Связной - Бодров Сергей Сергеевич. Страница 16

Он делает зверское лицо и, рыча, наступает на пса.

С пригорка, где они возятся, хорошо видно шоссе. По нему мчатся машины, едет рейсовый автобус. Ильяс играет с собакой, хватает ее за уши, то нападает, то, хохоча, отскакивает…

В автобусе у окна сидит Армен. Он думает, смотрит на горы. Вдали едва видны две фигурки, человека с палкой и собаки. Они гоняются друг за другом, видимо, играют…

Ильяс провожает взглядом автобус. Пес, высунув язык, останавливается, но тут хозяин резко хватает его, да так, что тот, взвизгнув, отскакивает.

– Э, собачка, тебе сердце гадюки надо съесть… – смеется Ильяс.

Они стоят посреди долины, пес и пастух. Ильяс, опершись на палку, смотрит, как автобус скрывается за горизонтом. Проходит еще некоторое время.

– Иди, паси баранов, – говорит он собаке. – Иди! Охраняй!

Ильяс втыкает посох в землю и не спеша направляется в сторону шоссе, на трассу Ростов-Баку.

Эффектная девушка в темных очках и на высоких каблуках пересекла стоянку аэропорта и остановилась у выхода.

Она постояла какое-то время, не обращая внимания на парковщиков, пассажиров и проходящих мимо цыганок с детьми.

– Красивая, я твою судьбу через сегодняшний день вижу, – сказала одна.

Проезжали машины, девушка стояла, слушала, потом дала цыганке денег, и у нее зазвонил телефон. Она достала его из сумочки, послушала и сказала:

– Я уже четыре минуты как на месте.

Распахнулась дверь белого микроавтобуса, который стоял прямо за ней, и рядом возник вежливый человек маленького роста.

– Добрый день, – сказал он с небольшим кавказским акцентом. – Заходите.

В салоне сидели некрасивая девушка в форме стюардессы и печальная толстая собака. Маленький позвонил, и из соседнего «мерседеса» вышли двое мужчин, что было видно через окно.

– Здравствуй, – сказал один, поднявшись в автобус. – Ильяс меня зовут.

– Добрый день, – прохладно отозвалась она. – Катя.

– …А это родственник мой, муж сестры двоюродной. Он по-русски не говорит совсем, горец…

Ильяс был одет теперь в богатый костюм, на руке – дорогие часы и перстень. Родственник выглядел совсем диким, но тоже был похож на гангстера.

– Мне тебя хорошие люди порекомендовали, – продолжил Ильяс. – Сказали, девушка серьезная.

– Правильно сказали, – в тон ему ответила Катя. Ильяс улыбнулся и кивнул маленькому:

– Ну, рассказывай.

– До самолета – тридцать минут. Идете вы вдвоем, с этим человеком, – показал он на родственника. – Держитесь все время рядом, друг друга не знаете. Это ясно?

– Абсолютно.

– Стюардесса рядом будет, пойдет впереди. Если что, увидит оперов, собак, перевесит сумку на другое плечо. Так что вы на нее смотрите. Тогда совсем близко к нему надо быть.

Катя кивнула, но на стюардессу и на родственника даже не взглянула.

– Собаки если кинутся, не пугайтесь. Это течная сука, у него на штанах ее кровь будет. Собаки по-любому на этот запах среагируют, даже если вы в метре от него будете. Его возьмут, пока будут проверять, вы с товаром уйдете. Вопросы есть у вас?

– Есть один. А среди тех собак сук не бывает? – спросила Катя.

– Служебные собаки в основном кобели. В девяноста процентах случаев.

– Ну, это ничего еще… Я на кобелей везучая.

Стюардесса кисло отвернулась, Ильяс улыбнулся.

– Дай обувку примерить, – приказал он. Маленький достал из под сиденья коробку с надписью «Гуччи».

– Наденьте, тридцать шестой размер, ваш, как просили, – в коробке лежали модные красные сапоги на толстой платформе.

– Просили, во-первых, тридцать шесть с половиной, – спокойно ответила Катя, – а во-вторых – синие.

– Тридцать шесть с половиной не было, не нашли, – занервничал маленький, – вам в них только два часа пробыть… А уж синие или красные, это значения не имеет…

Стюардесса злорадно блеснула глазками.

– Это в твоем колхозе значения не имеет, – вдруг ледяным голосом произнесла Катя. – В горах. А здесь имеет. Я под синие сапоги одета.

Маленький побагровел, а Ильяс осторожно заметил:

– Послушай, сапоги поменять никак не получится, товар уже в эти заложен. Почему в красных не можешь?

– Да я хоть с голой задницей могу. Только люди внимание обращать будут… Вы же под свой костюм папаху не носите? Да еще с товаром…

Ильяс задумался и почему-то посмотрел на родственника-горца.

– Э, у нас по-всякому ходят, – помрачнел он и вдруг резко перешел на даргинский. Маленький начал было оправдываться, но Ильяс начал просто звереть от ярости. Положение надо было как-то спасать.

– К этим сапогам сумку хотя бы красную надо, – сказала Катя безразличным тоном и поднялась.

Маленький судорожно посмотрел на часы.

– Пятнадцать минут осталось…

Но Ильяс рявкнул, и тот бросился к двери.

Маленький едва поспевал за длинноногой Катей; около витрины бутика она приостановилась. Снаружи на стенде висели сумки, маленький сдернул красную и бросился к кассе. Катя, не обращая на него внимания, не спеша вошла, стала выбирать.

– Вот же, красная, купил уже, – прошипел маленький, весь покрытый потом.

– Эту маме своей подари.

Тот пошел пятнами и утерся носовым платком. Пришлось отнести эту сумку назад любезному юноше-продавцу и еще подождать. Наконец Катя выбрала подходящую, сунула ему в руки и направилась к выходу.

Маленький посмотрел на ценник, но Катя уже выходила из магазина. Обливаясь потом, он вытряхнул продавцу мятую кучу денег из карманов, тот невыносимо долго их расправлял, а потом сказал:

– Прошу прощения, еще тысяча шестьсот двадцать рублей.

Маленький изменился в лице – денег у него больше не было.

– Слушай… Возьми часы, а… «Редженси», швейцарские… Две штуки стоят… Очень надо, сумочка понравилась… Можешь, а?

Юноша любезно улыбнулся.

– Да, это возможно, – вежливо ответил он.

Маленький несся через стоянку аэропорта, как карманник.

Сучке задрали хвост, помакали ваткой. Потом втерли кровь в отвороты брюк и в носки мрачному родственнику-гангстеру.

Катя надела сапоги, пересыпала содержимое своей сумочки в новую.

По знаку Ильяса гангстер взял чемодан и вышел из автобуса.

Через стоянку он направился к залу вылетов.

Пара беспородных кобелей на остановке маршрутного такси задрали носы и припустили по ветру.

Ильяс помог выйти Кате и открыл перед ней дверь «мерседеса».

Гангстер-горец с тяжеленным чемоданом почти миновал стоянку, увидел, как остановился перед входом белый микроавтобус и высадил стюардессу.

Собаки с воодушевлением неслись через всю площадь, но, к счастью, человек с чемоданом уже заходил в стеклянные двери. Как раз за его спиной выскочила из «мерседеса» девушка и зашла следом.

В комнате свиданий ростовской колонии строгого режима – осужденные женщины. Они говорят в камеру.

– Соколова Евгения, 105-я, часть первая, восемь лет…

– Кантор Татьяна, 206-я, 101-я, часть третья, шесть лет…

– Гудзиева Эльмира…

– Вележаева Анастасия…

– Коротких Ирина…

– Разлогова Светлана, 105-я, часть вторая. Третий год заканчивается, полсрока уже. А вы кино снимать будете?

– Да, кино, – отвечает Армен. – Артистку ищу. Вам с этой девушкой встречаться не приходилось?

…Сзади остались серые кирпичные корпуса и вышки, пролетела внизу паханая полоса с колючкой. В степи еще кое-где лежал снег, особенно в оврагах, с высоты взгляд охватывал курганы, шоссе, которое гудело впереди. Воздушный поток поднимал вверх, но уже гудела снизу четырехрядка, разнося высоко в небо запах соляры, асфальта и жженой резины. Со стороны станицы поднимался дым завода и печных труб.