Народные сказки и легенды - Музеус Иоганн Карл Август. Страница 27

От радости Уракка никак не могла уснуть. Все её помыслы были устремлены на то, как овладеть третьим магическим сокровищем. Едва первый луч солнца позолотил зубцы башен королевского дворца, как неугомонная хозяйка двора вызвала к себе горничную и сказала ей:

— Пошлите известить Хильдерика — «Сына любви», что ему выпала честь сопровождать меня к ранней обедне, и за эту благосклонность пусть он оделит бедных богатой милостыней.

Баловень счастья и прекрасной Уракки ещё нежился в мягкой постели и позёвывал, когда ему передали это почётное приглашение. Полусонный, он тотчас же приказал камердинеру одеть себя и отправился ко двору, где его встретил завистливым взглядом камергер королевы, которого ему предстояло на этот раз заменить.

В благоговейном молчании процессия проследовала в храм, где епископ с каноником служил торжественную литургию. Много народу собралось поглазеть на это необыкновенное шествие. Прекрасная Уракка, а ещё более великолепный шлейф её платья, который несли за ней шесть придворных дам, вызвали всеобщее восхищение. Толпа назойливых нищих, калек на костылях и на деревяшках, слепых и увечных окружила помпезный поезд богомольцев, загораживая дорогу королеве и выпрашивая милостыню. Андиол щедро разбрасывал направо и налево монеты из своего мешка. Один слепой старик особенно выделялся среди себе подобных дерзостью, с какой он протискивался вперёд, ужасным криком требуя подаяния. Старик шёл невдалеке от королевы и то и дело протягивал шляпу, умоляя о милосердии. Андиол время от времени бросал ему золотой, но всякий раз, прежде чем монета попадала в руки слепому, находился проворный сосед, который успевал ловко перехватить её, и тот снова начинал свои причитания.

Королеву, казалось, тронул этот несчастный старик. Она неожиданно вырвала мешок из рук спутника и отдала его слепому.

— Возьми, добрый старик, это благословение от благородного рыцаря, — сказала она, — и молись о его душе.

Андиола до того напугала эта королевская щедрость за его счёт, что он, потеряв самообладание, сделал невольное движение рукой вслед за мешком, отчего свита королевы разразилась громким смехом, и это привело его в ещё большее смущение. Однако, стараясь сохранить собственное достоинство, он взял королеву под руку и повёл в собор, оставив свою печаль до окончания мессы.

После обедни Андиол кинулся искать нищего, обещая хорошую награду за памятную монету, которая, по его словам, была большой редкостью. Но тщетно, — никто не мог сказать, куда девался слепой. Как только мешок оказался у него в руках, он исчез, и никто его больше не видел.

А между тем прозревшего нищего надо было искать в покоях королевы, где он ожидал возвращения повелительницы, ибо то был придворный шут, которого она вырядила слепым нищим, задумав с его помощью овладеть волшебным пфеннигом. К своей великой радости, королева нашла в мешке желанную монету.

Итак, коварная Уракка стала обладательницей всех трёх магических сокровищ оруженосцев, нисколько не заботясь о судьбе несчастных парней. Первым делом королева проверила, будут ли волшебные предметы обладать чудесной силой в руках новой владелицы, но все её сомнения быстро рассеялись: салфетка доставила ей майоликовое блюдо с едой, медный пфенниг отштамповал дукаты, а под покровом перчаточного пальца, она, никем не замеченная, прошла мимо стражи в передней в комнаты своих фрейлин.

С радостно бьющимся сердцем Уракка рисовала заманчивые картины своей будущей блестящей жизни. А пока в её душе затаилось заветное желание стать феей. Ей казалось, что она познала сущность этих загадочных существ, скрытую даже от пытливого ума учёных всего мира.

«Что такое фея? — думала она про себя. — Не более, чем обладательница одной или нескольких тайн, благодаря которым она может совершать чудеса, возносящие её над простыми смертными. Разве я не вправе, овладев скрытой силой, считать себя первой феей?»

Ей оставалось только пожелать колесницу с драконами или упряжку бабочек, ибо свободное передвижение по воздуху было для неё пока недоступно. Однако она льстила себя надеждой, что в дальнейшем овладеет и этим искусством, если только её примут в общество фей. Она полагала, что легко найдёт среди них услужливую сестру, которая согласится уступить ей такой воздушный экипаж за одно из её чудесных сокровищ.

Ночи напролёт прекрасная Уракка развлекала себя приятными мечтами: вот она, незаметно подкравшись к красивому юноше, дразнит его ласками, кружит голову и, одурманив любовным томлением, позволяет схватить вместо нимфы её пустую тень, если только у неё, в зависимости от настроения, не возникнут в этот момент другие желания. Однако, чтобы отважиться на подобное приключение, новоявленной фее недоставало совершенно необходимых для этого предметов туалета.

Ранним утром, сменившим бессонную ночь, в продолжение которой пылкая фантазия нарисовала королеве туалет феи, от крылышек и до каблучков прелестных туфелек, за работу был засажен весь портняжный цех Асторги. Можно было подумать, что идёт подготовка к предстоящему открытию маскарада или выступлению на сцене капризных театральных принцесс. Но прежде чем наряд был готов, случилось нечто, удивившее всё королевство Супрарбию и более всего саму прекрасную Уракку.

Однажды ночью, когда после длительного напряжения душевных сил размечтавшаяся королева погрузилась наконец в дремотный сон, её вдруг разбудил воинственный голос, произнёсший ей на ухо страшные слова: «Именем короля!»

Дежурный офицер предложил ей немедленно следовать за ним. Испуганная дама вернулась с облаков на землю и, не зная, что всё это должно означать, вступила в спор с воином, который, между прочим, если оставить в стороне его неприятную миссию, обладал недурной внешностью, так что мысленно королева предусмотрела и к нему визит в образе феи. После безуспешных переговоров с представителем высшей власти, она поняла, что представляет слабейшую сторону и должна покориться.

— Воля короля для меня закон, я готова следовать за вами.

Сказав это, королева направилась было к своему ларю взять, как она объяснила, дождевой плащ, чтобы укрыться им от холода. На самом же деле она собиралась достать перчаточный палец и внезапно исчезнуть. Но капитан, имея строгий приказ, был так неучтив, что отказал прекрасной пленнице в этом маленьком снисхождении. Ни просьбы, ни слёзы не действовали на этого жестокосердного воина. Он схватил даму своей мускулистой рукой и вытолкнул её из комнаты, которую чиновник тут же запер и опечатал. Внизу, у ворот, стояла пара мулов с носилками, предназначенными для рыдающей королевы.

Наконец, при свете факелов печально и тихо, словно на похоронах, процессия двинулась по безлюдным улицам в отдалённый, в двенадцати милях от города, монастырь, обнесённый высокой каменной стеной. Утопающую в слезах пленницу заключили в ужасную келью на глубине сорока сажен под землёй.

Король Гарсиа с той поры, когда во время неудавшегося праздничного обеда исчезло его любимое блюдо, всё ещё продолжал пребывать в дурном настроении. Никто уже не мог угодить ему. Половина его министров и придворных впала в немилость, другая половина, опасаясь той же участи, билась над тем, как поскорее излечить монарха от хандры. Лейб-медики предлагали рвотное, камердинер — любовницу, архиепископ — покаяние, генерал армии — крестовый поход против сарацин, старший егермейстер — охоту, гофмаршал — паштет из красных куропаток во вкусе мажордома. Последний, правда, потеряв салфетку, исчез так же бесследно, как и его пресловутое блюдо. Из всех предложений предпочтение было отдано охоте, как развлечению, сопряжённому с наименьшими трудностями. Но и она не дала желаемого результата. Король не мог забыть исчезнувшего шедевра поварского искусства и явно давал понять, что дело тут нечисто. В кругу приближённых он даже высказал подозрение, что его супруга колдунья.