Исчезающий гном - Блэйлок Джеймс. Страница 11

Джонатану с Профессором было совершенно незачем объявлять о своем присутствии, прежде чем они узнают, что именно ждет их впереди, поэтому они потушили факел, затем при свете единственной свечи они развязали узел и натянули на себя костюмы. Джонатан сунул полотнище в рюкзак и надел на голову маску обезьяны. Профессор проделал то же самое с головой аллигатора. Джонатан, обливаясь потом в своем костюме, вскинул рюкзак на плечо, и они с Профессором крадучись пошли по туннелю в сторону костра. Ахав следовал за ними по пятам. Кудахтающий, безумный смешок эхом прокатился по туннелю, и Ахав зарычал в ответ. Затем до них донесся резкий звук флейты гоблинов и глухое гудение медного гонга, по которому ударяли каменным молотком. Джонатан с Профессором укрылись во мраке туннеля и оттуда принялись наблюдать за компанией гоблинов, которые сидели вокруг костра и жарили на нем рыбу. Один из них постоянно совал рыбьи хребты в пучки того, что при желании можно было принять за волосы на голове его соседа. Тот, не очень-то довольный, что его причесывают рыбьими скелетами, в конце концов отвесил шутнику хорошую оплеуху, как показалось Джонатану, речным кальмаром, а потом начал колотить им своего недруга до тех пор, пока кальмар не разлетелся на куски. После этого они принялись молотить друг друга кулаками, к огромному удовольствию своих приятелей.

– Давай набросимся на них, – прошептал Джонатан сквозь свою обезьянью маску.

Профессор кивнул, и они с воплями ринулись на немногочисленный отряд гоблинов. Двое зачинщиков рыбной войны, которые катались по полу пещеры, кусая и царапая друг друга, очевидно, предположили, что эти новые вопли просто жизнерадостные одобрительные крики их товарищей. Те, однако, при виде надвигающихся на них из темноты обезьяны и аллигатора прекратили хихикать, завизжали и со всех ног бросились в примыкающий туннель. Двое драчунов закатились в костер, расшвыривая горящие ветки. Тот, что так вольно обращался с рыбьими хребтами, вскочил на ноги в охваченной пламенем драной рубашке и помчался прочь. Его противник устремился следом, и в конце концов их пронзительные крики затихли вдали.

Джонатан с Профессором, не тратя времени даром, сбросили с себя костюмы и опять спрятали их в самодельный мешок. Оба почти сразу заметили, что в туннеле дует прохладный, свежий ветерок. В пятидесяти футах дальше их глазам предстал темный проем, за которым виднелась глубокая пурпурная синева ночного неба; и наконец они выбрались на теплый вечерний воздух посредине крутого, поросшего дубами склона.

Примерно в миле к северу возвышался каменный замок, венчающий Гряду Высокой Башни. Под ним виднелись крошечные пятнышки света, горящего в окнах лачуги на болоте, и темная лента Ориэли, медленно вьющаяся по дну долины. Прямо у них под ногами сверкали огни деревни у Высокой Башни и, как не замедлил указать Джонатан, одноименного трактира, где можно было найти не только горячие пирожки с мясом и выловленным браконьерами лососем, но и бутылки с элем.

Ахав, похоже, почувствовал, что устами его хозяина глаголет истина, ибо он тут же побежал вниз по залитому лунным светом склону, пробираясь через кусты и вокруг валунов по направлению к огням деревни. Джонатан с Профессором Вурцлом последовали за ним, и темный вход в пещеру исчез в тени дубов у них за спиной.

– Знаешь, – заметил Профессор, – возможно, нам не следует особенно торопиться.

– Да нет уж, лучше поторопиться, – возразил Джонатан, – если мы хотим что-нибудь поесть. Трактир, вероятно, закрывается довольно рано. Кроме того, мне надоело бродить по пещерам.

Профессор кивнул в знак согласия:

– Я сам сыт этим по горло, хотя жаль, что у нас не было возможности осмотреть верхние этажи Башни. Впрочем, у нас еще есть завтрашний день.

– Именно это я сказал себе, когда тот спрут схватил меня за ногу, – отозвался Джонатан. – И раз уж мы говорим про завтра, я бы не прочь провести спокойный денек на реке, занимаясь наблюдением за птицами или, может, ловлей устриц – чем-нибудь таким, чему присущ дух приключений.

Профессор остановился, присел на огромную глыбу гладкого гранита и вытащил из-за пазухи блокнот с ручкой.

– Когда я говорил о торопливости, – изрек он, щурясь на реку поверх своего большого пальца, – я имел в виду, что было бы глупо потерять дорогу к тому месту, где находится вход в пещеру. У меня такое чувство, что мы еще и не начали по-настоящему исследовать эти туннели. Я бы хотел как-нибудь вернуться в замок с торговой баржей и вытащить оттуда того слона.

– А как ты думаешь его оттуда вытащить? – спросил Джонатан. – Ты собираешься разрезать его на куски и поднять по ступенькам?

– В этом-то все и дело. Эта пещера не так проста, как нам кажется. Если слона туда спустили, значит, там должен быть какой-то парадный вход, о котором мы ничего не знаем. А как насчет этих гоблинов, удиравших по боковому туннелю? Куда они бежали? А дверь? Нам еще нужно сообразить, как ее открыть. Думаю, будет вполне оправданным послать сюда научную экспедицию, и я планирую предложить это Исследовательскому Обществу на осеннем симпозиуме.

Джонатан кивнул, чувствуя облегчение оттого, что Профессор не предложил, чтобы они предприняли эту экспедицию собственными силами. Через минуту Профессор Вурцл набросал грубую карту с привязками на местности и приблизительными расстояниями.

Полчаса спустя, грязные и усталые, они протиснулись в дверь трактира и опустились на стулья за столиком в углу. Обслуживающая их женщина в переднике с подозрением взглянула на голову аллигатора, которая высовывалась из прорехи в узелке Джонатана. Однако в прошлом году здесь произошло столько всяких странных событий, что она принимала все, с чем ей приходилось сталкиваться, почти как должное или, по крайней мере, производила такое впечатление. Джонатан убрал узел с дороги, запихнув его под стол, и при этом из него вывалилась обезьянья голова. Она прокатилась по полу и ударилась о туфлю официантки.

– Я вижу, у вас с собой обезьянья голова, – заметила она.

– После сегодняшнего вечера, – объяснил Джонатан, и это было наполовину правдой, – я без нее и шагу не сделаю. Когда попадаешь в неприятности, она может здорово пригодиться.

– Не сомневаюсь. – Официантка подобрала голову и отдала ее Джонатану. – Очень похожа на моего покойного мужа, только он почти ни на что не годился. Что будете есть?

– Ростбиф, – быстро ответил Джонатан. – И сливовый пудинг.

Официантка окинула его оценивающим взглядом – взглядом, в котором ясно читалось, что у Джонатана много общего с ее покойным мужем.

– У нас в кладовке есть холодная говядина и буханка черного хлеба. Еще найдется немного сыра и бочка соленых огурцов. Но никаких сливовых пудингов у нас нет.

– Тогда мы возьмем все это, – решил Профессор. – И еще кувшин эля и блюдечко с молоком вот для этой собачки.

Он не глядя ткнул пальцем в сторону высовывающейся из-под стола крокодильей пасти. Ахав незаметно для него отошел к двери и уснул там, в прохладе, которую давал залетающий с реки свежий ветерок.

– Все, что скажете.

Официантка медленно кивнула, нагнулась и со словами «хороший песик» потрепала облезающий нос аллигатора, а потом повернулась и скрылась на кухне.

– Она думает, мы сошли с ума, – констатировал Джонатан.

– По-видимому, да. То, что мы таскаем с собой эти наряды, может иметь непредвиденные последствия. Люди довольно редко смотрят на вещи объективно.

Джонатан согласно кивнул, и в этот момент в дверь вошел Лонни Госсет, галантерейщик.

– Господин Госсет! – воскликнул Джонатан. – Боже мой!

Удивленный Госсет присел за их столик, заказал официантке пинту эля и сказал:

– Ну-ну. Как дела, а? Опять гоняетесь за призраками, да? Или перевозите сыр?

– Ни то, ни другое. Мы в отпуске, – объяснил Профессор. – Направляемся к землям коротышек – там, за Лесом. Собираемся навестить Сквайра.

– Значит, Сквайра, – Госсет был одним из самых ярых его почитателей. – Подумать только. В отпуске. Я не был в отпуске с юношеских лет. Мне нужно присматривать за лавкой. Торговля оживляется. В такую жару всем нужны соломенные шляпы. Я не успеваю их делать.