Нырок в забвение - Хенрик Ричард. Страница 29

Во время беседы он постоянно упоминал об экспериментальном устройстве, установленном на "Элдридже". Во время работы устройство издавало громкий гул, а вокруг ватерлинии корабля образовывалась странная зеленоватая дымка.

Марвин утверждал, что устройство создавало ряд вредных побочных эффектов. Когда оно работало, команда испытывала нервозность, люди теряли аппетит.

Ситуация еще более ухудшилась, когда ученые, проводившие эксперимент, велели Марвину и его матросам подготовить устройство к включению на максимальную мощность. На пирсе с трех сторон эсминца установили мощные электромагнитные генераторы. Марвину было приказано спуститься вниз и с этого момента в его рассказе начала путаться последовательность дальнейших событий, а кое-какие детали вообще начисто вылетели из памяти старшины.

Он помнил, что после вахты вернулся из машинного отделения с намерением принять душ и сразу лечь спать. Но едва он успел стать под горячие струи воды, как началось настоящее светопреставление. Корабль так сильно затрясло, что старшина даже не устоял на ногах. Предположив, что "Элдридж" вот-вот взорвется, Марвин выскочил из душевой и увидел одного из своих товарищей, который в ужасе дико вопил, объятый каким-то зеленым облаком в форме воронки. Когда это облако через несколько секунд рассеялось, моряк непостижимым образом куда-то исчез, и Марвин бросился наверх узнать, в чем дело.

Выскочив на бак, он с удивлением обнаружил, что корабль пришвартован к совершенно другому причалу. На пирсе стояли ученые в белых халатах и взволнованно указывали на него. Но самое невероятное он узнал, когда по их требованию сошел на берег. Оказалось, что пока Марвин принимал душ, "Элдридж" каким-то образом перенесся со своей стоянки в Филадельфии в Норфолк, штат Виргиния.

Далее в документе приводился подробный перечень физических и психических недомоганий и расстройств старшины Марвина, сводившихся, главным образом, к бредовому психозу как результату нервных перегрузок; давались рекомендации по лечению этой опасной формы шизофрении сильнодействующими медикаментозными средствами, и, наконец, ставился вопрос об увольнении пациента с флота и его немедленной госпитализации в психиатрическом отделении военного госпиталя. И хотя в данном рапорте не указывалось, был ли проведен рекомендованный курс лечения, Томас Мур не сомневался в этом. Интуиция также подсказывала ему, что власти предприняли все меры, чтобы замять это странное дело. Однако документ свидетельствовал, что "Филадельфийский эксперимент" действительно имел место и усилия Альберта Эйнштейна увенчались успехом. Однако в душе Мур никак не мог избавиться от скептицизма. По его глубокому убеждению, установка, способная сделать материю невидимой и телепортировать ее за сотни миль, была все же объектом научной фантастики. Он уже собрался окончательно поставить крест на докладе, как не имеющем смысла, когда его внимание вдруг привлек один любопытный факт.

Очевидно, установка заработала на полную мощность, когда старшина Марвин находился в душевой. В своих показаниях он утверждал, что почувствовал страшную вибрацию и перед исчезновением своих товарищей слышал их дикие вопли. Матрос Гомер Морган под гипнозом описал аналогичную ситуацию на борту "Льюис энд Кларк", с той лишь разницей, что подводник находился не под душем, а в морской воде, затопившей отсек мусоросброса. Возможно, вода каким-то образом защитила обоих моряков от печальной участи их товарищей? Муру такая возможность показалась весьма вероятной, и он про себя отметил, что об этом надо сообщить адмиралу Проктору.

Томас почувствовал, как ему начало закладывать уши, и понял, что самолет пошел на снижение. Выглянув в иллюминатор, он увидел внизу город. Самолет заходил на посадку с востока. Четко просматривалась блестящая лента реки Джеймс, современные здания из стекла и стали делового района Уотерсайд, подъемные краны военно-морской базы. У причалов замерли серые корпуса военных кораблей, среди которых выделялись громадные туши двух авианосцев. Где-то здесь находилась лодка, на которой ему предстояло выйти в море. Мур с нетерпением застегнул ремни, как потребовала того стюардесса, и приготовился к посадке.

Почти весь полет их сопровождала серая облачность, однако когда лайнер коснулся бетонной полосы, выглянуло солнце и залило ярким светом здание аэровокзала и густую зеленую рощу неподалеку. Это был норфолкский ботанический сад. Когда Мур улетал отсюда в прошлый раз, его рейс отложили по техническим причинам и, чтобы скоротать время, он обследовал этот чудесный парк, несколько сотен акров которого пестрели прудами, радовали взгляд удивительными по красоте деревьями, цветами и другими растениями.

Аэропорт, конечно же, был не столь многолюден, как в Вашингтоне, и пассажиры сразу же потянулись к выходу. Так как они прибыли на небольшом самолете рейсом местного значения, их высадили прямо на бетонную площадку. Денек стоял теплый, и возле здания аэровокзала Мур заметил старшину в форме хаки, который нетерпеливо поглядывал в его сторону. Томас выудил свою сумку из груды чемоданов и направился к моряку.

– Старшина Хантер? – спросил он.

– А вы, должно быть, коммандер Мур, – с облегчением отозвался старшина из отдела по связям с общественностью штаба базы. – Добро пожаловать в Норфолк, сэр!

– Спасибо, старшина, – ответил Мур и последовал за моряком через все здание аэровокзала. На стоянке их ждал белый седан с номерами ВМС.

Через четверть часа они подъехали к центральному контрольно-пропускному посту Норфолкской военно-морской базы. Довольный тем, что во время короткой поездки ему не докучали излишними разговорами, Мур ответил на лихое приветствие часового и предъявил ему свой пропуск. Морской пехотинец кивнул, бдительным взглядом ощупал всех, сидевших в машине, и пропустил их на территорию базы.

– База приведена в состояние готовности N 2, – сообщил водитель, сворачивая к причалам. – Ходят слухи о возможном развертывании авианосной оперативной группы в Средиземноморье в связи с угрозой вспышки терроризма в том регионе.

Такие слухи постоянно ходят на всех военных базах, и Мур только хмыкнул в ответ. Его внимание привлекло крупное вспомогательное судно, к которому они направлялись. Он узнал его, как только они въехали на автостоянку у пирса. Одного взгляда на черные сигарообразные корпуса субмарин, отшвартованных попарно вокруг этого судна, ему хватило, чтобы опознать в нем плавбазу подводных лодок "Ханли".

– Спасибо за доставку, старшина, – поблагодарил Мур и потянулся к заднему сиденью за сумкой.

– Удачи вам, сэр, – ответил старшина.

Мур вышел из машины, но прежде чем попасть на пирс к лодкам, ему предстояло пройти еще одну проверку на контрольном пункте за стальным барьером. На этот раз, чтобы получить доступ в наиболее тщательно охраняемую зону на территории базы, ему пришлось предъявить не только пропуск, полученный вместе с командировочным предписанием в Вашингтоне, но и удостоверение личности.

На пирсе суетились люди, занятые погрузкой на корабли различных припасов. Мур нашел нужную лодку в самом конце пирса. У него защемило сердце, когда его нога ступила на палубу лодки типа "Стерджен", через которую он должен был пройти, чтобы попасть на ее соседку с названием "Хайман Дж. Риковер".

В конце трапа стоял часовой с винтовкой М-15. Мур обратился к стоявшему рядом с ним усатому моряку:

– Я – коммандер Томас Мур.

– Добро пожаловать на лодку "Риковер", сэр. Я – боцман лодки, главстарпшна Элвуд. Разрешите проверить ваше предписание и сопроводить вас на судно.

Мур предъявил предписание. Боцман внимательно изучил его и сверил со списком.

– Вам знаком проект 688, сэр? – спросил боцман.

– Боюсь, что нет. Я впервые на таком корабле, – ответил Мур.

– Ничего, – сказал боцман. – Старшина Лейси проводит вас и покажет, где вам можно устроиться.

Навстречу Муру шагнул долговязый темноволосый моряк, подхватил его сумку и повел вокруг рубки к носовой сходной шахте.