Искренне Ваша - Берд Джулия. Страница 22

Наконец он медленно, словно нехотя, отстранился. Веки Лайзы затрепетали и поднялись, взгляд устремился в лицо Джека. Тот хмурился, чем-то озабоченный.

– Удивительно… – потрясение пробормотал он.

Лайза так и не поняла, что это значит: за балконной дверью раздались голоса. Джек торопливо вышел из-за двери, завел с кем-то разговор, увлек в сторону. На выскользнувшую из-за драпировки Лайзу он взглянул только один раз – со странной смесью вожделения и сожаления в глазах. Лайза уже поняла, что убегать с балкона не следует, чтобы не вызвать подозрения у кого-нибудь из гостей.

Насколько ей было известно, про ее запретный поцелуй никто так и не узнал. Ее репутация не пострадала. Зато Лайза убедилась в том, что она одарена страстной натурой. Она стыдилась самой себя, пока от Дезире не узнала, что все это значит. И еще Лайза поняла: если ей не удастся заполучить такого мужчину, как Джек Фэрчайлд, ей никто не нужен.

Она грустно улыбалась, вспоминая события восьмилетней давности во всех мучительных подробностях. Поглядывая на Джека, озаренного луной, она поразилась тому, что он ничуть не изменился.

– Помните, как после танца вы увлекли меня на балкон? И склонились, чтобы поцеловать меня – по-дружески, в щеку? – Лайза изучала его серьезное лицо. Сколько времени прошло, а она помнила его горячее дыхание и каждое касание языка. Они смотрели друг на друга, вновь переживая роковой поцелуй.

– Да, я думал, что поцелуй будет невинным, легким – как знак преклонения перед вашей красотой.

– Но едва наши губы встретились, нас охватило пламя.

Он улыбнулся, вспоминая минуты опаляющей страсти.

– Да. Я изумился тому, что вы со мной сделали.

– Вот как? А попробуйте представить себя на моем месте! Я и не подозревала, что поцелуи бывают такими… яростными.

– Но приятными, – вставил Джек.

– В том-то и дело. Я… совершенно преобразилась.

– И погибли, – грустно заключил он.

– Да, но не так, как вы полагаете. Никто ничего не видел, мистер Фэрчайлд. Моя репутация в ту ночь не пострадала.

Он нахмурился.

– Но уже через несколько минут вы уехали, и, больше в столице я вас не встречал. По крайней мере, в тот сезон.

– Я уехала по своей воле. А когда вернулась в столицу к своему третьему и последнему сезону, то приложила все старания, чтобы нигде не встречаться с вами.

Она легко коснулась его щеки. Кожа Джека была теплой и гладкой, только на подбородке кололась щетина. Прикосновение понравилось Лайзе – оно казалось особой привилегией. Джек стоял как завороженный, боясь нарушить очарование минуты. Сколько раз после того поцелуя Лайзе снилось, что она проводит ладонью по щеке Джека!

– Вы меня испортили, мистер Фэрчайлд. Преподнесли такой прекрасный дар, что ничего другого я уже не желала.

Джек взял ее за руку, поцеловал в ладонь и прижал ее к груди.

– Простите.

– Благодаря этому поцелую я поняла: мне нужен такой мужчина, как вы. Красивый, добрый, страстный и умный.

Его глаза иронично потемнели.

– А вы уверены, что речь обо мне?

Очарованная его скромностью, она издала краткий смешок, гадая, почему судьба вновь свела их.

– Но я знала, что вы созданы не для меня. Вы оповестили весь свет о том, что не собираетесь жениться. По городу ходили слухи, что заманить вас в брачный капкан решительно невозможно. Вы походили на странное божество любви, которое живет по собственным правилам. И даже если бы вы согласились стать моим мужем, мои родители вряд ли одобрили бы такую партию. У вас ужасающая репутация. Обдумав все это, я решила: если я не могу заполучить в мужья кого хочу, я вообще не выйду замуж.

Он побледнел.

– Нет, Лайза, не говорите так. – Джек нахмурился и взял ее за плечи. – Так нельзя. Один поцелуй еще ничего не значит. Признайте, что я прав.

Лайза высвободилась и криво усмехнулась:

– Хорошо. Вы правы.

– Вы лжете, чтобы отвязаться. Черт побери, Лайза, зачем вы приняли это решение? Я почти незнаком с вами.

– Зато я знаю вас. – Она отстранилась, понимая, как нелепо прозвучали ее слова. – Понимаю, это глупо, но я уверена, что сердце с первой минуты знает, кто ему дорог.

Она обхватила себя руками и сделала еще шаг назад, глядя вверх, на луну.

– Как видите, во всем виноваты вы. Если бы не вы, я давным-давно благополучно вышла бы замуж. И Селия никогда не увидела бы меня бесстыдно целующейся с незнакомцем.

– А если это был не просто поцелуй? – в досаде выпалил Джек.

Лайза гневно нахмурилась:

– Не смейте! Не притворяйтесь, будто питаете ко мне чувства!

Джек выдерживал ее взгляд целую томительную минуту, но, в конце концов, отвернулся первым.

– Один поцелуй со мной – еще не причина выходить замуж за такого мерзавца, как Баррингтон. Эту вину я на себя не возьму.

Лайза печально улыбнулась:

– Разумеется, вы правы. С моей стороны было несправедливо обвинить вас во всем сразу. Вы – это вы, Джек Фэрчайлд. От вас я никогда ничего и не ждала. Я же знала: вы не из тех, кто потакает дамским капризам.

Он прижал ладонь к сердцу, словно уязвленный ее словами.

– Хотите, я помогу вам всадить нож поглубже? Видите ли, мисс Крэншоу, вы меня никогда ни о чем и не просили. Напротив, избегали встреч со мной.

– Мне было стыдно. Ведь я девушка! – возразила Лайза. – В то время мне было всего семнадцать лет. Разве я имела право о чем-то просить искушенного мужчину?

Лайза тяжело вздохнула. Джек тоже вздохнул, запрокинул голову и засмотрелся на звездное небо.

– Придется отдать вам должное, мисс Крэншоу: еще никогда в жизни я ни о чем не жалел, а сегодня вы заставили меня испытать всю тяжесть раскаяния. Восемь лет назад я был слишком глуп, чтобы сообразить, какая вы завидная добыча. И я сожалею об этом.

Она кивнула, принимая извинения, и принужденно улыбнулась:

– Вот и хорошо. Значит, для вас еще не все потеряно. Вас пора готовить к свадьбе, мистер Фэрчайлд: вы давно созрели. А раскаяние – удачный первый шаг.

Она направилась к дому, едва заметно прихрамывая.

– Можно завтра заехать к вам в контору? – бросила она через плечо, не удосужившись посмотреть, догнал ее Джек или нет. – Я хотела просить вас об одном одолжении…

– Завтра я еду с визитом к деду. Если хотите, подождите до послезавтра. Скажем, до трех часов пополудни.

– Отлично. Я как раз жду письма от моей подруги миссис Холлоуэй. Заодно побываю и у вас. Возможно, и письмо наконец-то дойдет.

Добравшись до дома, Джек с удивлением обнаружил, что в окнах горит свет. Он был совершенно уверен, что Хардинг пораньше лег спать и Джайлс последовал его примеру. Каков нахал! Не додумался даже улизнуть незаметно, как нашкодивший пес. Джек распахнул дверь, и клерк вскочил с дивана.

– Вернулись? – глупо спросил Джайлс.

Смерив его гневным взглядом, Джек швырнул шляпу на стол, потом приставил к стене трость и принялся стаскивать перчатки, неотрывно глядя на Джайлса, как на самое презренное существо на земле.

– Почему вы все еще здесь? Неужели вам не стыдно?

– А я думал, вы будете мной гордиться, сэр, – дерзко возразил Джайлс. – Все же знают, какой вы ловелас. Вот и я решил брать с вас пример.

Джек в изумлении обернулся к клерку, поднял указательный палец, погрозил, но так и не сумел подобрать достойный упрек. Он удержался только потому, что понял: по сути дела, Джайлс прав. Джек обвинял юношу в преступлении, которое сам совершал тысячи раз.

– Слушайте, вы! Сегодня я стыжусь своего поведения не меньше, чем вашего. А теперь проваливайте отсюда ко всем чертям, пока я еще трезв.

Это заявление обезоружило клерка:

– А браниться разве не будете?

– Зачем трудиться? – устало отозвался Джек, распуская узел галстука. – Для юнца слова – пустой звук. Вы выслушаете меня, а потом во всю прыть помчитесь к дому Крэншоу. Но если у вас еще сохранилась хоть капля ума, извольте держать штаны застегнутыми.