Джено и белая руна золотого сокола - Витчер Муни. Страница 21

Ударил гром, и вспыхнула голубая молния. Задрожали толстые стены. Сокол испугался, издал стрекочущий крик и спрятался в углу. Картина разорвалась пополам, открыв проход.

Ятто обернулся и увидел Ре, неподвижно лежащего на полу.

— Руа, пойдем со мной, — сказал суммус.

Но сокол застыл на месте, сложив крылья и опустив голову.

Ятто попытался взять его.

Золотой кречет открыл клюв, готовый вцепиться в руку фон Цантара.

— Что ты делаешь? Ты в очередной раз восстаешь против меня? Тебе не понравилось, как я обошелся с Пьером и Коринной? — издевательски воскликнул суммус.

Ре не мог взлететь: Ятто увидел бы обломок руны, которую он держал в когтях.

Фон Цантар разозлился и, войдя в Мрачный Логос, схватил старую проржавевшую клетку.

— Теперь ты больше не улизнешь и не клюнешь меня, — сказал он, засовывая Ре в клетку.

Суммус подошел к столам, заваленным пожелтевшими бумагами и пыльными конвертами, открыл большой футляр, где лежал толстый том «Омнис Тотус Омнис». В этой книжке в алфавитном порядке были описаны все растения, которые использовались для магических и алхимических формул. Ее страницы, целых 6666, были покрыты рисунками и аннотациями, написанными готическими буквами.

На букву «А» он поискал Ахилею Миллефолию, но не нашел. Ятто в исступлении переворачивал страницы, которые с незапамятных времен никто не читал, и закончил на букве «П», пытаясь найти информацию о растении, которое укрепляет сердце и тонизирует психику.

— Нет! Пусто! Ни одного растения из гербария, словно их не существует! Не может быть! Как же Паулю Астору Венти удалось вырастить цветы для клонафорта?

Тут фон Цантар понял, что без помощи Пьера и Коринны ему никогда не создать магического лекарства. Значит, суммусу сапиенсу нужен был тот, кто продолжит исследование. Но лишь надежный человек и обладающий непомерными амбициями может ввязаться с ним в эту безумную авантюру… Ранья Мохатдина!

«Конечно, Ранья. Если передать ей вожделенный предмет, метафизическую кухню, заменив мадам Крикен. Я сделаю ее своей любимицей. Она мне поможет! Можно было бы попросить еще мисс О'Коннор, но не хочу давать ей чрезмерную власть». Эти мысли пронеслись в голове Ятто, и он сразу же воспользовался телепатией.

Он вступил в контакт с арабской мудрой, которая в тот момент была на первом этаже, в аудитории возвышенной пищи. Ятто отправил послание: «Как можно быстрее приходи в мои апартаменты, надо поговорить».

Ранья радостно удивилась, но не могла и вообразить, чего хочет фон Цантар.

Великий немецкий мудрец взял клетку с соколом и вышел из Мрачного Логоса, повторив непонятное заклинание:

Снова разразился страшный гром. Картина с голубым сосудом восстановилась и закрыла потайной ход.

Ре был взволнован: он боялся, что суммус обнаружит половинку руны. Сокол сидел в клетке, свернувшись клубочком, и притворялся, что спит, до тех пор пока Ятто не добрался до своих роскошных апартаментов.

Несколько секунд спустя дверь открылась, и вошла улыбающаяся и гордая Ранья в развевающемся кашемировом платье цвета лаванды, который прекрасно сочетался с ее янтарной кожей и иссиня-черными волосами.

Ее большие синие глаза не отрывались от Ятто, который предложил ей расположиться на громадной бордовой подушке.

Ранья отвлеклась на сокола:

— Ты держишь его в клетке?

— Да! Мне удобнее, чтобы он оставался там, — невозмутимо ответил Ятто и сразу же принялся объяснять план действий. Ранья хранила молчание и слушала.

Суммус не дал ей прочитать древний пергамент, потому что подпись П. А. В. обязательно вызвала бы подозрения. Фон Цантар не желал рассказывать ей историю Асторов Венти, хотя бы потому, что боялся утечки информации.

В соответствии со своим дьявольским планом фон Цантар должен был искать союзников среди сапиенсов, не открывая им все, что он знал о клонафорте и о похищении Пьера и Коринны. Ему удавалось добиться одобрения своих верных мудрецов, не давая им чрезмерной власти. Кроме того, мадам Крикен, единственная, кто знал эту историю, сбежала и больше не представляла угрозы.

— Значит, ты поняла? Мы должны читать древние документы и книги, чтобы понять, где растут эти магические травы. Мне они послужат для кое-каких зелий, — объяснял суммус, дымя сигахромой.

— Да, конечно. Я с удовольствием сделаю это. Не скрою, я сгораю от любопытства и жду не дождусь, когда же войду в архив идей и в Мрачный Логос. Никогда еще ни один мудрец из Аркса не удостаивался этой чести, — с гордостью ответила она.

— Хорошо. Начнем завтра. Через несколько часов состоится общая встреча, которую я назначил в мегасофии, — сказал Ятто, приближаясь к клетке с соколом.

— А Джено? Он все еще подвергнут суплициуму. Ты освободишь его? — Вопрос Раньи заставил его немного понервничать.

— Я думаю об этом.

С этими словами он отпустил арабскую мудрую, которая спешно вернулась в аудиторию возвышенной пищи. В соответствии с установленным порядком к двадцати одному часу должен быть сервирован ужин в честь одной из букв. На этот раз выбор пал на букву «Э» от слова «энергия».

Гулкий удар отсчитал девятнадцать ударов.

Суммус проконтролировал, работают ли ухотрубы и микровещатели. Все разговоры псиофов, антеев и сапиенсов были под контролем. Ятто был счастлив, что шпионит за гостями Аркса Ментиса. Он готов был обыграть и разгромить любого, кто взбунтуется против его законов.

Ятто с удовлетворением выслушал стоны, доносящиеся из комнаты номер пять. Юный Астор Венти слабел. Окулюс Дьяболи медленно вращался перед ним. Пагубная пуговица спинозы сжала его в своем кулаке, болезненно и безжалостно. Но Джено храбро выдерживал длинное и страшное испытание.

— Я это сделаю. Я должен победить! — шепотом повторял он, в то время как красный глаз не отрываясь смотрел на него, словно больное солнце.

Мальчик с черными кудряшками и сердцем, полным ярости, не представлял, что над ним, в большом золотом куполе Аркса, безнадежно плачут его родители. Джено ждал конца суплициума и надеялся, что сможет разыскать их и получить наконец ласку и поцелуи, которых у него никогда не было. Он ждал помощи от Рене, уверенный, что брат спасет его от этого ужасного наказания.

Неожиданно зазвонили Строгие часы, сообщая, что кто-то прибывает в Аркс. Джено услышал шаги в коридоре. Слышал он превосходно, потому что Дионисова вода, которую он пил, усиливала все звуки: даже легкий шорох громом отдавался в его ушах.

Мимо его комнаты проходили мисс Баттерфляй О'Коннор и Суоми. Да, прекрасная финская антея наконец-то прибыла. На ней было новое огненно-красное пальто, а волосы она собрала заколкой в форме сердца. Усталая и замерзшая, Суоми надеялась как можно быстрее встретиться с Джено и Доротеей и заставить их рассказать новости. Она прекрасно знала, что приближается возвращение мадам Крикен и Красного Волка.

— Уже шесть вечера. Чтобы этого никогда больше не повторялось! Понятно? — властным тоном сделала замечание несносная экономка.

— Да, еще раз извиняюсь за опоздание. Однако моя кузина Доротея предупредила вас, что я прибуду позже. У меня были проблемы дома, — миролюбиво ответила девочка, водя по сторонам своей белой тростью.

— Хоть ты и слепая, с тобой будут обращаться так же, как с другими антеями, — пыталась уязвить Суоми ирландская мудрая.

— Я и не думала об этом, — ответила девочка.

— Я вижу, что мечи печати тебя не ранили. Неплохо для слепой, — прицепилась к ней экономка.

— Я привыкла руководствоваться своими ощущениями и уклонилась от всех мечей, — гордо ответила Суоми, проходя мимо комнаты номер пять. По спине у нее побежали мурашки.

— Не вздумай заходить в эту комнату. Она закрыта на ключ, — ядовито предупредила экономка.

— На ключ? Как это?

— Никаких вопросов. После ужина, в двадцать один тридцать, суммус сапиенс будет говорить в мегасофии.