Анатомия страха (СИ) - Рябинина Татьяна. Страница 76

Олег высунулся на балкон, стараясь не приближаться к краю, посмотрел вниз. Там уже начала собираться толпа. Илона лежала на асфальте, раскинув руки в стороны. Юбка ее некрасиво задралась, шея неестественно вывернулась. Если бы не лужа крови, расплывшаяся вокруг головы, отсюда, сверху, она показалась бы сломанной и выброшенной куклой.

Он вышел на кухню, отправил в рот пригоршню шампиньонов, проглотил их, не жуя, и набрал «03».

— Моя жена упала с балкона. С шестого этажа, — сказал он.

— Светлановский? — равнодушно спросил писклявый девичий голос. — Уже вызвали. Ждите.

Положив трубку, Олег соскреб со дна банки остатки лечо, спрятал пистолет и вышел из квартиры.

Ни уйти, ни отсидеться не удастся. Будь что будет. Он — убитый горем муж. Жена которого только что погибла в результате несчастного случая.

Глеб вышел из машины, чтобы поковыряться в моторе. «Бэшка» была совсем еще девочка, но в последнее время стала капризить. Он поднял капот, подергал там, поковырял здесь… Ни с того ни с сего вдруг защемило сердце. Солнце, которое с самого утра то пряталось за тучи, то снова вылезало, исчезло окончательно. Порыв ветра погнал по асфальту сухие листья и мусор, сметенный дворником в кучу.

Они приехали на Светлановский около одиннадцати утра. Серебристого «мерседеса» у подъезда не было.

— Уехал, — сказала Илона. — Вчера его весь день дома не было. И сегодня с утра.

— А если на стоянку поставил? Или в ремонт отогнал? — возразил Глеб. — И сидит себе дома, к телефону не подходит. Ох, не нравится мне это все. Ты уверена, что это действительно надо?

— Уверена.

— Может, мне с тобой пойти?

— Нет. Извини, Глебушка, но мне это будет неприятно. Не волнуйся, все будет в порядке. Дай-ка телефон.

Она взяла у него сотовый, набрала номер. Никто не брал трубку. Подумав, Илона снова стала нажимать кнопки. Поговорив, она повернулась к Глебу:

— Ну вот, я позвонила на стоянку. Сторож сказал, что «мерс» на месте, а Свирин в Москву уехал. Дай-ка позвоню еще.

И снова никто не подходил к телефону.

Илона чмокнула его в макушку и выбралась из машины. Глеб смотрел, как красиво она идет — плавно, грациозно. Глядя на нее, он всегда вспоминал лань. Илонка, Илонка, и как же тебя угораздило связаться с таким мерзавцем? Скорей бы все закончилось.

Совсем рядом с ним испуганно охнула женщина. Глеб обернулся. В нескольких метрах от него на асфальт грохнулись и разлетелись в разные стороны куски бетона. Выругавшись — один осколок чиркнул по крылу машины и оставил заметную борозду, — Глеб посмотрел вверх и увидел…

Ледяной ужас пригвоздил его к месту, не давая пошевелиться, крикнуть, глубоко вздохнуть. «Нет!» — прошептал он мгновенно пересохшими губами. Наверно, Илона кричала, но он не слышал: все заглушало отчаянное биение крови в ушах.

Он видел, как Илона сорвалась, видел, как падал. Сразу начала собираться толпа: на лицах жадное любопытство, возбужденные голоса. Глеб готов был броситься на них с кулаками, разогнать. Ему противна была мысль, которая наверняка возникла у каждого из них: хорошо, что не со мной. Люди толпились кругом, но подойти ближе никто не решился. Глеб растолкал их и еще до того, как наклонился пощупать пульс, понял, что ничего сделать уже нельзя. И все же вернулся к машине, вызвал «скорую» и милицию.

Глеб вспомнил вдруг, что женщина рядом с ним ахнула еще до того, как Илона сорвалась вниз. Он поискал ее взглядом в толпе. Вот она, высокая, полная, в темно-синем пальто. Глеб подошел к ней, тронул за плечо. Женщина вздрогнула и обернулась.

— Можно вас на минуту? — спросил он.

Женщина отошла в сторону с неохотой, оглядываясь, словно за время ее отсутствия рядом с телом могло произойти что-то важное и интересное.

— Скажите, что вы видели? — категоричность в голосе убеждала в его праве отвлекать от зрелища и задавать вопросы.

— Ну, услышала шум какой-то, голову подняла, смотрю — она будто равновесие потеряла, на перила оперлась, край обвалился, она не удержалась и сорвалась.

— Она одна была?

— Да… вроде. Я больше никого не видела.

Отпущенная с миром, тетка поспешила вернуться на прежнее место. Стоя чуть поодаль, сцепив зубы, Глеб слушал реплики:

— Молодая какая, красивая…

— Она с шестого, манекенщица, кажется. У нее еще дочка маленькая.

— А муж на «мерседесе» ездит. Говорят, бандит.

— Да какой там бандит. Просто ворюга.

— А может, сама бросилась?

— Да какое там сама. Балконы такие. На ремонт дома деньги гребут, а ремонта никакого не делают. У нас вон тоже все в трещинах.

— А мужу-то сообщили?

И тут толпа замолчала. Из подъезда вышел Олег Свирин. Глеб никогда его не видел, но по тому, как смотрели на него люди — видимо, соседи, — понял, что это он.

Свирин подошел к Илоне, наклонился, осторожно провел рукой по ее волосам. Отвернулся, закрыл лицо ладонями.

Ты же смеешься, сволочь! Ты же доволен! И лицо прячешь, чтобы люди этого не увидели.

Глеб почувствовал такой прилив ненависти к этому бледному сморчку с алюминиевой щетиной на лице, что едва сдержался, чтобы не подойти, не ударить. Не убить.

С воем подкатила «скорая», за ней — милицейская машина. Врачу достаточно было бросить беглый взгляд, чтобы все понять. Молодая светловолосая женщина в халате, надетом поверх куртки, наклонилась, дотронулась до шеи, приподняла веко.

— Вызывайте «труповоз», — устало повернулась она к подошедшему милиционеру. — Тут перелом шейных позвонков, черепно-мозговая. Внутренние разрывы наверняка.

— Вы кто, муж? — спросил у Свирина хмурый капитан. — «Скорую» вы вызвали?

— Нет, я… уже вызвали. Я не знал, я спал… — забубнил тот.

— Вот тот молодой человек вызвал, — указали на Глеба сразу трое очевидцев.

«Вы бы так свидетельские показания давали!» — с раздражением подумал он, подходя к милиционеру.

— Вы здесь живете? — капитан смотрела на Глеба с непонятным подозрением.

— Нет. Просто ехал мимо, мотор забарахлил, остановился посмотреть, — он махнул рукой в сторону машины, которая до сих пор стояла с открытым капотом. — Но вообще-то я ничего не видел. Вон та женщина видела, — Глеб мстительно указал на даму в синем пальто, и милиционер сразу потерял к нему интерес.

Правду Глеб говорить не собирался. И дело было, разумеется не в изображающем безутешное горе муже Илоны. Дело было в девочке. Маленькой дочке его любимой женщины. За эти дни он на удивление привязался к маленькому, ласковому и доверчивому человечку. Ему было невыносимо думать, что она может остаться с папашей — психопатом и убийцей. Да, убийцей — Глеб не сомневался в этом. Если бы Свирина в квартире не было, он еще смог бы поверить в несчастный случай. Но только не теперь! Илона ни за что не отдала бы мужу девочку. Значит, так оно и будет.

Глеб понимал, что до него доберутся очень скоро. Даже если вдруг для Свирина все сойдет удачно и уголовного дела заводить не станут, он все равно обратится в милицию с заявлением, что пропала его дочь, которая вместе с матерью провела две недели на курорте. А мать, по слухам, на курорт ездила с любовником. Глеб не был столь наивен, чтобы полагать, будто его будут долго искать. А может, Свирин и в милицию не пойдет, подручными средствами обойдется — еще лучше!

Он сидел в машине и смотрел. Там, на грязном асфальте лежала та, которую он обнимал и целовал всего несколько часов назад. Та, без которой жизнь потеряла смысл. По щекам текли слезы. Глеб не вытирал их, не всхлипывал — он плакал молча и окаменело, как еще никогда в жизни.

Наконец ее увезли. Пожилая толстая дворничиха в грязном фартуке, тяжело вздыхая, смывала из шланга кровавое пятно. Капитан пригласил Свирина подняться в квартиру, за ними в подъезд пошли эксперты.

Глеб стряхнул оцепенение и набрал свой домашний номер. К телефону подошла Алла.

— Аллочка, слушай внимательно! Быстренько собери Вику, все ее вещи, до единой, и свои. Ждите меня. Я буду через полчаса и отвезу вас на свою дачу.