Анатомия страха (СИ) - Рябинина Татьяна. Страница 77

— Глеб, Вика только уснула. Что случилось?

— Все потом. Собирайся! — он говорил жестко и отрывисто, почти кричал.

— Глеб… — то ли испуганно, то ли обиженно выдохнула Алла. — Илона?..

— Да, — тихо сказал Глеб. — Она погибла.

Когда он подошел к своей квартире, еще на площадке услышал отчаянный рев девочки. Опухшая от слез Алла уговаривала ее:

— Малыш, мамочка уехала. Она вернется и привезет Вике подарки. Много подарков. А сейчас мы с дядей Глебом поедем на дачу.

— Неть! Неть! — кричала, вырываясь у нее из рук, девочка. — Мама! Мама!

Глеб подхватил ее, прижал к себе, зашептал что-то на ушко. Вика дрожала всем тельцем и продолжала, хотя уже тише, звать маму.

— Как? — одними губами спросила Алла.

— Балкон, — ответил Глеб.

Алла ахнула, и Вика забеспокоилась снова. С большим трудом им удалось кое-как успокоить девочку. Присев на корточки, Глеб тихонько рассказывал ей, как хорошо на даче, а сам думал, где добыть дров и с кем будет Вика, когда Алла пойдет за триста метров к колонке за водой.

В машине Вика уснула.

— Я знаю, это Свирин, — шмыгая носом, сказала Алла. — Просто так она на балкон не вышла бы. Она вообще на него никогда не выходила, он опасный. Это Свирин толкнул ее на перила. Там даже Викиного веса хватило бы, чтобы все рухнуло.

У припозднившихся дачников удалось втридорога купить оставшиеся с лета дрова. Глеб как следует протопил дом, натаскал побольше воды, заплатил живущей поблизости тетке, чтобы та ходила за продуктами.

Пока Вика осваивала новые владения, Глеб рассказал Алле обо всем подробно.

— Учти, искать будут тебя! — предупредил он. — Я не приеду, пока все не утихнет. Боюсь, какое-то время за мной будут присматривать.

— А что потом?

— Что потом — узнаем потом. Твоя забота — Вика. Заплачу столько, сколько скажешь. Когда все уляжется. Достану тебе паспорт и отправлю за границу. Поедешь к моему отцу в Чехию. Впрочем, ты можешь и отказаться…

— Глеб, ты думаешь, я только из-за денег? — обиделась Алла. Ее голубые глаза потемнели. — Мне Вика как родная. Да я что угодно сделаю, лишь бы этот придурок до нее не добрался. И для тебя… — она коснулась его плеча и тут же, покраснев, отдернула руку.

— А вот этого не надо! — резко сказал Глеб.

— Прости… Просто я…

— Алла, я же прошу, не надо. Я не слепой и не идиот. И сразу все понял.

— А Илона? — помолчав, спросила девушка.

— Не знаю. Она ничего не говорила. Если ты можешь смириться с тем, что между нами никогда ничего не будет, — оставайся. Если нет, я отвезу тебя домой, а сам уеду с Викой. Найду, где пересидеть.

Алла, закусив губу, ничего не отвечала.

— Ляля, писять! — донеслось со двора.

— Я остаюсь, — сказала она и вышла к девочке.

— Ну и почему же вы, Глеб Александрович, сказали нам неправду? — поинтересовался все тот же хмурый, черноусый, похожий на казака, капитан — он позвонил в квартиру Глеба всего через час после его возвращения из Горбунков. — Вы ведь там не случайно оказались. Мы ведь все о вас узнали. Значит так! Где ребенок?

— Какой ребенок? Вика? — спокойно спросил Глеб.

— Она самая.

— Не знаю.

— Шутим? — неприятно улыбнулся капитан.

— Нет. Я серьезно не знаю. Может, лучше по порядку все расскажу?

— Внимательно слушаю. И все-таки, почему вы сказали неправду?

— Интересно! — возмутился Глеб. — Я что, при муже Илоны должен был говорить, что я ее любовник?

— Интересные у вас представления об этике! — хмыкнул капитан. — Ладно, излагайте.

Глеб коротко рассказал о взаимоотношениях Илоны с мужем и о ее намерении развестись.

— Кстати, вы в курсе, что Свирин психически… нездоров? — спросил он капитана.

— Вот как?

— Да. Он обращался в какую-то частную клинику, и ему посоветовали пройти курс лечения. Мой адвокат должен был узнать подробности — для развода. Свирин настаивал, чтобы ребенок остался с ним. Постоянно говорил Илоне, что отберет Вику, угрожал, пытался… применить силу. Это может подтвердить Алла Маркова, няня Вики.

— Только вот где она? — капитан поджал губы, словно все это ему до смерти надоело. — Дома ее нет.

— Когда мы вернулись из Сочи, — чтобы дрожащие руки не выдали его, Глеб спрятал их под скатерть, — Илона побоялась ехать домой. Она с девочкой осталась у меня. Алла ночевала у себя дома, а днем приходила к нам.

— Зачем вы поехали к Свириной домой?

— Ей надо было забрать какие-то вещи, документы. С мужем она не хотела встречаться. Позвонила — никто не брал трубку. А на стоянке, куда они машину ставили, сказали, что Свирин уехал в Москву. Я хотел пойти с ней, но она не позволила.

Глеб замолчал. Справляться с волнением становилось все труднее. Оттопыренная из-под усов губа капитана так и говорила: я тебе не верю!

— Дальше! — потребовал страж порядка.

— Когда… В общем, потом я позвонил Алле, она была с девочкой у меня дома, все рассказал. А когда приехал, их уже не было. И вещей тоже. Она оставила вот это, — Глеб протянул «казаку» записку, которую попросил Аллу написать на всякий случай.

— «Глеб, Илона не хотела, чтобы Вика жила с Олегом, пусть так и будет. Я ее забираю. Алла», — прочитал вслух капитан. — так, это я возьму. Кстати, что вы делали все это время?

— Сначала дома был. Потом просто по городу ездил. Пешком ходил — лишь бы дома не сидеть. Водки купил. Думал, вернусь домой и напьюсь. А тут вы.

— Извините, что помешал, — капитан усмехнулся, но тут же сообразил, что сарказм неуместен.

— Это Свирин убил Илону! — медленно сказал Глеб, глядя в пол. — Он специально не подходил к телефону, чтобы она подумала, будто его нет. Чтобы врасплох застать. Илона говорила, он ради ребенка на все пойдет.

Капитан равнодушно пожал плечами:

— Ваши догадки мне неинтересны. Я занимаюсь пропажей ребенка. А что касается Свириной… В жилконторе есть ее заявление об аварийном состоянии балкона, есть акт обследования. Эксперты сказали, что балкон обвалился бы, даже если б на край встала крупная кошка. И никто не видел, чтобы на балконе был кто-то еще. Даже если вы и правы, дело дохлое… и ясное — несчастный случай.

— Да подумайте вы сами, — заорал, вскакивая, Глеб, — что ей делать на балконе, если она знала, что на него выходить опасно.

— Да мало ли. Может, вам хотела что-нибудь крикнуть. Допустим, чтобы вы поднялись.

— Ага, с мужем познакомиться. Если она и хотела что-нибудь крикнуть, то только на помощь позвать. Вот тут-то он ее и толкнул.

Капитан сделал вид, что ничего не слышал.

— Если Алла Маркова вдруг появится или позвонит, дайте нам знать, — он протянул листок с телефоном. — Дело, знаете ли, нешуточное.

— Вы полагаете, я ей помог украсть девочку? — спросил Глеб, машинально пряча листок под скатерть.

Капитан снова притворился глухим и поспешил откланяться. Не рискнув звонить из дома, Глеб спустился вниз и из автомата позвонил Алле на мобильный.

— Поздравляю! Ты в розыске. Мент сказал: «Дело, знаете ли, нешуточное».

— К тебе уже приходили? Про меня спрашивали? — испугалась девушка.

— Не бойся, все будет в порядке. Кстати, к Свирину не подкопаться. Несчастный случай. Ничего, я его и сам достану.

— Глеб… — умоляюще пискнула Алла.

— Спокойной ночи, — быстро сказал он и дал отбой.

А через два дня с букетом белых роз Глеб стоял у раскрытой могилы на Северном кладбище. Народу было много, и он без труда затерялся среди толпы. Илона лежала в обитом голубым атласом гробу — спокойная, умиротворенная и необыкновенно красивая. Свирин стоял рядом, в черном костюме и с идеальным пробором безутешного вдовца. Глядя на его тщательно сконструированную гримасу вселенской скорби, на чуть сонные белые глаза, Глеб поклялся отомстить. Работа, друзья, теннис — все это в один момент стало нелепым и ненужным. Илона заполнила его целиком — всю его душу, мысли, мечты. А теперь там, где была одна, зияла звенящая пустота. Вакуум, черная дыра. И заполнить ее можно было только одним — местью.