Йога. Искусство коммуникации - Бойко Виктор Сергеевич. Страница 157

Но в его не менее известной, чем «Прояснение йоги», книге по дыханию находим следующее: «Широко распространено неверное представление о том, что асаны и пранаямы должны практиковаться вместе с самого начала занятий йогой. Опыт автора говорит о том, что если начинающий следит за совершенством позы, он не может сконцентрироваться на дыхании. Он теряет и глубину исполнения («сущность») асаны. Достигните устойчивости (стхирата) и спокойствия (ачалата) в исполнении асан перед введением в практику техник ритмического дыхания. Когда и асаны и пранаямы практикуются вместе, следите за тем, чтобы не нарушалось совершенство позы» («Искусство дыхания», 2,15, с.34).

Итак, даже если Айенгар и не полностью дезавуирует подход Джойса к проблеме дыхания в асанах, то Сьоман признаёт, что первый: «...Отказался от системы виньяс и сложного дыхания, мотивируя свои действия... тем, что они отвлекали внимание от самой асаны». В то же самое время, когда речь заходит о работе с телом, Сьоман пишет: «... Форма последовательности асан, которую мы находим у Паттабхи Джойса, была разработана в период учительства Кришнамачарьи. Она не являлась традиционной».

Похоже, нетрадиционным было подавляющее большинство из того, что вообще привнёс Кришнамачарья в древнее йогическое искусство, потому что его подход никак не совпадает с положениями «Йога сутр» Патанджали в том, что касается и техники, и окончательного предназначения йоги тела. Если Айенгар развивал трудный аспект сложности асан, располагая для этого уникальными данными, то Кришнамачарья уклонился в более доступную для вмешательства область — регулировку дыхания.

На самом деле все сколько-нибудь серьёзные мастера и авторитеты йоги прошлого и настоящего склоняются к тому, что сорок девятую шлоку сутры Патанджали следует понимать так: при полном расслаблении любая поза ведёт, насколько это возможно, к состоянию «Шавасаны», независимо от сложности формы. И при такой полной релаксации дыхание в асанах естественным образом минимизируется, становясь незаметным или не воспринимаемым. О сознательной либо волевой регулировке дыхательного процесса в асанах «Сутры» нигде больше не упоминают, кроме пресловутой строфы, приведённой в начале главы, к которой мы ещё вернёмся.

Из всех указаний по технике выполнения асан (в более или менее приличного уровня пособиях по практической йоге, не говоря уже о классических текстах) можно извлечь единственное достоверное правило: дыхание в позе должно оставаться естественным. Пусть в зависимости от формы оно будет сжатым, стиснутым, редким, учащённым, фрагментарным — неважно! Пусть будет таким, как получается — естественно сформированным формой каждой конкретной асаны. Главное — не задерживать его, следить за тем, чтобы оно ни на секунду не прерывалось. И это как нельзя более логично вписывается в основной принцип подхода к выполнению и телесных, и медитативных практик классической йоги — действие недействием (если кто-то усмотрит здесь противоречие с «Сутрами», то отмечу ещё раз: произвольную регулировку дыхания, совмещённую с практикой асан, включая задержки, отвергают даже такие авторитеты, как Сатьянанда, в своих комментариях к «Сутрам» прямо утверждающий, что подобная регулировка имеет смысл только в медитативных асанах, выполняемых особо и с соответствующей целью — для занятий пранаямой либо психотехниками).

Некоторые не в меру взыскательные критики обращают ко мне упрёк в том, что за долгие годы практики йоги я не удосужился выучить санскрит, чтобы прочитать «Сутры» в подлиннике. Объясняю специально для тугодумов: если бы в различных областях деятельности люди не верили тем, кто уже до них проделал определённую работу и не опирались на сделанное, то прогресс не был бы возможен. За две тысячи лет «Сутры» переводили столько раз, что мой перевод никак бы не мог обнаружить в них нечто принципиально новое. Текст канонический, и я верю тем достойным уважения людям, переводы и комментарии которых я выбирал для сравнения и уточнения. Санскрит — слишком тонкая вещь, чтобы в этом деле можно было довериться даже фанатичным доморощенным энтузиастам.

Теперь следует подробно разобрать регулировку дыхания в асанах, разработанную Кришнамачарьей, а также опыт киевлян. Первоначально их подход заключался в том, что асаны выполнялись с задержками дыхания, мудрами и бандхами, причём в позах со сгибанием вперёд, а также в комбинированных их вариантах «Джаландхара» и «Мула» бандхи сочетались кроме перечисленного выше ещё и с максимальным напряжением тела на короткое время (по крайней мере, так это выглядело в девяностом году, когда я ознакомился с этим методом и принимал личное участие в этих тренировках).

В результате происходит быстрый и сильный разогрев тела, возникают выраженные изменения сознания. Нервное напряжение накапливается на протяжении всего занятия, и в конце каждой тренировки с помощью форсированного дыхания происходит энергетическая разрядка, обвальный сброс этого накопленного потенциала перегрузки, сопровождаемый вегетативной бурей с резким последующим успокоением. Это вызывает переживание беспредметного блаженства с сопутствующей умственной и эмоциональной заторможенностью, которая сохраняется от часа до суток после завершения тренировки.

На фоне сильнейшего разогрева тело начинает безотказно гнуться, что позволяет очень быстро — особенно молодым людям — осваивать весьма сложные телесные формы, внешне очень похожие на асаны традиционной йоги. Отличаются они, пожалуй, «только» состоянием сознания и физиологическим статусом. Подобная практика — не что иное, как вариант выполнения на фоне гипертермической гибкости поз, внешне неотличимых от асан йоги. По состоянию сознания и всей психосоматики в целом это не имеет с традиционной йогой ничего общего.

Мастера «дхара-садханы» взяли на вооружение прежде всего средневековую мистическую физиологию Тантры, и после скрещивания с теннисно-научно-тольтекской терминологией получилось нечто потрясающее. Например, так: «Энергетическая структура представляется целостным многомерным мультипространственным образованием, обладающим (опять таки — В.Б.) сложной структурой и функциональной организацией и существующим во временных пространствах, характеризующихся многонаправленностью спирально замкнутых потоков времени» («Хатха-йога как технология интегрального тренинга», Киев, 2000 г., с.31). В этой же работе находим далее: «Осознанное целенаправленное управление процессами перераспределения энергии в энергетической структуре в целом традиционно обозначается термином «пранаяма» — «искусство управления энергией», или «искусство управления силой». Хотя ни в «Гхеранда», ни в «Шива-самхите» нет никаких указаний на то, что практика асан и пранаям совмещается, Сид утверждает: «Все техники «дыхательного» управления потоками энергии в «тонком» теле возникают сами собой, в процессе практики потока асан — асана-дхары». Итак, один «поток» порождает другой, и не где-нибудь, а в тонком теле. Неясно, правда, каким боком всё это относится даже к Тантре, не говоря уже о классике.

В «Йога-журнале»(с.67-75) за восемьдесят девятый год неким Р.С. Миллером была опубликована статья о дыхании в асанах. Сам он обучался йоге у Десикачара, известного преподавателя йоги в Мадрасе, который является сыном Кришнамачарьи и, следовательно, представляет именно эту школу. Последний же, по его собственным словам, продолжил ряд учителей, восходящих к Натхамуни, жившему, согласно традиции, между VIII и IX веками нашей эры. Считается, что Натхамуни был автором трактата «Йога-рахасья», который передавался изустно в традиции Натхов, и таким образом это наставление было получено Кришнамачарьей, что не проверяемо в принципе.

Опираясь на этот спорный текст, который, даже оказавшись доподлинно существующим, был бы минимум на тысячу лет моложе «Сутр», Миллер как бы от лица Кришнамачарьи объясняет способы интеграции дыхания в практику асан Хатха-йоги, что в совокупности называется у него «вини-йогой».