Румо и чудеса в темноте. Книга I - Моэрс Вальтер. Страница 15

В игровых домах Форта Уна напрямую никого не обманывали, но всё там протекало по полукриминальной схеме, по которой, в конце концов, выигрывали не игроки, а владельцы игровых домов. Для того, чтобы это беспрепятственно функционировало, существовали такие люди, как Смайк – профессиональные карточные игроки, которые могли без шулерства обыграть обычного игрока. Кто-то выигрывал, кто-то проигрывал, один раз даже была выплачена внушительная сумма, но в итоге каждую ночь игровой дом получал приличный выигрыш. То, что тут устроил профессор, ломало все планы Форта Уна. Он просто, без исключения, выигрывал одну игру за игрой. И это не было удачей, это было нарушением неписаного закона Форта Уна: все рано или поздно проигрывают.

Смайк не мог ничего предпринять против Соловейчика, увеличивавшего с каждой игрой свой выигрыш в четыре раза. Если он и дальше так продолжит, то через пару игр игровой дом ван Дриллов разорится. Хундлинги бросали Смайку взгляды, красноречиво объясняющие, что с ним произойдёт на заднем дворе игрального дома, если ему в ближайшее время не удастся оборвать полосу удачи профессора.

– Сыграем ещё одну партию? – спросил профессор весело, выстраивая из выигранных фишек семь пирамидок. – Эта удачная игра начинает доставлять мне удовольствие.

– Как пожелаете, – выдавил Смайк. – Для нас желание клиента превыше всего.

– Вы должны что-то предпринять против повышенного потоотделения, – посоветовал профессор, взглянув на потоки пота на лице Смайка. – Таблетки, выводящие соль, замечательно помогают.

Смайк, мучительно улыбаясь, раздавал карты. Профессор, бормоча ряды чисел, поставил всё своё состояние на Румо, открыл по своей абсурдной семёрочной системе карты и – выиграл.

– Ой, ты господи, – засмеялся он, собирая выигранные фишки. – Что же мне теперь делать со всеми этими деньгами? Инвестирую я их в Исследования темноты! Или построю комод-предсказатель! Столько возможностей! Ещё игру?

Он выиграл четыре последующих игры и почти стал владельцем всего состояния ван Дриллов. Сердце Смайка бешено стучало. Мысли дико крутились в голове. Охотнее всего он бы сейчас свернул сумасшедшему профессору шею, но братья Дрилл сделают это за него. Очередной загадочный несчастный случай в городе без законов: рассеянный профессор, перебравший спиртного – вся его одежда будет им вонять – упал с лестницы на заднем дворе игрового притона, и никому не будет до этого дела. Один из подкупленных братьями Дрилл шарлатанов выдаст свидетельство о смерти ("Несчастный случай по вине пострадавшего, употребившего чрезмерное количество спиртного") и в пустыне на окраине Форта Уна появится ещё одна безымянная могила.

Отчаявшийся Смайк с удовольствием объяснил бы эйдету, что он рискует не только жизнью крупье, но и собственной. Гости и братья ван Дрилл тесно столпились вокруг стола и наблюдали за вежливой беседой игрока и крупье.

– Я в курсе, – сказал вдруг голос в голове Смайка.

– Ну, великолепно! – подумал он. – Я сошёл с ума от страха. Я начинаю слышать голоса.

– Ты слышишь только один голос и это – мой. Это я, Соловейчик, – сказал голос. – Не подавай виду, что ты меня слышишь.

Смайк судорожно взглянул на профессора. Тот делал вид, что занят своими картами.

– Послушай, я обладаю способностью телепатии. Ерунда для эйдетов, мы все это умеем. А теперь вернёмся к твоей проблеме: может я и кажусь существом не от мира сего, но я не самоубийца. И я не собираюсь быть зарезанным или ещё там что-нибудь из-за презренного металла двумя всем известными преступниками в тёмном переулке. Но я хочу проверить мою систему до конца, я хочу насладиться моим триумфом. И я совсем не против, чтобы эти воры ещё немного поволноваться. Сыграем ещё раз в Румо?

Смайк не был уверен, слышит ли он на самом деле голос профессора или он сошёл с ума. Во время беседы профессор ни разу не удостоил его взглядом, и даже напротив – всё это время он шутил со зрителями и бандитами, стоявшими вокруг стола. Смайк автоматически раздал карты.

– О! Ещё одна игра, – сказал профессор преувеличенно громко. – Вообщем-то я хотел уже закончить, но так уж и быть! Сыграем последнюю игру перед уходом, на всё, что имеем?

Близнецы ван Дрилл нахмурились и сунули руки в карманы, чтобы убедиться, что их флоринтские стеклянные кинжалы всё ещё на месте.

– Всё или ничего! – воскликнул весело профессор. Bсе затаили дыхание.

– Э-э-э, 7777777777 и 77 сотых делим на 7777777 и 777 тысячных, разделённые на 77, это будет, э, будет, э-э-э … , – негромко бормотал профессор себе под нос, взволнованно перекладывая карты туда-сюда. Тонкие струйки пота превратились в сплошной поток, обливающий тело Смайка. Он блестел, как навощённое яблоко.

– Профессор! – закричал он, полный отчаяния, у себя в мозгах. – Профессор? Вы же не планируете выиграть ещё раз? Это было бы самоубийством. Двойным убийством, если и меня посчитать.

Но ответа не последовало.

– Посмотрим-ка, – бурчал эйдет, – корень, э, седьмой степени из 7777777777777 и 7 десятых разделённый на сумму цифр произведения 77777777 и 777 тысячных и 777, это будет, э… всего, всего, всего…,- далее никто ничего уже не понял. Профессор открыл свои карты. Он снова выиграл.

– Профессор? – если бы кто-то слышал мысли Смайка, он бы слышал дикий вопль.

Соловейчик безучастно посмотрел на него.

– А где тут можно фишки обменять? – спросил он. – Надеюсь мне дадут парочку мешков для перевозки моих денег.

– Само собой разумеется, – сказал один из братьев ван Дрилл ледяным голосом. – Мы уладим всё в нашем бюро. За рюмочкой за счёт заведения.

Мозг Смайка горел. Он уже видел себя лежащим в переулке, хрипящим в луже собственной крови.

– Ещё одну партию? – закричал он отчаянно.

Когда он фактически сам определил свою дальнейшую судьбу, так это сейчас, сказав это предложение. Может быть братья ван Дрилл и отпустили бы его с выговором и парочкой поломанных рук, но сейчас он переключил всеобщее внимание на профессора, когда братья вели его в своё бюро и это означало смертный приговор.

– Ещё одну партию в Румо? – спросил профессор. – Всё или ничего?

Смайк кивнул.

– Почему бы и нет! – ухмыльнулся профессор.

Карты были снова перетасованы и Смайк раздал их. Соловейчик начал шептать свои числа, а братья еле сдерживались, чтобы не убить профессора и крупье прямо тут, на глазах у всех.

– 7777777 и 7 десятых делим на 7, – шептал профессор. Это делает братьев ван Дрилл…, – и он засмеялся, глядя в их сторону, чтобы убедиться, что они услышали его шутку.

Смайк предпринял робкую попытку установить телепатическую связь.

Профессор? – подумал он. Профессор Соловейчик?

Ответа не было. Соловейчик теребил увлечённо свои карты.

– 7777777 и 77 десятых умножаем на 7 в седьмой степени, минус корень из 777, ага, получается, э-э-э…

– Профессор! – кричал Смайк внутри себя. – Вы тут?

Ничего. Ни звука, никакой реакции на лице Соловейчика. Значит паника на самом деле вызвала галлюцинации у Смайка.

– 777777 и 777777 миллионных делим на 77, всё это делим ещё раз на 7777 плюс 777777 умноженное на 777, и в итоге делим на шесть…, – пробормотал профессор.

Смайк насторожился. Делим на шесть? Первый раз в расчётах Соловейчика проскочила цифра отличная от семи.

Эйдет, весело улыбаясь Смайку, открыл свои карты. Стоящие вокруг зрители нагнулись над столом и по залу прокатился всеобщий стон. Профессор проиграл.

– Да, пожалуйста? – сказал профессор в мозгах Смайка. – Вы меня звали?

Смайк не отвечал. Он был занят, убирая со стола игровые фишки профессора и обмениваясь взглядами, полными облегчения, с братьями ван Дрилл. Они уже отпустили рукоятки своих кинжалов.