Не надо меня прощать - Воробей Вера и Марина. Страница 1

Вера и Марина Воробей

Не надо меня прощать

1

Приход в класс новенькой – всегда событие, даже если эта новенькая оказывается на первый взгляд скучной и обыденной, как тетрадка в клетку. Во всяком случае, облик Зои Колесниченко ничем не выдавал ее самобытности или яркой индивидуальности, даже если таковые имели место быть. Но ведь часто первое впечатление бывает ох как обманчиво!

Необычайные вещи начали происходить буквально с первого дня. Нет, поначалу все шло как всегда: Люстра привела Зою в класс, представила ее ребятам и велела ей занять любое свободное место. Никого не удивило, что Зоя решила сесть за последнюю парту, тем более что она оказалась совершенно свободной. Зоя еще не успела ни с кем познакомиться, поэтому ее желание сидеть на уроках в одиночестве было вполне объяснимым. Вот пройдет несколько дней, а может и недель, Зоя присмотрится к ребятам, с кем-нибудь подружится и найдет себе подходящего соседа или соседку. Так или примерно так рассуждали ребята, глядя, как робко и неуверенно пробирается Зоя (потому что слова «идет» или «шагает» тут совершенно неуместны) по проходу к самой последней парте третьего ряда. В руках у новенькой был пестрый пакет – единственное яркое пятно в ее облике, а за спиной болтался обычный, если, конечно, не приглядываться особенно, рюкзак.

Первым уроком в тот день была литература. Сидя, как обычно, за учительским столом, Люстра монотонным голосом диктовала биографию Гоголя, а ученики делали вид, что записывают в тетрадь столь ценные сведения. В сущности же, каждый был занят своим делом по той простой причине, что биографию великого русского писателя можно узнать из школьного учебника, которым, к слову сказать, и пользовалась Ангелина Валентиновна, не утруждая себя поисками более редких источников.

Урок успешно перевалил за середину, когда класс буквально вздрогнул от душераздирающего вопля.

– …свою бессмертную поэ-э-э… – Недосказанное слово так и застряло в горле учительницы. – Ермолаев! – взвизгнула она в следующую секунду, уставившись на предпоследнюю парту третьего ряда. – Немедленно выйди вон!

Действительно, жуткий, ни на что не похожий звук шел именно оттуда. Но поверить в то, что человеческое существо, даже если оно и носит фамилию Ермолаев, способно исторгнуть из себя нечто подобное, было совершенно невозможно.

– А я тут при чем? – возмутился Юрка и обернулся назад. – Это там выло! – Он ткнул пальцем в сторону новенькой.

– Колесниченко! – снова заорала училка. – Встать!

Зоя обреченно поднялась.

– Это что еще за… Что еще за… Что за… – Нужные слова никак не приходили на язык учительницы русского языка и литературы.

– Не «что», а «кто». – Голос Зои звучал на удивление спокойно.

Не дожидаясь дальнейших вопросов, Зоя водрузила на парту свой рюкзак (тот самый, который выглядел вполне обычным, если, конечно, особенно не приглядываться), расстегнула молнию и под пристальным наблюдением множества глаз вытащила из рюкзака здоровенного дымчатого кота. Только теперь некоторые, да и то немногие, отметили про себя, что форма-то Зоиного рюкзака была не совсем обычной, да и по бокам имелись какие-то непонятного назначения сеточки в виде окошек.

– Ты зачем это кота в школу притащила? – Ситуация была настолько неординарной, что даже заставила Люстру изменить своему обычному агрессивно-хамскому тону.

Учительница выглядела обескураженной и даже жалкой. Она беспомощно хлопала рыжими, никогда не знавшими косметики ресницами и по-рыбьи шевелила ненакрашенными губами.

– А он не может без меня, – последовал спокойный ответ.

На лице новенькой отразилось смущение, но голос звучал твердо, и это несоответствие как-то обескураживало.

И как бы в подтверждение хозяйкиных слов, кот протяжно мяукнул и прильнул к Зоиной груди.

– Чак, маленький мой, – заворковала Зоя и принялась гладить кота по огромной щекастой голове.

– Это британец? – проявил неожиданный интерес Юрка Ермолаев.

Он вообще был находчивым и умел быстро осваиваться практически в любой, даже самой необычной ситуации.

– Да, – с гордостью кивнула Зоя, – британский голубой.

– К директору! – завопила вдруг Люстра. – Колесниченко, к директору!

Испугавшись ее неожиданного крика, кот взвыл, затем как-то странно изогнул тело и, с невероятной силой оттолкнувшись от Зои задними лапами, вырвался из ее рук. По классу прошел возбужденный гул. Прижав к голове уши, кот перепрыгивал с пары на парту, с ряда на ряд и стремительно мчался прямо к учительскому столу.

– Он сейчас накинется на меня! Уберите его! Поймайте! – заорала как резаная Люстра. – Я с детства котов боюсь! Я их ненавижу!

Еще секунда – и гладкошерстный возмутитель порядка прыгнул бы на учительский стол всеми четырьмя лапами…

Первым сориентировался Фишка – он успел-таки схватить обезумевшее животное за хвост, а потом за загривок. Люстра была благополучно спасена, но урок оказался сорванным.

Наконец училка, еще раз провизжав: «Колесниченко, к директору!» – но стараясь держаться степенно, покинула класс. Оставшись без надзирателя, девятый «Б» дал волю чувствам. Голубого красавца кота все еще крепко держал Фишкин, а тот только затравленно урчал, пытаясь освободиться.

– А можно его погладить? – спросила Каркуша у подошедшей сзади Зои.

– Ага, погладь, он давненько свежего мяса не ел! А тут само в пасть лезет! – заржал Юрка Ермолаев.

– Сейчас его лучше не трогать, он сильно напуган. – Зоя протянула руки, намереваясь забрать у Фишкина своего питомца. – Чак, солнышко, не бойся, иди ко мне, дурачок… Спасибо тебе, – застенчиво произнесла она, слабо улыбнувшись. – Если б ты не успел Чака поймать, он наверняка училку исцарапал бы!

Забирая кота, Зоя невольно прикоснулась к руке Вадима и смутилась окончательно. Сердце забилось неровными толчками, она почувствовала, как вспыхнули ее щеки. К счастью, Фишкин ничего этого не заметил. Он уже оживленно обсуждал с одноклассниками животрепещущую тему: что предпримет Люстра по поводу сорванного урока литературы? Ответ на этот вопрос не заставил себя ждать. Дверь в класс распахнулась, и на пороге возник Леонид Сергеевич, директор школы. Позади него маячила Люстра, ее бесцветные глаза горели праведным негодованием.

Задав несколько вопросов, которые в такой ситуации интересовали бы любого уважающего себя директора школы, Леонид Сергеевич покинул девятый «Б», уводя за собой новенькую вместе с британцем, сидевшим теперь очень тихо в рюкзаке.

– Ну, что делать будем? Ты же понимаешь, что я не могу тебя к занятиям допустить с таким живым приложением? Постарайся его куда-нибудь пристроить, уж будь так добра…

Разговор происходил в директорском кабинете, где Зоя чувствовала себя немного уверенней, чем среди одноклассников. Леонида Сергеевича она почему-то не боялась. В конце концов он отпустил Зою домой, настоятельно порекомендовав в следующий раз приходить в школу одной.

Открывая дверь квартиры, Зоя уже знала, что бабушка еще не вернулась из Пскова, потому как они созванивались накануне вечером и бабушка сообщила, что задерживается. Стало быть, впереди свободный день и нужно в срочном порядке решить, куда девать капризное животное, которое совершенно не хотело оставаться одно в квартире. Чак всегда чувствовал, что за хозяевами вот-вот захлопнется дверь, и устраивал целое шоу с истошным мяуканьем, переходящим в жуткий вой, безумными метаниями по всей квартире и царапаньем всего, что попадалось в его острые когти.

Оказавшись на своей территории, Чак как ни в чем не бывало принялся ластиться к девочке, тереться об ее ноги и мурлыкать, задирая свою круглую морду.

– Ну что мне с тобой делать, паршивец? – пригорюнилась Зоя.

Она взяла Чака на руки, села в кресло и устало прикрыла глаза. Перед глазами поплыли картинки: вот Люстра приводит ее в класс, множество глаз устремлены на нее, отчего становится не по себе; вот перепуганный Чак несется по партам прямо к учительскому столу… Руки Вадима Фишкина, крепко сжимающие кота. Ее приятно удивило, что она запомнила эти руки в деталях, хотя времени, чтобы рассмотреть их, у нее не было.