Аксель и Кри в Потустороннем замке - Саксон Леонид. Страница 50

— О да! Что будь Гуго Реннер жив, я был бы вам не нужен!

— Узнаю человека! — фыркнул Штрой. — Первая мысль, конечно, о соперниках. Вот это вас всех и погубило…

— Что вы хотите сказать?

— Что если бы люди не соперничали, они бы уже давно обогнали нас, и тогда я служил бы вам, а не вы мне… Я ведь тоже мог бы закопать Гуго в прибрежный песок и забыть о нём, понимая, что, став духом, он поднимется выше меня. Но я думал о другом. С ним Лотортон раздавил бы любых врагов! Кого угодно… Разумеется, нельзя было начинать с этого — сразу, в лоб. Гуго был пропитан моралью, как старая одежда — нафталином… Ну, пришлось объяснять ему, сколько добра он мог бы… и так далее. Тогда он согласился. И вот тут мы допустили очень большую ошибку…

— А я думал, вы никогда не ошибаетесь!

— Не следует считать меня таким идиотом, дорогой друг… Мы воскресили Реннера почти сразу же после его добровольной смерти, не дождавшись, пока всё человеческое в нём истлеет! Хотя, может, и это не помогло бы с таким особым материалом… Тем не менее, хочется думать, что лет через триста он проснулся бы настоящим духом — без жалости и предрассудков. А так он взбунтовался на первом же совещании, уяснив себе наши планы. И, если бы он захотел, то ушёл бы от нас живым: он ведь был неуязвим, стоило ему только оградить себя нужным заклятием. К счастью, он не напал на нас и не вернулся к людям… Просто не стал сопротивляться и умер, заставив нас сожалеть об упущенных безграничных возможностях!

— Откуда же, по-вашему, они у него взялись?

— Хороший вопрос! В принципе, мы давно знали, что среди поэтов бывают очень сильные волшебники. Но этот вдобавок никогда не растрачивал своих сил. Он считал, что целый мир не стоит одной его строчки. Я как-то спросил его, почему он, с его-то убеждениями, не отдал свои стихи людям, чтобы сделать им добро. Гуго ответил: «Где добро, там и зависть. Я не хочу, чтобы мне завидовали». Ну что ж, он сделал свой выбор. Лично я думаю, что в одном он всё-таки был неправ. Если не для себя, то хотя бы ради своих внуков ему, безусловно, следовало нас уничтожить! Посмотрим, что выберут они…

— Так вы хотите…

— Ну безусловно, профессор! Зачем нам рисковать, если мы можем исключить малейшую возможность неудачи? Пусть Заклятие Семи Смертей произнесут сами люди — и вы увидите, оно будет надёжнее и крепче нашего. Просто ребёнок сочинил стишок на заданную тему…

— А если внуки не унаследовали волшебной силы деда?

— Скорее всего, они её унаследовали. Но не полностью! Иначе мальчик давно уже знал бы, что, стоит ему произнести желание в стихах, и оно сбудется. Какой-нибудь поэтический школьный спектакль… да мало ли случайностей! Он бы уже давно был предметом зависти и восхищения всего мира или, скорее всего, сидел за решёткой и работал на своих тюремщиков. Но у нас-то, не забывайте, всюду усилители! И в нашем мире он сможет колдовать… О, теперь мне многое понятно! Например, почему Шворк выбрал именно эту пару. А из них — именно девочку. Столь чуткое существо, к тому же имеющее у себя на борту наши лучшие усилители, сразу учуяло дремлющую во внуках Реннера волшебную силу…

— Да-да, разумеется… как не понять! — льстиво заверил Фибах. — Вот только насчёт девочки… вы не могли бы выразиться яснее?

— Ну, видите ли, я, конечно, не доктор биологии, но ведь у животных, кроме рефлекса на мясо, есть ещё какие-то чувства… Он же летел искать хозяйку. Женщину. А девочка — это как бы маленькая женщина. Мы таки сделали с вами Шворка, профессор, поздравляю! Волшебное начало в нём чрезвычайно сильно! И потому, найдя маленькую волшебницу, он решил: «Довольно!» — и прекратил поиски. Да и в детях это дремлющее начало было настолько мощным, что они сразу, без предварительного обучения, могли видеть пса… Итак, наш юный друг, у которого мы стащили два евро, практически всемогущ. Думаю, это и пытался объяснить ему старик Реннер прошлой ночью — оттуда, из мира мёртвых духов! И объяснил бы, если бы вы не накачали Акселя какой-то снотворной дрянью… К утру он всё забыл.

— Я же не знал, Ваша Вечность!

— Нет-нет, всё великолепно, дорогой… Вы нас спасли! Зачем Спросившему Смерть знать, что он может стереть эту Смерть в порошок одним заклинанием? Правда, опасность не исчезла.

— Как так?

— Да думайте же хоть немножко! Что сказал наш юный друг перед тем, как нечаянно сделал стенку прозрачной? Что когда упадёт вечерняя тень, он всё вспомнит. Может быть. «Тогда-то, может, и вспомню я…»

— Это «может быть» имеет значение?

— Мы так давно научили вас колдовать, и вы ещё спрашиваете! Любая неуверенность страшно ослабляет силу даже самого мощного заклятия… Вы для чего, к примеру, щёлкаете пальцами? Чтобы дух волшебного поля получил мощный звуковой удар в ухо, которое составляет большую часть его крошечного тельца. И понял, что вы — такой же полноправный его повелитель, как, допустим, я. Хотя я добьюсь того же удара, просто подумав о заклятии… В общем, скорее всего, часам к семи Аксель и впрямь что-то вспомнит. Но смутно! И тут я должен направить его мысли в нужное нам русло, не рассказывая ему ничего лишнего… Кроме того, я наложу на наш замок ряд опережающих контрзаклятий. Тогда мальчишка вряд ли сможет причинить нам какой-либо вред, даже если узнает больше, чем нужно!

— В таком случае, с ним вообще не будет проблем, — заметил Фибах.

— Да, но я не могу держать этих детей в замке вечно! Тут нужна другая узда… Он и с вами жадничал?

— Как вам сказать… по-моему, нет. Вообще, мне кажется, в этом плане куда легче иметь дело с девчонкой! Вдобавок она глупее и трусливее.

— Что ж, посмотрим. Надеюсь, в людях вы разбираетесь лучше, чем в животных. А пока — никаких обманов! Выполнять любые желания детей, кроме тех, которые могут привести к побегу! Подробный доклад о поведении и просьбах обоих представить мне к 7.30 в письменном виде. Да, и вот что: попробуйте вдвоём с вашим ненаглядным Пралине сделать ту самую стенку опять непрозрачной. Хотя я уверен, что у вас ничего не выйдет… Вопросы есть?

ГЛАВА XIV. Т-РЕННЕР-ОВКИ

Аксель спешил изо всех сил, с ненавистью волоча за собой тяжёлую кассу. Где Кри? В безопасности ли она? Скорее туда, к Шворку! Ско…

— Честно говоря, я проголодался, — сказал ему в ухо знакомый голос перед самой дверью в его комнату.

— Ох! Это вы… ты, Отто, — пробормотал мальчик, плюхнув кассу на пол и сев на неё сверху. — Я только переведу дух и…

— И наделаю глупостей? Не стоит… Куда ты так спешишь?

— Как куда? Проверить, что с Кри!

— Никто здесь её не тронет. Сперва расскажи, чем там у вас кончилось. Да поподробней, ничего не упуская! Едва Штрой спросил, не подслушивал ли ты, я на всякий случай сразу же улетучился…

— Правильно сделал! — ответил Аксель, приступая к рассказу. Кончив, он нагнулся за кассой, чтобы втащить её в комнату и бежать дальше. Но Хоф удержал его:

— Нет, погоди! Твою сестру проведаю я. Тихо и незаметно… А ты должен спокойно оставаться у себя и ждать Фибаха. Но сперва закажи мне поесть!

— Ждать Фибаха? А зачем он мне сдался?! — раздражённо фыркнул Аксель. — Чего ещё прикажешь ждать в этой мышеловке?

— Восьми вечера.

Аксель хмуро упёрся взглядом в стену.

— Я тебя что-то не пойму, Отто. То ты стараешься всё выведать до прилёта этого Штроя, а то сам лезешь волку в пасть! Раз им сейчас не до нас, раз у нас появилась отсрочка…

— То надо ею воспользоваться и бежать. Да?

— Да! — с вызовом сказал Аксель.

— Хорошо. Допустим, мы сбежали, — спокойно ответил Хоф и, судя по звукам, сел на кассу сам. — Ох, продуло меня на этом балконе… Я говорю «допустим» из чистой вежливости. Я уверен, что пёс — даже если он решится на второй побег — не сможет этого сделать. Не так Фибах прост, чтобы после случившегося оставить двери настежь…

— Так зачем же ты тогда?.. — задохнулся от возмущения Аксель.

— Мой мальчик, если ты когда-нибудь вздумаешь стать полицейским…