Дорога к мечте - Нестерина Елена Вячеславовна. Страница 6

Однако это не помешало ей заметить, что двери в зал открылись и выскочивший из-за них дяденька в пушистом свитере приглашает следующую претендентку.

Нет, двух следующих певиц! Причём, как услышала Граня, в зал он позвал не тех девушек, которые занимали очередь и должны согласно этой очереди сюда идти, а тех, на которых мужчина показал.

И пусть это оказалась не Граня, её воодушевление усилилось. Он выбрал одну высокую взрослую девицу — ей явно лет двадцать пять было, не меньше, и одну тоже высокую, но явно малолетку. Года на два максимум Агриппины постарше.

— Опять длинных наприглашал! — недовольно зашипели где-то далеко от Грани.

— Значит, им только высокие и нужны — кордебалет будет! — засмеялась кудрявая блондинка с большим ртом. Для вечного хохота, казалось, и предназначенным. Сама блондинка была средненькая — не большая, не маленькая. И хорррошенькая, забодай её комар (как любил папочка Гранин говаривать).

— Какой кордебалет — там нет кордебалета! — не поняла шутки многоволосая девушка-казашка. — Я месяц назад на спектакле была.

— А теперь будет, — улыбнулась блондиночка.

— Ай, а правда! — айкнула девушка с толстой нотной папкой в руках. — Новый состав — новые требования.

— Конечно — по росту подбирают, — подхватила ещё одна. — Нас тут вон сколько — вот и выберут одинаковых. Одинаковый рост, одинаковые голоса. На первые сопрано повыше ростом, на вторые пониже…

— На меццо-сопрано — карликов, а на контральто — гномиков! — хорррошенькая блондинка снова захохотала.

Все на миг замерли, сквозь её беззаботный хохот осмысливая возможность такого подбора.

Но затем первой опомнилась девушка с нотной папкой:

— Да нет там никаких меццо-сопрано! И контральто одно — у богини Иштар. А у всех остальных солисток лирико-драматические сопрано. А хор, а хор…

— Так если реструктуризация! — не сдавалась блондинка. — Всё если изменят, всё переделают. Их проект, они хозяева. Вон, какой серьёзный кастинг, — если бы надо пару-тройку новеньких на ввод найти, в два часа бы управились. Не-е-ет, кастинг не на шутку, многолюдный такой. А значит, и изменения серьёзные. И афиши не висят — заметили? Может, и ребрендинг они проведут — и название заменят, и имена героев, и вообще весь сюжет. А? Мало ли что?

Претендентки заволновались. Две, как отметила Агриппина, даже отбежали от основной толпы и скрылись за входной дверью. Видимо, совсем ушли. Это было Гране только на руку. Вот так удаляются конкурентки… Ну, что ещё такое пугающее блондинка сообщит?

— Мраморова, ты чего там сидишь? — раздался вдруг голос с другого конца фойе.

Девушки оглянулись на этот голос и увидели, как из-за прикрытого тяжёлой шторой служебного входа вышел ещё один мужчина — молодой и такой же, как и кудрявая блондинка, беспечно-весёлый.

— А мы тебя ждём, — продолжил мужчина и, остановившись среди толпы танцоров, замахал руками блондинке. — Давай скорее, Тайка устала, теперь ты иди на сцену, подпой девчонкам.

Блондинка кивнула певичке с нотами, подмигнула Агриппине и умело просочилась среди плотно обступивших её девчонок, никого не задев.

«Выходит, это тоже певица была, — поняла Граня, — или даже артистка. Раз её на сцену зовут и подпеть предлагают. А кому подпеть? Наверняка тем, кто кастинг проходит. Да — значит, она точно из хора! Интересно, из какого?»

По обычному бытовому голосу отличить обладателя первого сопрано от второго сложно. Наверное, только большие специалисты умеют. Граня, сколько ни пыталась вспомнить голос кудрявой насмешницы, так и не вспомнила.

А сама девчонка ей очень понравилась — полная её, Гранина, противоположность. Эх, если бы удалось поступить на проект, если бы можно было с этой Мраморовой общаться…

Хотя, конечно, и без подружек на настоящей сцене было бы тоже очень и очень хорошо! Только бы… Только бы…

…Больше часа прошло до того момента, как Агриппина Градова оказалась наконец на сцене. Вместе с ней стояла незнакомая взрослая девушка — тоже совсем не та, за которой Агриппина занимала очередь. Пушистосвитерный дядя просто подал руку ей, подал девушке, сказав: «Пойдёмте вы и вы». Подождал, пока они войдут, и закрыл за собой дверь.

По очереди они распелись, по очереди — сначала девушка Регана (вот так вот по-шекспировски её звали), потом Граня продемонстрировала диапазон, спев гамму до-мажор и арпеджио. Спели уже вдвоём гамму и арпеджио соль-мажор и ми-минор.

Им включили музыку из спектакля. Сначала вместе, а затем по отдельности они попытались исполнить вступление к первому хоровому номеру.

— Марта! Марфушка! На сцену скорей! — позвал кто-то из тёмного зала. Кто именно — Агриппине, стоящей в свете рампы, видно не было.

И правда — появилась та самая блондинка Мраморова, которую пригласили заменить на сцене уставшую Тайку. Марта Мраморова, ух ты, громкое имечко какое!

— Девочки, сейчас вы попробуйте спеть втроём, — женщина, которая из зала командовала процессом, обратилась к стоящим на сцене, — всё то же самое сначала. Помните? После проигрыша вы вступаете сразу со второго такта. Слушайте Марточку, слушайте музыку, слушайте себя… Не волнуемся. На раз-два-три — полная готовность. И — начали! Раз-два-три!

Заиграла музыка. Граня, чувствуя, что волнуется почему-то в сто раз сильнее, чем до появления этой Марты, скосила на неё глаз. Та — Граня точно видела это! — снова подмигнула ей. Подмигнула, открыла свой широкий рот и запела.

Граня, которая отлично помнила начало этого самого второго такта, успела вступить одновременно с ней. Но пела как на автомате.

Даже сквозь волнение и звуки собственного голоса девочке было слышно, что Марта Мраморова поёт дивно. Просто дивно — хрустально, точно, нежно. Чарующе — вот так можно было бы сказать, да! Петь с ней… Граня даже не знала, как сформулировать. Потому что ей казалось — это она сама вместо Марты так хорошо поёт. И петь с Мартой — прекрасно! Да. Только кажется, что это её, Мартин голос льётся, а своего Гране было даже и не слышно. Может, она и не поёт вовсе, только рот открывает?..

— Стоп! — В миг, когда остановилась музыка, раздалась из зала команда. — Теперь левая девочка отходит к кулисе, а правая, да-да, ты, снова поёт с Мартой. Раз-два-три!

Держа выражение непоколебимого достоинства на лице, Граня отошла к кулисе. Совершенно очевидно, что отсутствие её пения было замечено. Так что чего теперь обижаться. Продемонстрировать уровень возможностей, равный возможностям Марты Мраморовой, ей не под силу. Тут Агриппина была согласна смириться с участью проигравшей — потому что надо или делать хорошо, или никак. Сколько занималась хористка Мраморова, чтобы достичь такого дивного пения, неизвестно. Да и неважно. Важен результат. Которым Агриппина Градова похвастаться не могла. И потому пойдёт она сейчас участвовать в опросе о необходимости решения проблемы защиты гомосексуалистов от нападения бездомных животных на страницах произведений для детей и подростков…

Достойно так пойдёт. Спокойно. Как интеллигентный человек. Случайно попавший в мир шоу-бизнеса…

Весьма спокойный такой и дружелюбный мирок, кстати. А что не шмогла — так уж не шмогла…

— Девушка, ну а теперь вы! Ну не стойте, что вы там зависли… — услышала Граня голос, несущийся прямо из-под ног.

Это дяденька в пушистом свитере подбежал к сцене и нетерпеливо заторопил Граню.

Она снова пела с Мартой, пела без Марты, в гарнитуре (которой ей с непривычки больно нажало ухо), без гарнитуры, снова продемонстрировала диапазон — для чего активизировалась, встрепенувшись и ударив по клавишам, бабушка у рояля.

А потом… Её попросили с паспортом пройти за кулисы вслед за вездесущей помощницей Мартой.

Граня прошла за кулисы, по коридорчику к кабинету, возле закрытой двери которого стояли в ряд стулья. На этих стульях сидели ещё четыре девушки — одну из них Граня уже видела в очереди перед собой.