Грот афалины (илл. В. Барибы) - Мисько Павел Андреевич. Страница 16

— Но они все-таки ищут? — горячо возразил Янг.

— Ищут! Может, это какие-либо глупые туристы. Думают, если отъехать на тысячу километров, попасть на любой остров в океане, так можно полные карманы самородков или золотого песка нагрести. Пошли отсюда!

Обход озера занял еще около часа. Пока лазили, пока карабкались, нашли с западной стороны еще два ручья, впадавших в озеро.

— Разве оно бездонное? — удивился Янг. — В него вон сколько льется, а из него — ни струйки!

— Высыхает… — сказал Амара, но тут же добавил: — Нет, не может столько высохнуть. Куда же девается вода? Вон, по камням можно узнать — уровень не меняется.

— Вон то место, где мы были. И тут нигде не булькает ручей, не вытекает из озера.

— Оно хоть и в бывшем кратере, но намного выше уровня океана. Если бы прорвалась вода через эти скалы — вот шуганула бы!

— А может… А если оно под землей течет в океан? Может быть такое?

— Может. Вулкан, землетрясение что хочешь могут сделать. Но если бы вода прорывалась в землю, то она кружилась бы, был бы водоворот. Вот дурни, лучше надо было приглядываться к поверхности.

Янг спустился по камням к самой воде, нарвал горсть листьев, швырнул на воду. Листва разлетелась, упала в каких-то двух метрах от берега. Упала и лежит себе спокойно, никуда ее не несет, не крутит.

— Второй раз не будем обходить — ну его! — вздохнул Амара. — Нам надо еще южный склон горы разведать — до самого моря. Если и тут ничего не найдем… — Амара не договорил, сокрушенно махнул рукой.

Южный склон горы показался не таким длинным и был намного круче, чем восточный, который вел к городу. Нагромождение скал, треснутых и разорванных наплывом лавы было более диким и малодоступным. Деревьев и кустов тут росло меньше, да и те сплошь искореженные, изогнутые. Друзья нигде не заметили даже небольшого, более или менее ровного участка, чтоб можно было зацепиться, натаскать туда земли и разбить хоть небольшой огород. Скалы внезапно кончались обрывом, дальше внизу протянулся песчаный берег, до пенистого прибоя было метров семьдесят. Тут и там на песке были раскиданы одиночные камни и скалы, росли колючие кусты молочая, торчали метелки султанской травы, сидели кактусы. Довольно большой участок песчаного пляжа возле воды был огорожен плотным дощатым забором, по верху которого в три ряда тянулась колючая проволока. С обрыва парням видно было, что делается за оградой: на восточной стороне площадки белели две палатки с поднятыми боковинами, чтоб продувало ветром. С западной стороны долетало низкое частое чахканье. Там стоял на четырех колесах двигатель, немного похожий на тот, что видел Янг понтоне в лагуне их Биргуса. Посреди участка, ближе к забору и к парням, возвышался автомобильный прицеп-вагончик с высокими и низкими антеннами наверху. Почти на прямой линии с ним близко к воде лежали какие-то ящики и полосатые бочки с топливом, а уже совсем на воде у берега виднелся катер или глиссер.

Долго смотрели на все это Амара и Янг, пока дождались хоть какого-то движения за забором. Из одной палатки вышел рабочий, направился к двигателю. Лишь внимательнее приглядевшись, они заметили, что от двигателя к вагончику с антеннами и от него к берегу тянутся не то шланги, не то провода кабеля.

И еще одно поразило: на море покачивались раскинутые большим полукругом гигантские поплавки — черно-белые полосатые бочки. Они были соединены попарно рамами, из середины каждой пары торчал вверх стержень с дощечкой-вывеской. Что было написано на тех вывесках, можно было прочитать только с биноклем в руках.

Парни спустились вниз, настороженно пошли вдоль забора. С восточной стороны, там, где был Компонг, обнаружили на заборе железную вывеску с надписью. В тексте справа и слева стояли красные восклицательные знаки — один точкой вверх, другой — точкой вниз. Амара долго вчитывался в текст, стараясь понять смысл, и Янг нетерпеливо подгонял: «Ну — что? О чем пишут?»

— Какая-то научная экспедиция по изучению океана. Американская, кажется. Запрещено приближаться, особенно с моря, ближе чем на двести метров.

— Если б Радж был с нами, он бы точно все перевел! — прошептал Янг.

— А что тебе непонятно? — казалось, рассердился Амара, увлекая Янга от забора. — Пошли, пока нас не сцапали… Там совсем с острова прогнали, тут — запрещенная зона. Будто не в своей стране живем, а…

Амара шагал по полосе прилива — быстро, размашисто. Янгу пришлось трусцой бежать за ним, даже в левом боку закололо. Он собирался уже захныкать, но Амара спохватился:

— Разогнался я… Есть хочешь?

Об этом можно было и не спрашивать! Которые уже сутки живет впроголодь.

Спустились к самой воде, сели на горячий, как огонь, камень. Янг не выдержал, поплескал на камень водой и сел на мокрый. Опустили натруженные, исколотые ноги в воду, в ласковый прибой. Порой вода била в камень и не очень ласково обдавала с головой. Но ребятам это было приятно, они не трогались с места.

Подкрепились вареной маниокой, каждый думал о своем. Оживились немного при виде дельфинов — пара их плыла вдоль берега по эту сторону рифов, время от времени они плавно и грациозно выскакивали из воды, описывали в воздухе то малые, то большие дуги, почти без брызг уходя под воду.

— Вот кому хорошо живется — позавидовать можно, — сказал Янг, любуясь дельфинами.

— Что — это тебе Радж сказал? — иронически усмехнулся Амара. — Или сами дельфины?

— А Радж читал, что они умеют говорить, только не по-нашему. Вот если бы научиться понимать их!

— Дельфинов?! Тут и человека трудно понять… Даже того, кто на одном языке с тобою говорит. Что за цаца? Чем дышит? Пуол этот… Кто бы мог подумать, что он выкинет такое? А мы с Раджем одно время даже водились с ним.

Дельфины вернулись, проплыли уже намного ближе к берегу, даже остановились было, словно прислушиваясь к чему-то. Потом медленно отдалились, описывая полукруг вокруг бочек-буйков.

Что-то их тревожило.

Глава четвертая

А Пуол в это время был на Главном острове. Привез его туда худой рыбак на моторизованной джонке с нарисованными на «щеках» лодки большими глазами дракона. Когда садился в лодку в Компонге с тремя другими пассажирами, сказал ее хозяину, что заплатит на Главном: нет дураков платить заранее. А вдруг мотор испортится или еще что? А ткнулись носом в причал на Главном, показал лодочнику вместо денег нож, подергал в стороны подбородком: «Пикнешь — мигом п-прирежу!»

Слонялся по улицам Свийттауна — столицы, Душистого города, посвистывал, радовался жизни и тому, что вырвался на волю, на простор. То и дело совал руку в карман, где шуршали новенькие доллары. Украл у отца чек, когда заявился на Горный, получил по нему деньги и теперь чувствовал себя независимым человеком. Как будут устраиваться родители на новом месте без денег, не хотел и думать. Забыл он и поговорку: продав отца и мать, не разбогатеешь.

Глупый этот матрос Дуку, что учил их когда-то грамоте. Как начнет рассказывать, где побывал да что видел, какие чудеса есть на свете… Не могло простому матросу стукнуть в голову, какой отравой ложатся в душу Пуола его увлекательные рассказы.

И вот теперь он вольный, как птица. Будет ходить куда захочет, станет делать что вздумается. Тут такой простор, столько возможностей. Лучше было бы, конечно, совсем ничего не делать, а только есть да пить — что душа пожелает. Это не на их задрипанном Биргусе, где, кроме моря, пальм и хибар, ничего нет. Какие магазины в Свийттауне! Целый день торчал бы возле витрин, любовался б выставленными товарами, воображая себя владельцем этой роскоши — дорогих костюмов, транзисторов, сверкающих гитар, мотоциклов, машин. А как столичные люди красиво одеваются, какие девчата цокают каблучками, перебегая из учреждения в учреждение, в разные офисы и магазины. Тут и кинотеатр есть, и разные бары-рестораны. Правда, чтобы всюду побывать, все попробовать, узнать, надо бес его знает сколько денег.