Программируемый мальчик (педагогическая фантастика) - Щеголев Александр Геннадьевич. Страница 12

Работал только двигатель: кряхтя, выплевывал через выхлопную трубу отработанные газы.

– Спортилось? – заботливо поинтересовался Трофимыч.

– Все равно поеду, – сказал неудачливый автолюбитель. – Проскочу как-нибудь…

И поехал, упрямо твердя:

– Ничего, проскочу. Все равно поеду, ясно вам?

Выехав за шлагбаум, он остановился, пропуская идущий по дороге транспорт. В этот момент к нему и подскочил до смерти надоевший пацан. Вадим Петрович стал спешно поднимать боковое стекло, но тот успел крикнуть:

– Эй, будьте осторожны! Сейчас опять что-нибудь сломается!

После чего махнул рукой своему дружку, стоящему под деревом неподалеку. «Как неудачно начинается день», – подумал Вадим Петрович и нажал на газ. Дорога была уже свободна. Но машина почему-то поехала не вперед, как обычно происходит в таких случаях, а совсем наоборот. Рванулась назад, врезалась в опустившееся крыло шлагбаума и замерла, качнувшись. Посыпались фары, багажник украсила здоровенная, похожая на шрам вмятина. Шлагбауму тоже досталось: оранжевый брус выворотило из подъемного устройства буквально с мясом.

Охранник и водитель не сразу пришли в себя. Первым очнулся Трофимыч.

– Самураи проклятые! – закричал он, использовав только что услышанные слова. Правда, на этот раз они обозначали непосредственно Вадима Петровича.

Распахнулась дверца, из взбунтовавшейся «Тойоты» стал медленно вылезать несчастный, обруганный автолюбитель. Единственный, кто пришел ему на помощь, был Хлумов:

– Вам дурно? Принести воды?

Вадим Петрович посмотрел на него пустыми глазами и зачем-то сказал:

– Я же на первую скорость поставил! Почему поехал в другую сторону? Слушай, наверное, коробка передач полетела! Или первая скорость – это теперь назад? Черт, не могу вспомнить…

– Не волнуйтесь, первая скорость – вперед, – успокоил его Хлумов. – Я же говорил, что у меня есть товарищ, который ломает на расстоянии, а вы не верили. Уголовным кодексом, кстати, это не запрещено. Давайте, я вам помогу до дому дойти. Отлежитесь, в норму придете, заодно вернете мне диски.

Вадим Петрович измученно вздохнул.

– Послушай, дружок, нету у меня твоего софта. Меньше я получил товара, меньше! Ведь я тебе деньги предлагал вернуть! Хочешь, еще тридцатку набавлю?

– Нам интересны только диски, – терпеливо, как ребенку, объяснил Хлумов. – Новые игры помогают дополнять игровую среду, чтобы у моих людей, которые мне доверились, не наступало сенсорного голодания.

– Чего-чего? – ошалело спросил бизнесмен. – Ка…какие люди тебе доверились?

– Не отвлекайтесь от темы. Повторяю, и новые игры, и последние версии графических редакторов мне нужны позарез. Откуда мне, по-вашему, брать свежие персонажи, анимацию, графику, программные движки? А нелицензионных дисков вам привезли ровно пятьдесят, тридцать из которых специально для меня. Я вчера разговаривал с вашим знакомым. Если хотите, могу пленку прокрутить, у меня все на диктофон записано. Вы ведь у Евсюкова товар закупаете?

В деловой разговор неожиданно встрял охранник:

– Ты это, Вадим Петрович, не уходи покамест. За повреждение рассчитаться надобно.

– У меня машина!.. Шлагбаум сломан!.. – в отчаянии закричал пострадавший и сжал голову ладонями. – А он со своими дисками! Экстрасенсов, понимаешь, нанял!

– Не расстраивайтесь так, Вадим Петрович, а то кровяное давление подскочит. – Хлумов нежно погладил капот. – Машина-то пока в хорошем состоянии.

Вадим Петрович подскочил:

– Что значит пока! Я тебе дам «пока»! Не трожьте машину, мерзавцы! Отстаньте от меня, отстаньте…

– Шли бы вы, мальцы, мороженое кушать, – снова вклинился охранник. – Или в кино. Видите, человек не в себе.

– Ладно, Вадим Петрович, мы с товарищем вас подождем, – согласился Хлумов и показал на дерево, где переминался с ноги на ногу заскучавший Токарев. – Вы примерно когда освободитесь?

– Они меня ждать будут! – визгливо хохотнул мужчина. – Да подавитесь вы… – порылся в сумке и швырнул в руки Хлумову нераспечатанную коробку. – На свою «анимацию», змееныш.

– Спасибо, – сказал Хлумов. – Но имейте в виду, я вас вычеркиваю из списка «приемщики и посредники»… Саша! – позвал он. – Можно идти, дело выполнено на сто процентов.

«Змееныш» подошел к беспрерывно зевающему «экстрасенсу», пожал ему руку, и вдвоем они направились к остановке троллейбуса. Вадим Петрович, с завистью глядя им вслед, изрек в пространство:

– Ну и детишки нынче! Люди будущего. Надо же, не взяли меня ни в приемщики, ни в посредники… Лет через пять, глядишь, я им уже квартиру с женой задолжаю. А через десять, Трофимыч, они нас с тобой к стенке.

Трофимыч вдруг обиделся:

– Мне, Вадим Петрович, без разницы, чьи машины стеречь. Хоть твои, хоть ихние. А тебя, милый мой, и так к стенке поставят. Ты ворота давай починяй, контра!

– Не ерзай, Трофимыч, договоримся. Пошли в конторку…

До остановки было метров двести. Хлумов вел Токарева, как больного, бережно поддерживая его за локоть (за талию тот не разрешил). Его очень беспокоило Сашино состояние, он подробно выспрашивал о количестве затраченной энергии и о времени, необходимом для восстановления. Но Токарев не знал, сколько сил он потерял, ему просто хотелось спать. Он отвечал примерно так: «Да ну, ерунда, энергии завались! Хочешь, спутник собью?», на что Хлумов реагировал совершенно правильно: «Это нецелесообразно, спутники приносят большую пользу народному хозяйству». В конце концов Саша перестал зевать, и Хлумов сразу успокоился.

– Слушай, зачем ты с этим типом связался? – полюбопытствовал Саша. – Попросил бы своего папашу, он бы тебе сто таких дисков приволок из-за границы.

– Он мне уже привез, как раз сто штук. Но этого, разумеется, мало. Количество подключенцев растет очень быстро, и каждому нужно что-то свое. ЕДИЗ, кстати, усваивает и перерабатывает по десять-двенадцать новых игр за неделю. Просить отца больше нельзя: подумает, что я занялся мелкооптовой торговлей. Вот и приходится иметь контакты с такими несерьезными партнерами…

Хлумов резко остановился:

– Тихо. Мы взяты под контроль.

– Какой еще контроль? – Токарев тоже остановился, удивленный. – Хлум, кажись, ты перегрелся.

Из кустов кизила вдруг выскочили четверо пацанов – перетянутые солдатскими ремнями, в одинаковых резиновых сапогах. Токарев обернулся назад с твердым желанием бежать. Но там стояли еще двое. Судя по царапинам на их лицах и пакетам с бутылками в руках, они шарили по кустам, выискивая брошенную стеклотару.

– Нецивилизованные конкуренты, – шепнул Хлумов. – Из триста восемнадцатой школы.

– Ну что, полялякаем? – раздался хриплый басок.

– Я вас слушаю, ребята.

– Не-е, это мы тебя щас послушаем! Ну-ка говори, почему твои козлы возле нашей школы шарят? Мы тебя предупреждали, что там наша земля. Забыл, рыжий?

Хлумов парировал:

– На так называемой вашей земле мы занимались делом, когда вы только и умели, что мяч по пустырю гонять. Работать вы научились у нас.

– Заткнись, учитель, – посоветовали ему.

Он легко согласился:

– Хорошо, тогда мы пошли.

Хлумов был совершенно спокоен. Токарев посмотрел на него, потом на радостные физиономии конкурентов и с облегчением подумал: «Наверное, это его друзья, из какого-нибудь дурацкого списка». Кто-то из друзей попросил:

– Может, останешься? Мы тебе еще по морде не дали.

Все разом заулыбались, включая Токарева. «Ну точно, шутят», – решил он. Тут его и ударили. Правда, не по морде, а по затылку. Токарев обернулся, негодуя, и теперь уже получил в лицо. Перед ним были те двое, которые перекрывали дорогу назад. Один потирал кулачок и мерзко хихикал, радуясь меткому удару. Второй стоял по всем правилам боксерского искусства, вытянув левую руку вперед, правую же, согнутую в локте, держал перед прищуренным глазом и тщательно целился. Как понял Токарев, целился именно в него.

– Сопротивляйся, Саша, – по-прежнему спокойно сказал Хлумов. – Двое на тебе. Остальные четверо на мне.