Сказочные самоцветы Дагестана - Назаревич Ф. А.. Страница 28

А в ауле Ахты с его Хозрой случилось вот что.

Отец Хозры уже забыл об оставшемся в горах Хасане. Он был жаден и решил выдать дочь за сына богатого шейха. Перед свадьбой Хозра плакала, умоляла отца, разжалобила мать, но ничего не добилась. Она ждала, что вот-вот приедет Хасан и спасёт её, но не дождалась и в канун свадьбы вышла к крутому берегу Самура, закутала голову платком и ринулась в мутный водоворот быстрой горной реки.

Воины в горах переносят несчастье в суровом молчанье, но страдания Хасана были так непереносимы, и он так неистовствовал в горе, выехав из аула, что его конь покинул дорогу и забрёл в лощинку – пусть никто не увидит, как плачет мужчина!

Палило солнце, напрасно верный конь ждал, когда его хозяин спешится у родника, – Хасан и не заметил, как очутился у ворот Хырыца. Он очнулся только тогда, когда стражники преградили ему путь, требуя выкупа.

Обезумевший Хасан прыгнул с коня на одного из стражников, выхватил его секиру, сразил ею другого и, едва прикоснувшись к стремени, взлетел в седло. Но люди старшин аула уже спешили на помощь стражникам. У другого выхода из аула они набросились на Хасана на узкой улочке, где он никак не мог развернуться, скрутили ему руки, опутали ноги и казнили в ущелье, забросав живого обломками скалы.

Старая Джурадж, мать Хасана, как только до неё дошла весть о мученической смерти сына, отправилась к хану соседних с ущельем Алахан земель и попросила у него помощи в её мести старшинам Хырыца.

Хан этих мест не любил людей Алахана. Но старая Джурадж знала скрытые тропы в ущелье и могла тайно провести войско хана, чтоб наверняка расправиться с ненавистным, но сильным Хырыцем. Сделать это только ради алаханской Джурадж он тоже не хотел. И, чтобы поиздеваться над нею, он предложил старухе пойти к нему в рабыни и семь лет жить в одном загоне с его собаками и есть собачью похлёбку из собачьих кормушек.

Бедная Джурадж согласна была на любой позор, лишь бы отомстить за смерть сына. Она провела войско хана в Алаханское ущелье и научила воинов хана, как пригнать к Хырыцу оленей с ветвистыми рогами, ставших к тому времени редкостью в горах. Мужчины Хырыца больше всего любили охоту. Они погнались за оленями, а люди хана тем временем ворвались в аул, перебили стариков, женщин, детей, а затем, напав из засады, расправились и с мужчинами. Старая Джурадж стояла на холме из обломков скалы, под которыми был замучен её сын, кричала как безумная и забрасывала камнями оборонявшихся от ханских войск палачей её Хасана.

С тех пор от Хырыца остались только развалины.

А старой Джурадж всё-таки не довелось стать рабыней. Хана удивила сила материнской любви, и он отпустил Джурадж на волю. Она ушла вместе с уцелевшими жителями ущелья Алахан за горы, и люди из нашего аула Ихрек, побывавшие в Карабахе, когда-то встречали там внуков и правнуков тех, кто испытал месть старой Джурадж.

Легенда о цахурской мечети

В старинном ауле Цахур муллы решили построить новую мечеть. А так как прошло уже тысячу лет, как тут поселились люди, мечеть нужна была очень большая.

Искусные камнерезы вырубили михраб, лучшие мастера сложили стены, а когда настало время возводить купол мечети, оказалось, что брёвна из деревьев, которые росли поблизости от аула, не годятся. Они были слишком короткими.

Тогда муллы послали за крутую гору, к вершинам, на которых росли высокие кавказские сосны, сорок юношей и приказали им срубить сорок самых больших сосен, и вытесать сорок самых ровных брёвен.

Юноши выполнили приказ, но поднять их в гору не смогли. О том, как их доставить в Цахур, муллы не подумали.

Тогда в мечети собрали всех самых старых и мудрых людей аула, но и они не знали, что делать. Только ночью старая хитрая жена главного муллы посоветовала: «Зарежьте сорок баранов, накормите сорок юношей лесорубов и лучших музыкантов и танцоров аула, соберите самых красивых девушек, и пусть они идут впереди лесорубов, играют, поют, танцуют, и ваши лесорубы потянутся за девушками, как ослы за сеном».

Бревен было сорок и лесорубов сорок. Два лесоруба, даже самых сильных, с трудом подымали одно бревно. Но когда впереди оказались девушки и музыканты, силы удесятерились – двадцать брёвен всё-таки оказались на вершине горы. Но всё внутри юношей перегорело и десятеро из них уже не смогли подняться с земли.

На следующий день в лес отправилось тридцать юношей, они втащили на гору пятнадцать брёвен, но с земли не поднялись уже двадцать работников. Ещё через день в лес пошли оставшиеся десять лесорубов, перед ними шло ещё больше девушек, все брёвна оказались на вершине горы, но с земли не встали уже последние юноши.

Мечеть была построена. Но в сорока домах сорок дней и ночей был плач и пели погребальные молитвы.

А когда окончился срок траура, отцы погибших цахурских юношей схватили старую жену главного муллы, взвалили на неё испорченное бревно и под звуки зурны и барабана погнали в гору. И хоть бревно было самое маленькое из сработанных в Цахуре, старуха не вынесла его тяжести и прожила только до вечера.

Главный мулла испугался гнева народа и убежал из аула.

Говорят, с тех пор муллы избегают Цахура. В других аулах их как мышей в норе, а у нас – как телят у матки, И в мечеть у нас ходят куда меньше народа, чем в других селениях.

Гаджи с собачьей головой

(Рутульская сказка)

В давние-предавние времена жили-были старик и старуха. Жили они бедно, дом их не знал наследников и, сколько ни ходили они в Мекку, сколько ни просили Аллаха, детей у них не было.

Однажды в их аул забрела цыганка. Она сказала, что скоро у старухи появится ребёнок. Будет это мальчик, только он не совсем будет похож на то, что рожают женщины.

– Ой, Аллах,– сказала старуха, – в нашем доме без детей так пусто, что мы были бы рады даже собаке.

– Я не знаю, что это будет, – ответила цыганка, – но, если вам так хочется, то ваш сын может быть похож и на собаку.

Как сказала цыганка, так и сбылось. В скором времени у старухи родился ребёнок. В нём было что-то странное – лицо его казалось иногда человечьим, а иногда глядело собакой. Но даже такому ребёнку старик и старуха были рады, как самому большому дару Аллаха. Они только прикрывали мальчику лицо платком и не позволяли смотреть на него – говорили, что можно сглазить. Назвали мальчику Гаджи.

Сын этих стариков вырастал за день на столько, на сколько другие растут за месяц. Он стал сильным и ловким, всегда почитал родителей и не соглашался только с тем, что они не позволяли ему выходить днём из дома и смотреть в окно. Соглашаться-то он не соглашался, но запрета не нарушал.

В один из весенних месяцев Гаджи всё-таки вышел из дома и к вечеру не вернулся. Старики поначалу даже не беспокоились. Знали, что сын привык к дому и когда-нибудь да вернётся.

Прошло несколько дней и хану той стороны стражники сообщили, что у ворот дворца ночью появился какой-то человек с собачьей головой. Это был Гаджи. Хан велел увеличить число стражников, но человек с собачьей головой не испугался и снова появился перед дворцом. Пока стражники дивились на него и в страхе пятились назад, Гаджи вошёл во дворец хана и запер перед стражниками дверь. Потом он прошёл внутрь дворца и очутился в комнате дочери хана Аминат. Она спала, и Гаджи опустился перед ней на колени и коснулся её волос.

Девушка проснулась. В темноте ей показалось, что это собака из охотничьей своры её отца, и она погладила Гаджи по голове. Тогда произошло чудо: Гаджи с собачьей головой превратился в прекрасного юношу, равного которому не найти во всём свете. Дочь хана сразу полюбила его.

Утром Гаджи пошёл к хану, чтобы просить отдать за него Аминат, но как только вышел из комнаты своей любимой, в ту же минуту снова превратился в человека с собачьей головой. Хан увидел получеловека-полузверя и приказал стражникам схватить его. Но силы Гаджи хватило бы и на сотню воинов, и хан спросил: «Что тебе нужно от меня?».