Приемная мать - Раннамаа Сильвия. Страница 21

Мне очень хотелось добавить, что старшие, например, ходят по воскресеньям на танцы, а малыши тем вре­менем в этой тесноте предоставлены самим себе, но я благоразумно умолчала об этом. Мне не пристало об этом говорить. Вместо этого я рассказала, какое удовольствие доставило ребятам в воскресенье шитье ку­кольных платьев. Они так благодарны, хотя это совсем пустяки. Это было и сегодня по ним видно.

Нельзя ли доставлять им побольше радостей? Взяться всем вместе, раздобыть несколько кукол и сшить им красивые вещички. Не кое-как, а со вкусом, хорошо. Так, чтобы и самим было интересно. Это могло бы быть новогодним подарком малышам от старших. Может, и мальчики согласятся смастерить им какие-нибудь там кукольные кроватки, столики, стулья...

— Ну, уж мальчиков-то на это не заманишь. И не мечтай, — уверенно заявила Тинка.

— Безусловно, — подтвердила Анне, — да и не уди­вительно. Я, кстати, тоже не согласна. Я, конечно, не спорю, что это очень милое и трогательное начинание, только все же есть одно маленькое препятствие: где взять на все это время? Тренировки, соревнования, лек­ции, вечера встреч, всевозможные кампании, постоян­ные крупные и мелкие мероприятия. Благодарю. Сер­дечно благодарю. Между прочим, мы все же учимся в школе. Иногда надо бы и учиться. И даже есть и спать, моя дорогая. А ты хочешь открыть еще какое-то кукольное ателье. Я возражаю. Категорически. Во вся­ком случае, без меня.

Я знаю по опыту, что спорить с Анне не имеет смысла. В особенности, когда она говорит вот в таком серьезном и решительном тоне. Конечно, и Марелле поспешила горячо поддержать Анне.

— Анне права. Ведь времени-то не хватает. Прежде всего надо шить платья самим малышам. До кукол ли тут.

— Ну, да чего только тут не придумают, — протя­нула Веста, — теперь дошло до кукол! Я сама никогда в жизни не играла в куклы, а выходит, что в десятом классе придется заняться и этим.

Меня удивляет Веста. Сегодняшний вечер должен бы заставить ее задуматься. Я бы на ее месте определенно надолго умолкла. А она — тот же сердитый тон, как ни в чем не бывало!

И не одна Веста. Тут они все вдруг проявили полное единодушие и возражения посыпались со всех сторон.

— Неужели вы и теперь не заметили, какие вы? — вмешалась в наш спор воспитательница. — Быть недовольными и ворчать и обвинять все и всех — это вы прекрасно умеете.

Я поняла, о чем сейчас думает воспитательница. От­дать столько лет своей работе и столкнуться с такой неблагодарностью, как это пришлось нашей воспита­тельнице, должно быть, не очень приятно. Наверно по­тому она говорила так громко и ее голос срывался.

— То, что родители, учителя, воспитатели, вся страна и народ должны беспрестанно заботиться о вас, все от­давать вам — для вас это само собой разумеется. Но как только вам самим надо добровольно что-то сделать для других, тут у вас не хватает ни умения, ни времени. Не могу, не умею, не хочу!

— Ну кто же говорит, что не хочет, — начала оправ­дываться Веста. — Ведь шьем же мы им платья. Это тоже для них. Только я не считаю, что если с ними так уж нянчиться и возиться, то из них получатся образ­цовые малыши. Наоборот. Свои кукольные тряпки пусть шьют сами. От этого будет куда больше пользы и...

— Нет, — резко прервала Лики разглагольствования Весты, — сами они, конечно, могут шить, да и шьют. Но сейчас дело не в этом. Кадри права. Мы слишком мало занимаемся ими. То, что предложила Кадри, для начала не так плохо. Даже хорошо. Лучше всего, когда есть возможность сделать что-то конкретное. У меня было бы еще только одно предложение: надо привлечь по возможности все возрасты. Организуем с пионерами, скажем, из старших отрядов, что-то вроде бригад. Бу­дем работать вместе с ними. Им интересно, и нам легче. В каждую бригаду выделим от себя, например, двух руководительниц. Будем помогать выбирать фасоны, рисовать, делать выкройки, подбирать и рассчитывать материал... одним словом, будем учить их всему, чем сами занимаемся на швейной практике. Только, ко­нечно, проще и в меньшем объеме. Нет, знаете, мне кажется, что это может быть очень интересно. У меня уже руки чешутся. Можно даже устраивать соревнова­ния бригад. За лучшие комплекты выдавать призы...

Ах вот она значит какая, наша Лики! А я-то до сих пор считала, что ее популярность объясняется прежде всего спортивными достижениями и успехами в танцах. И только сейчас я впервые заметила, какая Лики изящная и стройная девушка, как хорошо, спокойно и уверенно она держится. И ее руки, часто красноватые и слишком крупные для ее роста, вызывали у меня хорошее теплое чувство. Эти руки всегда умеют во­время и к месту найти себе приложение, и поэтому даже такие обреченные мероприятия, как сегодняшнее, вдруг оживают. Тинка тоже увлеклась:

— Вот это оригинально! Давайте устроим демонст­рацию мод. Рабочая одежда, костюмы для улицы, пальто, шубы, спортивные платья, вечерние туалеты и т. д. Разница только в том, что моделями будут куклы. Ой, надо написать бабушке и тете Эме. Напиши ты, Анне. Ты умеешь. Пусть будет жалостно! О малы­шах там и прочее. Важно, чтобы они прислали нам все, что у них лежит в старых чемоданах. Вы ведь не зна­ете, что у бабушки до сих пор хранятся лоскутки от ее подвенечного платья и всякие там кружева и парча. Все это мы здесь прекрасно используем. Во всяком случае, я беру себе бригаду вечерних туалетов.

Идеи посыпались со всех сторон. Наконец, и Анне уступила, пообещав завтра же поговорить о «мебели» с Андресом, который пользовался в классе влиянием. А Анне в свою очередь лучше всех могла повлиять на Андреса. Неожиданную находчивость вдруг проявила Марелле: создать бригаду маленьких вязальщиц.

Лики продолжала развивать свои планы.

— Все эти вещи можно распределить между малы­шами по выбору или по конкурсу. Скажем, хотя бы так: лучшему октябренку из каждой группы — первый приз и т. д. Нужно разработать условия соревнования. Та­ким образом, одним ударом убиваем сразу двух зайцев. Как вы думаете не обсудить ли нам этот вопрос на следующем собрании? Тогда узнаем и мнение мальчи­ков. Ты, Кадри, сделай короткий доклад. Его можно сформулировать примерно так: забота комсомольцев об октябрятах и работа с пионерами или что-нибудь в этом духе. Там посмотрим.

Воспитательница обещала поговорить с директором и с преподавательницей ручного труда об использова­нии помещения, инвентаря и материалов. Во время на­шего разговора она подошла к шкафу, отодвинула его от стены. И теперь с серьезным видом стояла у откры­той дверцы.

— Скажите, что это за беспорядок?

Ее тон не предвещал ничего хорошего. Я вскочила, чтобы навести в шкафу хотя бы какой-то порядок. Ведь я последняя в нем рылась и все перевернула. Я все время представляла себе, что Свен с другими ребятами может быть, сейчас стоит там, за стенкой и все слышит. Мне хотелось только одного: чтобы воспитательница больше ничего не говорила, не делала никаких заме­чаний.

И вдруг она, словно между прочим, сказала:

— Девочки, я хотела вас предупредить. Отсюда, от шкафа, видимо, только когда дверцы открыты, в умывальную к мальчикам слышно все, что вы между собой говорите. Учтите это в будущем!

О да, как же можно было этого не учесть! Я уверена, что на всех это открытие произвело такое же впечатление, как на меня, когда я о нем узнала. Каждая мучительно припоминала, что здесь когда-либо было сказано такого, что мальчикам нельзя было слы­шать.

И хотя как только воспитательница ушла, мы удосто­верились, что с половины ребят не было слышно ни­чего, кроме приглушенных неясных голосов и постара­лись успокоить себя тем, что, мол, неужели ребятам больше нечего делать, как дежурить у шкафа и под­слушивать наши разговоры, тем более, что дверцы шкафа у нас редко бывают открыты, а теперь мы пре­дупреждены, осторожность никогда не помешает.

А у меня от всего, что случилось сегодня вечером, очень хорошо и легко на сердце. Весь этот сложный узел воспитательница разрубила одной фразой, и во­обще люди прекрасны. Только мы не всегда это заме­чаем, и у нас друг для друга никогда не хватает вре­мени.