иногда наболтать лишнего. – А то ты потеряешь его или натворишь чего-нибудь.

– Почему же я должен натворить? Я первый догадался про меч. Мне даже отец не поверил. Я сам написал бабушке.

– А ты думаешь, что твой дедушка был тот, который на картинке?

– Вполне может быть. А то откуда же меч попал к нам в Устюг? Вот сегодня прочту, и все встанет на свои места.

– А можно, я к тебе приеду? – спросила Бригитта.

– Конечно, – обрадовался Игорь. – Ты же недалеко живешь. Можно даже пешком.

– Зачем пешком? Я скажу папе, он меня на машине подвезет.

– Знаешь что, – сказал Игорь, – ты лучше ему пока про меч не говори. Вдруг это ошибка.

– Ладно, – сказала Бригитта. – Ты когда будешь письмо читать?

– Первый раз сразу после школы. Но вечером, когда папа придет с работы, еще раз прочтем. И для тебя тоже.

На том и договорились. А с Мишей Игорь больше не разговаривал. Если бы он еще раз подошел и попросил рассказать про меч, Игорь бы рассказал, все-таки раньше они были друзьями, но если сам не подходит, гордость изображает, так ему и надо.

Когда прозвенел последний звонок и Игорь с Бригиттой вышли из школы, автобуса еще не было. Но тут на дорожке показалась голубая машина «Консул» Бригиттиного отца Данчева. Бригитта сказала:

– Давай мы тебя подвезем, а то автобусом долго ехать.

Раньше бы Игорь наверняка отказался, но сейчас он очень спешил и поэтому согласился.

Бригиттин отец, черный и бровастый, сам сидел за рулем. Бригитта подбежала к нему и сказала что-то про Игоря по-болгарски. Отец перегнулся назад, открыл заднюю дверцу и сказал:

– Садитесь.

Игорь уже хотел сесть, как увидел, что по дорожке к школе поднимается еще одна машина – синий «Москвич». Это была машина Глущенки.

– Игорь, – крикнул корреспондент, – погоди! Я за тобой!

– Спасибо, – сказал Игорь торгпреду Данчеву. – За мной приехали. Бригитта, значит, вечером жду.

– Обязательно, – сказала Бригитта.

Глущенко развернул машину перед входом в школу.

– Вам папа звонил? – спросил Игорь.

– Конечно. Ты, значит, все-таки получил?

– Ага.

– А я не очень поверил тебе сначала. Но не обижайся. Будь ты на моем месте, может, совсем бы не поверил. Я сначала думал вечером к тебе зайти, а потом как-то получилось, что дел срочных нет, и решил взять тебя из школы.

– Ну и правильно, – сказал Игорь. – Интересно получается. Пока я один верил в меч, все молчали. А как только меч прислали, отец даже хотел его у меня отобрать.

Глущенко ничего не ответил.

5

СТАРЫЕ ПИСЬМА

Пообедали вместе с Глущенкой, а потом поднялись наверх, и мама достала из шкафа бумаги, завернутые в целлофан. И меч.

– Я с вами посижу, – сказала мама. – Я ведь тоже люблю приключения, только некогда ими заниматься.

– Ты читала письма? – спросил Игорь.

– Нет, не успела. Я ездила в посольство. С завтрашнего дня выхожу на работу. Теперь ты будешь видеть своих родителей только вечерами, как и в Москве.

– Ну и молодец, что будешь работать, – одобрил Игорь. – Если ничего не делать, можно с тоски помереть.

Глущенко поддержал Игоря и сказал, что он за равноправие женщин. И Игорь был за равноправие женщин. Он всегда гордился, что его мама работает, а не прозябает в домашнем хозяйстве.

Сначала они еще раз осмотрели меч.

– Ценная штука, – сказал Евгений. – Настоящий бирманский меч. Видишь, здесь на клинке даже надпись по-бирмански вырезана. Вот только я бирманский мало знаю. То, что меч мог попасть в Устюг недавно, исключается?

– Исключается, – сказал Игорь.

– Ладно, отложим его пока и займемся письмами.

Евгений вложил меч обратно в серебряные ножны и отодвинул в сторону.

Из целлофана Глущенко извлек конверт. Конверт был серый и совсем не старый. Внутри его лежал еще один конверт и страничка из какой-то книги или журнала. И маленький конверт, и страничка были желтоватые, очень древние, и Евгений положил их перед собой на столе и стал рассматривать.

– Ну, с чего начнем? – спросил он.

– С письма, – сказал Игорь.

– С вырезки, – сказала мама.

Евгений взял вырезку. Это был узкий листок старой серой бумаги, рыхлой и мягкой, такой, что буквы глубоко впечатались в нее. Один абзац был подчеркнут сбоку порыжевшими от времени чернилами. «Сие обо мне», – было написано на полях. Евгений прочел отчеркнутое место:

– «Волны поднимались, как горы, фрегат то возносился на вершины их, то бросаем был в изрытые водяные пропасти. Было темно и пасмурно, и ливень обнял наш шлюп каким-то страшным хаосом. Присоедините к этому свист ветра в снастях, скрип перегородок в шлюпе, бросаемом с боку на бок, пушечные выстрелы и фейерверочный огонь, ярко освещающий мрак в бурю, и вы будете иметь только бледную копию всех ужасов этой ночи! Когда с хребта волны шлюп падал вниз, казалось, что мы находимся при подошве высочайшей водяной горы. Сильнейший вихрь рвал верхи валов и разносил брызги дождевою пылью по воздуху. В эту ужасную ночь мы потеряли одного из лучших наших канониров, Ивана Исаева, которого смыло волною за борт. Я особенно жалел об этой прискорбной потере, ибо привязался к молодому вологжанину, обладавшему живым умом и любознательностью…» Вот и все, – сказал Евгений Александрович.

– А дальше?

– Дальше еще несколько слов. Они не отчеркнуты. «Восьмого августа мы вернулись в Батавию и оттуда взяли курс на юг. Не очень приятно предпринимать и обыкновенное плавание с течью, а нам предстояло идти на таком судне…»

– Но откуда это? – спросила мама. – Ведь фамилия-то наша.

– Больше того, – сказал Евгений, вертя в руках страницу. – Это, очевидно, тот самый Исаев, которому и принадлежал меч.

– Ясное дело, – сказал Игорь. – Значит, он был канониром? И упал в море?

– Да, артиллеристом.

– А на картинке у старика он с мечом стоит у пушек, – сказал Игорь.

– Не спеши с выводами, – сказал Евгений. – У нас есть еще одно письмо.

– А что это мог быть за корабль? – спросила мама. – Они собирались в какое-то трудное плавание.