Юная модница и тайна старинного платья - Турецки Бьянка. Страница 14

«Упс! Неужели музея Гуггенхайма еще нет?»

— Простите, я хочу сказать, ваш… замок.

Бенджамин окинул ее недоумевающим взглядом.

— Я имею в виду… ваш дом, — с запинкой проговорила Луиза. «Уж наверное, дом-то у этого парня есть?» — Он такой красивый, что напоминает мне музей.

Бенджамин продолжал как-то странно на нее смотреть.

— Благодарю вас. Приезжайте, пожалуйста, еще, когда вам будет угодно. Мы будем вам рады.

«Мы?»

Они пошли дальше, и Луиза уже не знала, о чем говорить со своим спутником. Кого он имел в виду — подружку? Жену? Маму? Она была почти уверена, что он с ней флиртует, но, возможно, он до сих пор живет с родителями? Луиза замерзла и устала. Как бы ей хотелось снова стать просто собой.

— Не присесть ли нам? — спросила она, когда они проходили мимо одной из множества металлических и деревянных скамеек, расставленных на палубе.

— Чудесная идея, — ответил Бенджамин, помогая ей сесть.

Наступила неловкая пауза.

Притворяться той, другой девушкой было ужасно утомительно и на самом деле не так уж и весело, как она себе это представляла.

От этих мыслей ее отвлекла Анна, которая, спотыкаясь, спешила к Луизе, а в руках у нее было что-то из бархата, меха и перьев, отчего лицо ее было едва видно.

— Анна, — позвала Луиза, взволнованная и обрадованная тем, что видит дружеское лицо. Смеясь, она поспешила помочь подруге. Выдернув из этой охапки шляпу со страусиными перьями, она неловко водрузила ее себе на голову.

— Какая же вы чудачка, мисс Бакстер, — сказал мистер Гуггенхайм. — Не проводить ли мне вас, леди, на послеобеденный чай в кафе «Веранда»? А мне пора перед ужином насладиться сигарой в курительной комнате.

— Да, будьте добры, — быстро ответила Луиза.

Анна помогла Луизе надеть бургундское бархатное пальто, надежно стянув талию отвратительно тугим поясом. У пальто были огромные манжеты из пушистого меха; казалось, что вокруг запястий обвились две шиншиллы. Пальто почти доходило до пола, так что идти в нем приходилось, рискуя растянуться вниз лицом на палубе.

— Великолепно, — заметила Анна, заботливо приглаживая Луизе волосы и поправляя шляпу.

Пальто, похоже, весило чуть не полсотни фунтов, и Луиза сразу же вспотела под его тяжестью. Ей казалось, что выглядит она в нем совершенно нелепо.

Через кают-компанию, облицованную теми же панелями красного дерева, полную запахов кедра и сигарного дыма, Бенджамин провел их в примыкавшее к ней кафе «Веранда».

— Итак, я вас покидаю. — Он широким жестом снял свою серую шляпу-котелок и, наклонившись, поцеловал Луизе руку. — Мисс Бакстер, с нетерпением жду новой встречи за ужином.

— Благодарю вас, мистер Гуггенхайм, — сказала с улыбкой Луиза.

На этом он быстро развернулся и вышел. Чувство облегчения, которое испытала при этом Луиза, было полной противоположностью тому, что у нее осталось от его утреннего визита.

Глава 20

Анна с Луизой вошли в стеклянные двери в дубовых рамах. Кафе было светлое и просторное, сплошь залитое солнечным светом. На стенах были шпалерки, увитые ярко-зеленым плющом, спускавшимся до самого пола, выложенного черно-белой плиткой. Комната была полна элегантно одетых дам, которые непринужденно беседовали между собой, изящно потягивая чай из китайских чашек.

— Здесь леди Дафф-Гордон, — шепнула Луизе Анна, указывая на женщину, устроившуюся в одиночестве в дальнем конце кафе.

Она сидела в белом плетеном кресле за угловым столиком у большого сводчатого окна с изумительным видом на океан и приветливо махала им рукой. Луиза застыла на месте. Она не могла поверить, что перед ней и в самом деле модельер Люсиль — живая легенда собственной персоной.

— Вам лучше сесть рядом с ней. А мне лучше вернуться в номер, чтобы до обеда распаковать остальной багаж, — сказала Анна и ободряюще, сжала Луизе руку. И снова, прежде чем Луиза успела возразить, покинула комнату.

Возможно, леди Люсиль Дафф-Гордон не была первой красавицей, но одета она была, без сомнения, стильно. На ней было платье из гипюра цвета весеннего утреннего луга, перехваченное на талии шелковым поясом цвета слоновой кости. Лиф украшали ее фирменные шелковые цветы. Шею в три ряда охватывала элегантная жемчужная нить. На голове была простая зеленая, в тон платью, широкополая шляпа.

— Привет, Люсиль, до чего приятно снова вас видеть, — выпалила Луиза, не способная скрыть волнение в голосе.

Если бы она могла назвать десять человек, с которыми ей хотелось посидеть за чашкой чая, то Люсиль наверняка вошла бы в этот список. В начале двадцатого века она была одной из самых знаменитых британских модельеров, Луиза обожала ее и ставила в ряд сразу после Коко Шанель, Карла Лагерфельда и Вивьен Уэствуд. Люсиль одна из первых начала создавать более женственную и в то же время практичную одежду для женщин — с открытой линией шеи и длинными юбками с разрезом, в которых можно было свободно шагать, не говоря уже об очень удачной коллекции нижнего белья. Люсиль одевала всех членов королевского семейства и кинозвезд. В книге о винтажной одежде, которая была у Луизы, Люсиль посвящалась целая глава.

— Прошу вас, дорогая, все мои близкие друзья зовут меня Люси, — сказала она, вставая, чтобы послать по воздушному поцелую в обе щеки Луизы. — Чаю? — спросила Люси и подала знак официанту, который нес поднос с булочками и сливками.

— Да, пожалуй, — ответила, кивнув, Луиза. — С удовольствием.

Так оно на самом деле и было.

— Не правда ли, корабль прямо-таки дивный? — спросила Люсиль и деликатно отхлебнула из изысканной чашки. — Я буквально влюблена в свою прелестную маленькую каюту с электрическим обогревателем и розовыми шторами.

— Он фантастический, — согласилась Луиза.

Она старалась сидеть очень прямо, боясь пошевелиться в шатком белом плетеном кресле, чтобы сине-зеленый плюмаж на ее шляпе не развевался, как флаг на ветру. Однако это ей удавалось неважно.

— Как вы стали модельером? — спросила Луиза, когда официант принес ей на блестящем серебряном подносе чайник со свежезаваренным чаем.

Ей не хотелось выглядеть репортером из школьной газеты или «Фэрвью-пресс», но она ничего не могла с собой поделать. Она не собиралась упускать возможность взять интервью у одного из своих кумиров.

— Полагаю, это получилось само собой. После развода с первым мужем я осталась абсолютно без гроша в кармане. И тогда я поняла: чтобы прокормить себя, мне следует положиться на свой ум и талант. Поэтому я открыла пошивочную мастерскую… я всегда обожала шить. Дорогая моя, приятно, когда рядом с тобой есть мужчина, но полагаться на них нельзя.

— Да, я совершенно с вами согласна. — Луиза была рада, что Люси оказалась такой классной и, в общем-то, современной деловой женщиной. — Но как вы создаете свои модели? — торопила она ее, отхлебывая английский чай и обильно намазывая малиновым джемом ржаную булочку с изюмом, довольная тем, что хоть еда в 1912 году была вкусной.

— Творческий процесс — вещь волшебная, — осторожно ставя чашку с чаем на блюдце, ответила леди Люси.

У нее был прямой нос и четко очерченные скулы, придававшие ей аристократический вид.

— Однако на то, что мои платья получили название «чувственных», есть своя причина. Я люблю по-настоящему понять своего клиента и считаю, что платье должно быть материальным отображением его характера. Покрой, цвет, стиль — все эти элементы должны отражать особенности конкретной женщины. Я вижу себя психологом в той же степени, что и модельером.

— Поразительно, — в благоговейном восторге промолвила Луиза, вытирая с верхней губы комочек джема. — Я вижу в вас художника.

— Благодарю вас. Я хочу не только одеть женщину, я хочу помочь ей выразить свою душу, — продолжала леди Люси возвышенную речь. — Точность и красота — вот чего я добиваюсь. Если у вас с другой женщиной один размер, это не значит, что вы должны носить одинаковые платья.