Маленькие женщины (другой перевод) - Олкотт Луиза Мэй. Страница 14

Для Джо, обладавшей живой фантазией, этот прекрас­ный особняк был чем-то вроде заколдованного дворца, полного сокровищ и источников наслаждения, которыми никто не пользовался. Она давно мечтала увидеть это скрытое от посторонних глаз великолепие и поближе по­знакомиться с «внуком мистера Лоренса», который, каза­лось, и сам был не прочь завести знакомство с соседками, но только не знал, с чего начать. После памятной вечерин­ки с танцами желание Джо стало еще сильнее, чем преж­де, и она придумывала все новые способы подружиться с соседом; но в последние недели его совсем не было видно, и Джо уже начала бояться, что он уехал, когда однажды высмотрела в одном из окон второго этажа смуглое лицо со взглядом, печально устремленным в их сад, где Бесс и Эми играли в снежки.

«Этот мальчик страдает без друзей и развлечений, – сказала она себе. – Его дедушка просто не понимает, что полезно для внука, и держит его взаперти, а ему нужна компания веселых мальчишек, с которыми можно поиграть, или хотя бы присутствие кого-нибудь молодого и веселого. И я твердо намерена когда-нибудь пойти и высказать мое мнение этому старому господину!»

Идея захватила Джо, которая любила дерзкие, смелые поступки и своим необычным поведением неизменно при­водила в ужас благоразумную Мег. Намерение «пойти и высказать» не было забыто, и в этот снежный день Джо решила предпринять первую попытку. Она увидела, как отъехал от дома в экипаже мистер Лоренс, и вышла в сад, чтобы расчистить себе путь к изгороди. Там она останови­лась и окинула взглядом особняк. Все тихо – шторы в окнах нижнего этажа спущены, слуг не видно, и ни следа человеческого присутствия, кроме кудрявой черной головы, опущенной на худую руку, в окне второго этажа.

«Это он, – подумала Джо. – Бедняга! Совсем один и больной в такой мрачный день. Нехорошо! Брошу-ка я снежок, чтобы он выглянул, и скажу ему доброе слово».

Горсть мягкого снега взлетела к окну – кудрявая голова мгновенно обернулась, и показалось лицо, сразу утратившее равнодушное выражение: большие глаза оживились, а губы растянулись в улыбке. Джо кивнула, засмеялась и, помахав метлой, закричала:

– Как поживаешь? Болеешь?

Лори открыл окно и прокаркал хрипло, словно ворон:

– Уже лучше, спасибо. Сильно простудился, сидел дома целую неделю.

– Сочувствую. А как развлекаешься?

– Никак. Тоскливо тут, как в могиле.

– Читаешь?

– Немного. Мне не позволяют.

– И некому почитать тебе вслух?

– Дедушка читает иногда, но мои книжки ему неинте­ресны, а все время обращаться с просьбами к мистеру Бруку мне не хочется.

– Тогда позови кого-нибудь в гости.

– Здесь нет никого, кого мне хотелось бы видеть. Маль­чишки вечно поднимают ужасный гвалт, а я все еще чув­ствую слабость.

– А разве нет какой-нибудь славной девчонки, которая могла бы прийти, чтобы почитать вслух и развлечь тебя? Девочки обычно тихие и милые. Они любят играть в си­делок.

– Да я ни одной не знаю.

– Ты знаешь нас, – начала было Джо, но тут же рас­смеялась и умолкла.

– В самом деле! Приходи, пожалуйста! – крикнул Лори.

– Я, конечно, не тихая и не милая, но я приду, если мама позволит. Сейчас спрошу у нее. Будь умницей, закрой окно и жди, пока я приду.

С этими словами Джо забросила метлу на плечо и зашагала к своему дому, думая о том, что скажут мать и сестры.

Мысль о возможности обрести новое общество привела Лори в приятное возбуждение, и он носился по комнате в последних приготовлениях к ожидаемому визиту. Как спра­ведливо отметила миссис Марч, он был настоящий юный джентльмен, и поэтому в знак уважения к гостье причесал свою взлохмаченную кудрявую голову, надел свежий во­ротничок и попытался прибрать в комнате, которая, несмот­ря на присутствие в доме полудюжины слуг, была отнюдь не опрятной.

Наконец послышался громкий звонок, а затем решитель­ный голос, спросивший мистера Лори, и удивленный слуга бегом поднялся по лестнице, чтобы объявить о визите мо­лодой леди.

– Отлично; проведите ее сюда, это мисс Джо, – ска­зал Лори, подходя к двери своей маленькой гостиной, что­бы встретить гостью, которая вскоре появилась, румяная, веселая, совершенно непринужденная; в одной руке она держала накрытое блюдо, а на другой висели трое котят Бесс.

– Вот и я, со всеми пожитками, – заговорила она ожив­ленно. – Мама велела передать привет и сказала, что будет рада, если я чем-нибудь смогу помочь тебе. Мег захотела, чтобы я отнесла тебе ее бланманже, оно у нее неплохо получается; а Бесс решила, что ее котята принесут тебе облегчение. Я знала, что ты над этим посмеешься, но не смогла отказать – она так хотела что-нибудь сделать для тебя.

Забавная посылка Бесс оказалась наилучшим средст­вом для завязывания знакомства: посмеявшись над котятами, Лори забыл свою застенчивость и сразу стал общи­тельным.

– Пожалуй, это слишком красиво, чтобы есть, – сказал он, довольно улыбаясь, когда Джо открыла блюдо и пока­зала ему бланманже, окруженное гирляндой зеленых лис­тиков и алых цветов любимой герани Эми.

– Ничего особенного, просто у всех были самые дру­жеские чувства и все хотели это показать. Скажи горничной, путь унесет и оставит это тебе к чаю. Бланманже не тяжелое для желудка, так что и больным его есть можно, и к тому же оно мягкое – запросто проскочит и не повредит твоему больному горлу… Какая уютная комната!

– Была бы уютной, если бы здесь убирали как следует; но горничные ничего не хотят делать, а я не знаю, как заставить их следить за порядком. Хотя это меня не очень волнует.

– Я в две минуты все исправлю; нужно только вымести из камина… вот так… поставить все ровно на каминной полке… так… книжки положить сюда, а бутылочки с ле­карствами сюда… твой диван отвернуть от света, а подушки немного взбить. Ну вот, все в порядке.

Так оно и было: не переставая говорить и смеяться, Джо быстро рассовала вещи по местам, чем придала комнате совершенно новый вид. Лори наблюдал за ее действиями в почтительном молчании, а когда она указала ему на диван, он сел со вздохом удовлетворения и сказал с благодарностью в голосе:

– Ты очень добра! Спасибо. Это именно то, что было нужно сделать в этой комнате. А теперь, пожалуйста, садись в то большое кресло и позволь мне как хозяину чем-нибудь развлечь мою гостью.

– Ну нет, это я пришла развлечь тебя. Хочешь, почитаю вслух? – И Джо бросила нежный взгляд на несколько заманчивых книжек, лежавших поблизости.

– Спасибо! Я уже все их читал, и, если ты не против, давай лучше поболтаем, – ответил Лори.

– Я ничуть не против. Я могу болтать весь день, если только меня завести. Бесс говорит, что я не знаю, где остановиться.

– Бесс – это та румяная, которая все время дома и только иногда выходит с маленькой корзинкой? – с лю­бопытством спросил Лори.

– Да, это Бесс. Она моя девочка, и очень славная к тому же.

– Красивая – это Мег, а кудрявая – Эми, кажется, так?

– Как ты узнал?

Лори покраснел, но ответил совершенно честно:

– Видишь ли, я часто сижу здесь наверху в одиноче­стве и слышу, как вы зовете друг друга, и не могу удер­жаться, чтобы не смотреть на ваш дом. Вы, кажется, всег­да так весело проводите время. Я должен попросить про­щения за дерзость, но иногда вы забываете опустить шторы в окне, где растут цветы, и, когда лампы зажжены, словно смотришь на картину: камин и все вы вокруг стола с вашей мамой; ее лицо прямо напротив, и оно такое милое в окружении цветов, что я не могу не смотреть. Понима­ешь, у меня нет мамы. – И Лори помешал кочергой в ка­мине, чтобы скрыть невольную дрожь губ, с которой не мог справиться.

Унылый, страдальческий взгляд его черных глаз проник прямо в отзывчивое сердце Джо. Ее так просто воспитывали, что в пятнадцать лет она была бесхитростной и простодуш­ной как дитя. Лори был болен и одинок, и, чувствуя себя богатой домашней любовью и счастьем, она с готовностью попыталась поделиться с ним этими сокровищами. Выра­жение ее лица было самым дружеским, а резкий голос приобрел необычную мягкость, когда она сказала: