Связной - Бодров Сергей Сергеевич. Страница 14
Тут он, видимо, уже сам разозлился и пнул его, довольно сильно. Но Палыч как-то прикрылся и вдруг, несмотря на грузность, юркнул змейкой вдоль машины. Каратист подпрыгнул, но Палыч поднырнул, ушел от удара и, пригнувшись, неожиданно ломанулся в сторону гаражей. Пока подхватились, он с невероятной легкостью перемахнул забор и завилял между угольными кучами. Нервного, который оказался быстрее всех и стал его догонять, Палыч коротко рубанул с ног – тот улетел в угольную пыль. Дистанция не сокращалась, тогда парень в пиджаке остановился, прицелился из длинного ствола, беззвучно выстрелил. Палыч споткнулся, его догнали, сначала один, потом второй, каратист, повалили. Подскочил разъяренный парень в пиджаке, остановил их, но сам врезал ногой пару раз.
– Где ребенок, мусор? Где ребенок?
Тот упрямо полз на четвереньках, капая кровью. Потом поднялся и опять рванулся вперед, к невидимой цели, которая оказалась деревянной изгородью. Жизненные силы не хотели оставлять Палыча в его последнем бою. И пока они думали, из забора, как меч из ножен, он мгновенно выдернул здоровый кол и обрушил его на голову каратисту. Вторым холостым взмахом он очертил невидимый круг, и тут уже близко подходить никто не стал. Палыча обложили. Он получил вторую и третью пули в живот, его еще попинали, но дальше было не рассмотреть, начался ветер, поднял угольную пыль…
Порыв ветра взметнул пыль, девочки и старик, которые сидели на плоских камнях посреди двора, зажмурились и отвернулись. Они играли в кости, рядом лежали монетки, а Дина записывала счет мелом.
Когда пыль улеглась, она посмотрела на кубики и возмутилась:
– Не было тройки! Двойка была!
– Как не было, как не было, зачем говоришь не было! – закричал Сейфуллин.
Света не видела, поэтому ничего сказать не могла, а собака вскочила с места и обеспокоенно сунула морду к фишкам.
– Я видела, видела, двойка была! Он жулик! Свет, он врет!
Старик принял оскорбленный вид.
– Жулик! Я все Александру Палычу расскажу!
– Пиши. Пиши двойка. Аллах все видит. Пиши что хочешь.
Дина записала и взяла кубики.
Алик вошел в комнату, кивнул, сел на низкую табуретку. Костя смотрел в сторону, все молчали. Алик достал сигарету, помял.
– Не курим здесь, Алик, – тихо сказал кто-то.
Он сунул сигарету обратно в пачку, спрятал в карман.
– А ты зачем пришел-то? – без интереса спросил Костя. – Ты деньги принес? – Костя повернулся, чтобы поискать глазами чемоданчик.
– Костя, ты мне одно скажи. Ты мне веришь или ментам?
– Я верю, что за кассу кто-то ответить должен.
– Если хочешь слышать, слушай, – побелел Алик. – Я кассу не брал, клянусь ребенком! И не ты меня за нее спросишь!
Костя сдержанно выразил удивление, как бы подчеркивая опасную несдержанность собеседника.
– Я к тебе сам пришел, Костя. Ты же не пес, а я не волк. Ребенка оставь. Я от тебя бегать не буду.
– А ты мне и не нужен. Мне деньги нужны. А стоит твой ребенок теперь два лимона.
Алик затих, наконец произнес:
– Нету у меня. Сейчас…
– Ну, будешь по частям выплачивать. По сотке за палец.
Костя встал, встали Алик и остальные. Все вышли. Комната опустела.
…Утро. На большой пустырь за гаражами выезжает джип и останавливается посередине. Двигатель заглушается. Слышны гудки тонального набора.
–Да.
– Скажи Косте, на месте я, – говорит Алик безжизненным голосом.
– Все привез?
–Да.
Через некоторое время с противоположной стороны медленно подъезжает другой джип и останавливается рядом. С минуту ничего не происходит. Наконец тонированное стекло подъехавшей машины опускается, и человек с нервным лицом, который дежурил у Алика во дворе, напряженно вглядывается в затемненный салон джипа. Проходит еще секунд пятнадцать.
Неожиданно он высовывает автомат и, спрятав голову, начинает палить без остановки. Открывается задняя дверь, и к нему присоединяется второй. Вылетают стекла, машина раскачивается, оседает, наконец стрельба прекращается. Оба выходят. Второй дает еще короткую очередь спереди. Они осторожно обходят расстрелянную машину и заглядывают внутрь. Салон пуст. Но мы видим, что задняя дверь чуть приоткрыта, а внизу, под машиной, кажется, кто-то есть… В эту же секунду раздаются выстрелы откуда-то снизу, по ногам. Оба падают как подкошенные, один, схватившись за раздробленную ступню, начинает истошно, по-бабьи, орать, другой, быстро извиваясь, уползает в сторону. Раздаются еще выстрелы, крик обрывается, и все стихает. Из-под своей машины, отряхиваясь от масла и осколков стекла, вылезает Алик. Он осматривается, открывает изрешеченную дверь, забирает у себя из бардачка какие-то мелочи, диски и кассеты. Потом быстро садится в другой джип и уезжает.
Игра шла уже долго, у Дины монеток лежало сильно больше, Сейфуллин нервничал и ругался вполголоса по-татарски. Света сидела в сторонке, смотрела на склон холма, на развалины рыбзавода, на дорогу. Собака примостилась рядом.
– Свет, а ты чего делать будешь потом?
– В смысле? – не поняла Света.
– Ну, когда домой вернемся.
– Не знаю. Тренироваться… А ты?
– Не знаю. Может, поеду куда-нибудь. В Австрию. Или еще куда-нибудь…
Света промолчала.
– Давай уедем, – как-то серьезно предложила Дина.
Света подумала немного.
– А куда?
– Да хоть в ту же Индию.
Сейфуллин поплевал на кулачок и выпустил кубики. Результат был неважный.
– Денег заработаем. И поедем, вдвоем. Там, кстати, трудных подростков в тибетские монастыри принимают.
– Во-первых, это в Китае…
Сейфуллин бросил кости в третий раз, застонал и схватился за голову. Дина скрупулезно посчитала очки и стала записывать.
Света думала о своем, гладила пса. Вдруг он вскочил с места и бросился вниз. Света подождала, потом поднялась, чтобы посмотреть. С другой стороны дома она увидела подъехавший джип. Света попятилась, услышала только лай и прервавший его выстрел. Старик вздрогнул, будто его подбросило, и метнулся туда.
Снизу двора не было видно, они начали подниматься по тропинке. Фигурка Сейфуллина показалась на секунду, бестолково помахала руками, снова исчезла. Ребята продолжали подъем.
С заднего сиденья, безумно кося заплывшим глазом, сползла Зоя. Рот у нее был заклеен скотчем, руки связаны, она выпала наружу и сначала тихо поползла, а потом изо всех сил кинулась бежать. Тут же споткнулась и упала плашмя, но снова проворно поднялась и припустила дальше.
Сейфуллин как безумный носился по двору с невнятными проклятиями. Сначала бросился в дом, потом вылетел оттуда, сшибая корзинки и горшки, ворвался в сарай. Причитая, он выбрался с каким-то свертком, стал срывать с него тряпки, пока не обнаружилось ружье. Высыпались патроны, сколько-то он подобрал и на ходу загнал в затвор.
Света с Диной держались за руки и стояли, окаменев. Бежать было некуда.
Сейфуллин залег у изгороди, прицелился и отчаянно крикнул:
– Аллах акбар!
Грохнул выстрел дуплетом, мощной отдачей щуплого старика отшвырнуло метра на полтора. Он снова зачем-то понесся обратно, подхватил с земли пару патронов, сменил направление и вдруг сел на землю.
– Убегай, убегай, – пробормотал он.
Света втащила сестру в сарай, судорожно закрылась на какой-то крючок. Они забились в угол, между дровами. Света старалась Дине закрыть глаза, может быть, чтобы та не видела, как она плачет. И еще старалась ровно держать ружье, направив его на дверь. Дина не отрываясь смотрела туда же. Снаружи, совсем близко, раздались выстрелы, четыре или пять подряд. Кто-то пробежал, потом опять два выстрела, крик. Несколько секунд прошли в полной тишине, потом кто-то толкнул дверь. Она не поддалась, но после двух ударов крючок слетел.