Сказочные самоцветы Дагестана - Назаревич Ф. А.. Страница 9

Тогда пастух сказал:

– За этой горой, за чужой горой у моего старшего брата есть загон для его табуна. Вот тебе уздечка, – будут кони к вечеру собираться в загон – примеряй; к чьей голове подойдёт уздечка, ту лошадь и бери – она тебя на край света донесёт.

Сын хана так и сделал.

Поехал он за ту гору, перевалил за чужую, очутился на дневной стороне, нашёл там лошадей, примерил к каждой уздечку и приобрёл такого коня, какого ещё ни один богатырь не имел.

Объехал сын хана полсвета, и вдруг конь заговорил по-человечьи:

– Держись теперь, богатырь, покрепче! За этой стеной – вечерняя сторона. Как прискачем мы с тобой ко двору её падишаха, привяжи меня к железному столбу, а сам иди в дом. Сумеешь держать себя достойно, узнаешь, где синяя птица. Не сумеешь – пеняй на себя.

Перелетел конь через высокую стену и в один миг очутился перед дворцом падишаха. Падишах увидал сына хана и закричал:

– Эй, слуги! Почему человек с той стороны появился там, где ещё ничто живое не бывало?

– Если он в твоём дворе, значит он твой гость, падишах, – отвечают слуги.

Сын хана вывел коня на середину двора и привязал к железному столбу.

– Эй, слуги! – закричал падишах. – Почему человек с той стороны оставил коня там, где ещё ничто живое не бывало?

– Если конь у твоего столба, падишах, – отвечают слуги, – значит этот человек твой гость.

Подошли слуги к сыну хана, повели его в кунацкую, а падишах вызвал своих нукеров и сказал:

– Эй, нукеры! Почему человек с той стороны остался жив там, где ещё ничто живое живым не оставалось?

– Если он в твоём доме, падишах, – отвечают нукеры, – значит, он твой гость.

– Ну, что ж, – согласился падишах, – сделайте гостю в моём доме всё по-царски, а покинет дом – по-рабски!

Сын хана хорошо знал обычаи. Он держал себя с падишахом достойно, но из дома не выходил, – так нукерам ничего и не удалось с ним сделать. Тогда падишах сказал:

– Неужели нет ещё на свете места, где бы ты ни хотел побывать?

– Есть, – отвечает сын хана, – это там, где живёт синяя птица.

– Синяя птица живёт в небе над этим столбом, – сказал падишах, – но только ничто живое не могло ещё туда подняться.

– А я всё-таки попробую! – сказал сын хана.

Он вышел к своему коню и попросил, чтобы тот поднялся над железным столбом.

– Ну, держись ещё крепче, богатырь, – сказал конь, – и не выпускай синюю птицу, как бы она ни просила. Разве только ради меня попросит, – тогда отпусти.

Сын хана ещё тесней прижался к коню, а когда высоко в небе на железном столбе вспорхнула синяя птица, он зажмурил глаза, схватил её, прижал к груди и понёсся к земле.

– Пожалей меня, богатырь, – отпусти! – молила синяя птица. Но сын хана ещё крепче прижал её к груди.

– Отпусти меня ради своего слепого отца, – молила синяя птица.

Ради отца юноша хотел было уже отпустить синюю птицу, но вовремя вспомнил слова коня.

– Ну, тогда отпусти меня ради твоего коня, и я буду твоей подругой, – сказала синяя птица.

Сын хана выпустил синюю птицу из рук и очутился во дворе падишаха.

Здесь синяя птица ударилась оземь и превратилась в красивую девушку в синих одеждах. Падишах с завистью смотрел на неё, но ничего сделать не мог. Гость падишаха с синей птицей отправился в обратный путь.

Много ли он ехал, мало ли, но, миновав и чужие горы, и свои, возвратился домой.

Хан в великой радости встречал молодых, потому что в тот самый миг, когда его сын схватил синюю птицу, к нему вернулось зрение.

Сыграли свадьбу, и не было ещё в том краю невесты красивей, чем девушка–синяя птица.

Я тоже был на этой свадьбе, получил платок, когда раздавали подарки, но по дороге встретилась соседка Хадижат, и я отдал ей этот платок.

Волшебный сад и его хозяйка

(Аварская сказка)

Жил-был хан. Он был строгий и умный, и было у него три сына. Сыновья очень любили отца и, когда хан на старости лет лишился зрения, и телом его овладела болезнь, сыновья сказали:

– Отец, разве нет лекарства для твоих глаз? Разве нет средства от твоей болезни?

– Есть, – ответил хан. – Существуют плоды волшебного сада, но только достать эти плоды невозможно, – их охраняет Царевна молодости.

Сыновья всё-таки решили отправиться на поиски волшебного сада.

Первым выступил в путь старший брат. Он накормил коня, захватил хорошее оружие, миновал свою гору, обошёл чужую, позади оставил снежную долину, за ней ледяную и наутро встретил старика с белой бородой, который, склонившись к земле, сшивал травяными нитками растрескавшуюся от зноя дорогу.

Старший сын хана так удивился этому занятию, что не удержался от насмешки.

– Шить тебе, да не зашить, – сказал он.

– Ехать тебе, да не доехать, – ответил старик.

Сын хана рассердился и поехал дальше.

Наконец он очутился в местах, где текли молочные реки и среди зимы поспевал виноград.

«Если и существует где-нибудь в мире волшебный сад, так он должен быть здесь», – подумал юноша.

Он наполнил сумки плодами и вернулся домой.

– Что это ты ни поздно, ни рано? – спросил отец. – Далёк ли был твой путь, сын?

– Далёк, отец, – ответил старший сын. – Я достиг тех мест, где текут молочные реки и среди зимы вызревает виноград. Если есть где волшебные сады, так это в них я побывал.

– Увы, сын мой, – сказал хан, – куда больше надо скакать, чтобы достичь этих садов. До тех мест, где ты побывал, я в молодые годы добирался скорей, чем старик успевал выкурить трубку.

Настала очередь отправляться в путь среднему брату. Он тоже взял хорошее оружие и доброго коня, перевалил и через горы, и через долины и тоже повстречал старика, сшивавшего трещины в дороге.

– Шить тебе, да не зашить, – сказал юноша.

– И тебе бы так, – отвечал старик.

Сын хана засмеялся и поехал дальше. Он миновал молочные реки, оставил за собой землю, где среди зимы поспевал виноград, и, наконец, очутился в местах, где текли масляные реки и где вместе были и знойная пыль, и грязь по колена. За этими местами он нашёл такие сады, что забыл все прежние, – такие только и бывают, наверно, в раю. Наполнив сумки, юноша вернулся домой.

– Что это ты ни поздно, ни рано? – спросил отец. – Далёк ли был твой путь?

– Наверно далёк, отец, – сказал сын. – Я миновал и молочные реки, и масляные, был и там, где среди зимы поспевает виноград, и там, где вместе лежат и грязь, и пыль, и попал, наконец, в такие сады, какие бывают только в раю. Если существует на свете волшебный сад, так это он!

– Увы, сын мой, – сказал хан, – до земли, в которой ты побывал, я в молодости поспевал быстрей, чем хинкал успевал свариться в котле. До волшебных садов куда дальше!

– Что ж, попробую теперь доскакать туда я, – сказал младший сын хана.

Он повторил путь старших братьев и, когда перевалил через горы и долы, тоже повстречал старика, сшивавшего трещины на дороге.

– Не помочь ли тебе, отец? – спросил юноша.

– Спасибо, сынок, дай лучше я тебе помогу.

– Ох, дедушка, если бы ты мог, – обрадовался юноша и рассказал старику о своей задаче.

– Что ж, сын мой, – говорит старик, – выполнить её можно. Только не спеши, если увидишь какую-нибудь диковинку.

Рассказал старик, что надо проехать и молочные реки, и масляные, и медовые, потом проскакать ещё столько же, сколько до тех пор проскакал от дома, повстречав вечернюю зарю, догнать утреннюю, миновать и хрустальную башню, и серебряную, и остановиться только у золотой. Тут и будет волшебный сад с плодами, возвращающими здоровье.

– Только смотри, – предупредил старик, – станешь подходить к железным воротам в этот сад, не вздумай отворять их руками. Найди железный прут и толкни им. Будешь входить в сад, оберни ноги травой. А плоды рукой тоже не рви, – расщепи палку и срывай ею.

– Спасибо, отец, – сказал сын хана и, пожелав старику здоровья, поехал дальше.

Долго ли, близко ли ехал, – неизвестно, но только миновал он и все реки, и башни и на вечерней заре очутился у волшебного сада.