Пари на любовь - Иванова Вера. Страница 12

Уловив недоумение друга, «тушканчик» понимающе

улыбнулся:

— Думаешь, встречаться надо только с «отличницами»?

— Ну, да, — пожал плечами покрасневший Максим. Он действительно автоматически выбирал из списка самых лучших.

— Не согласен. «Отличницы» — это идеал, совершенство. Они как памятники или знаменитости из энциклопедии. Но разве можно нормально общаться с памятником. Или со статьей из энциклопедии. Все время будешь как на экзамене. Или под неусыпным оком родителей. Тебе оно надо. Нет, для жизни нужны девчонки попроще, «троечницы», с которыми и сам человеком себя почувствуешь..

Максим не стал спорить, но про себя подумал, что ему-то как раз нужна как на экзамене. Только с такой сам сможешь стать лучше!

— Народ, а чего Оксанка не пришла? — спросил Шумейко. — У нее сегодня вроде день рождения.

— А тебя что, не позвали? — насмешливо поинтересовался Савкин. — Ты, наверное, и подарок купил, толстый дурачок!

— Это кто толстый? Я? А ну иди сюда, мелочь паршивая! — грозно выкрикнул Шумейко. От шутливой потасовки задрожали стены, посыпалась штукатурка.

— Легче, парни, легче! — приструнил драчунов капитан

волейбольной команды Вовик Шустов. — Оксана сегодня не придет, у нее голова болит. И праздновать в этом году не будет, она мне сама вчера сказала.

Сообщение вызвало разочарованные возгласы: день рождения Оксанки привыкли отмечать шумно и весело.

— Ну вот! Такая классная вечеринка сорвалась, — Шумейко с досадой пнул чей-то рюкзак. — Теперь до Риткиного юбилея никаких развлечений. Разве это жизнь?

Максим не участвовал в общем разговоре: информация была настолько потрясающей, что его кинуло в жар. Кроме него, Оксана никого не пригласила! Получается, он будет ее единственным гостем?

Максим вышел из школы и, подставив лицо неяркому октябрьскому солнышку, вприпрыжку сбежал со ступенек.

— Макс, постой! — ударил в спину голос Даны. — Да постой же!

Вопреки правилам вежливости, парень не остановился, а припустил быстрее — надо было оставить дома вещи и купить открытку и цветы для Оксаны.

Он уже вышел за калитку, когда услышал вскрик и шум падения. Обернувшись, увидел сидящую в луже Дану.

— Все из-за тебя! — сердито бросила девочка. Скривившись, она потирала коленку. — Каблук в трещине застрял. Ты что, не

слышал, как я тебе кричала?

— Зачем же бегать на таких каблучищах? — парень помог Дане подняться. — Идти можешь?

Дана попробовала и тут же, охнув, присела.

— Кажется, я ногу сломала, — всхлипнула она.

Чертыхнувшись, Максим нагнулся, обнял ее за талию.

— Хватайся крепче! Вот так.

Вцепившись в его куртку, Дана балансировала на высоченном каблуке.

— Идти сможешь? — он с сомнением посмотрел на мятый испачканный плащ и рваные колготки.

— Только прыгать, — она виновато шмыгнула носом. — Да и то на одной ноге.

— Тогда обхвати меня за шею и двинули!

Они медленно побрели к дому. Идти было тяжело, девочка всем весом висла на плече, да и сумка ее оказалась неожиданно тяжелой.

— У вас дома кто есть? — спросил Максим, отдуваясь.

— Никого. Родители на работе, Лизка на продленке. Да ты не переживай, мне главное до квартиры дойти, а уж там я как-нибудь справлюсь.

Максим украдкой бросил взгляд на часы, потом решительно подхватил Дану под мышки и поставил на ступеньку подъезда.

С его помощью девочка кое-как допрыгала до квартиры.

— Дальше я сама! — сказала она, открыв дверь. — Ты же торопишься?

— Да ладно уж, — буркнул он, сбрасывая рюкзак. — Пара минут найдется.

— Тогда помоги добраться до дивана.

Максим повесил ее плащ на крючок, отвел в комнату.

— Йод на кухне, — сказала Дана, подняв край юбки и озабоченно разглядывая ободранную коленку.

— Может, врача? — парень мялся, стараясь не глядеть на ее ноги.

— Ну и трус же ты! — с вызовом бросила девочка.

Злясь на самого себя, он сходил на кухню, принес йод, ватные палочки.

— Теперь намазывай. Только осторожно, а то я ужасно боли боюсь. Ш-ш-ш! Ой-ой-ой! — запричитала она, а потом замолчала. И когда Максим, от души полив ранку йодом, поднял взгляд, мертвенно-бледная Дана лежала с закрытыми глазами.

— Ты чего? — всполошился парень. Он испугался, что девочка умерла, но та слегка пошевелилась. «Обморок!» — догадался перепуганный «лекарь». Надо найти нашатырь или пошлепать ее по щекам.

Он поднял руку и вдруг увидел, какие красивые у нее губы — пухлые, крупные, как на картине. И тогда, поддавшись

пухлые, крупные, как на картине. И тогда, поддавшись невольному импульсу, наклонился и поцеловал их, словно головой ухнул в омут.

Дана вздрогнула и открыла глаза. Во взгляде не было ни страха, ни удивления, только страстное ожидание, и Максим с ликованием понял — можно еще!

— А ты, оказывается, не трус! — прошептала Дана, обнимая его.

ВЕЧЕР

Не находя себе места, Оксана тревожно поглядывала на часы. Минутная стрелка двигалась по кругу, тянула за собой часовую, а Максима все не было. Родителей именинница выгнала из дома уже в половине пятого, надеясь, что гость придет пораньше. Но прошло уже и пять, и полшестого, и шесть — и ничего. Телефон тоже молчал.

Настроение ухудшалось..

Вначале Оксана думала, что Максим просто забыл, что они договорились на шесть. Она решила позвонить и напомнить, хотя ужасно стыдилась. Но по мобильному «абонент временно недоступен», а к городскому подошла мама.

— А разве он не у тебя. — удивилась Алиса Павловна и сообщила, что после школы сын домой не возвращался. В ее голосе послышалось волнение, и Оксана тоже заволновалась — мало ли

что могло случиться. Она нашла в справочнике телефоны экстренных служб, принялась обзванивать больницы, но никакой информации о несчастном случае с человеком по имени Бехтерев Максим не поступало..

Тогда волнение сменилось подозрениями. А может, он не забыл? Может, он просто НЕ ЗАХОТЕЛ прийти? Сознательно, специально!

Оксана тут же одернула себя — нет, Максим не такой, он прямой и искренний, не стал бы увиливать, выложил бы все, как есть. Но почему же он не позвонил и не предупредил, что задержится? Снова вспыхнуло беспокойство — а вдруг все-таки что-то случилось?

В сильном волнении она подошла к окну, взяла бинокль, поднесла к глазам. Усиленный оптикой взгляд скользил по домам и двору, но мысли были с Максимом. А что, если он вообще не придет? От неизвестности затошнило.

Взгляд Оксаны переместился к окнам квартиры Ереминых. Шторы были распахнуты, в комнате горел свет. На диване полулежали двое — парень и девчонка. Они обнимались, и поначалу Оксана не узнала их. Она подстроила резкость…

В следующее мгновение у нее потемнело в глазах, ноги подкосились, она чуть не упала. Так вот почему его нет! Вот, оказывается, какой «несчастный случай» с ним произошел!

Бинокль выскользнул из рук, стукнулся об пол. Несколько минут Оксана оцепенело смотрела на злосчастное окно, но теперь глаза застилали слезы. Они струились по щекам, смывали тушь, капали на нарядное платье — но это было неважно. Кому нужен теперь макияж. Дурацкое платье. Накрытый для двоих стол. И… и эта колдунья, безобразная старуха, которая оказалась обманщицей!.

Шатаясь, Оксана пошла в ванную, с ненавистью уставилась на свое отражение. У, уродина. Так тебе и надо. Забыла, что девушка должна быть гордой. Ни в коем случае нельзя терять свое достоинство. Разве можно так откровенно вешаться парню на шею. Тоже мне, придумала. Ужин для двоих, приворотное зелье… И что?.

Она принялась намыливать и тереть лицо с такой злостью, словно собиралась содрать кожу. «Ты ведешь себя, как… как женщина легкого поведения! — ругалась она. — Как вертихвостка! Как… как Данка!»