Йога. Искусство коммуникации - Бойко Виктор Сергеевич. Страница 158

За основу принимается не слишком внятный тезис о том, что движения при входе в асану выполняются легче, когда они связаны со вдохом или выдохом. Речь идёт именно о дыхании, связанном с движением, но не о неподвижной экспозиции асан. Ясно, что когда мы говорим о входе в асаны, рекомендации по скручиванию и сгибанию вперёд с выдохом физиологичны так же, как возвращение назад со вдохом, в этом нет ничего нового и оригинального.

Но далее Миллер утверждает, что: «Патанджали (а также Натхамуни в «Йога-рахасья») советовал, чтобы дыхание было долгим, удобным и утончённым, рекомендовал практику выдоха и слабой задержки после выдоха в качестве средства».

В статье также говорится, что во время практики асан соотношение вдоха и выдоха по времени должно быть один к полутора. Далее читаем: «По мере того, как мы начинаем синхронизировать движение с течением дыхания, мы учимся соблюдать обратную связь, которую приобретаем из прислушивания к дыханию». То есть в этом варианте выполнения асан внимание занято вовсе не телом и своим собственным состоянием, а дыханием, что явно противоречит «Сутрам», где сказано: «При прекращении усилия или сосредоточении на бесконечном асана достигается» (2,47). В то же время дальше идёт знаменитая фраза, с которой, собственно, всё и началось: «При нахождении в ней (асане) практикуется пранаяма, то есть прекращение движения вдыхаемого и выдыхаемого воздуха». Неясно, что конкретно имел в виду Патанджали, говоря о прекращении дыхания в асане, но эта неясность открыла дорогу множеству инсинуаций, и экспериментаторы с явным удовольствием ссылаются на неё при каждом удобном случае. Однако даже понимая шлоку буквально, нельзя понять, каким образом при усилиях, развиваемых, например, в «аштанга-виньяса-йоге» можно достичь «прекращения движения вдыхаемого и выдыхаемого воздуха»? Это возможно только в одном случае, когда тело в позе неподвижно и полностью расслаблено, что минимизирует дыхательный процесс, однако в этом случае мы без вариантов приходим к релаксационной практике асан, алгоритм которой излагается в этой книге. Всё прочее можно признать только измышлениями «на тему», около йогическими штучками, продуктом самомнения и самочиния, которые, по мнению христианских Отцов-подвижников, есть наихудшие грехи человеческие.

Некоторые утверждения Миллера просто непонятны, например: «... Дыхание должно сопровождать все движения в асанах». Но какие в асанах движения, когда по определению первоисточника «асана есть неподвижная и удобная поза»? Поразительно, но реформаторов ничем не смутить, они чужды сомнений и просто не замечают того, что противоречит их убеждениям, проистекающим из бешеного желания встать на одну ступень с Патанджали, изобрести нечто своё и любой ценой войти в историю, пусть даже в облике Геростратов от йоги.

Допустим, с дыханием синхронизируется движение по входу в асану и выходу из неё — эти двигательные финты киевляне, с подачи последователей Кришнамачарьи, называют «виньяса». Далее Миллер почему-то обращает внимание на естественные паузы, которые имеют место в спокойном дыхании в конце каждого вдоха и выдоха, и призывает экспериментировать также с этими паузами. Он заявляет, что каждая такая пауза является моментом медитативного спокойствия (!?) и обладает «концентрирующим эффектом» для ума.

Далее читаем: «В конце каждого дыхания (и, следовательно, движения) попытайтесь добавить короткую паузу в 1-2 секунды. Во время паузы приостановите всё движение в теле и дыхании и станьте абсолютно спокойным». Понятно всё, кроме одного: существует движение по входу и выходу из асаны, в самой асане по определению его нет. Следовательно, задержки, предлагаемые автором, либо не имеют касательства к асанам как таковым, либо сами асаны превращены в поток движения практически без какой-либо фиксации формы, о чём у Патанджали нет ни слова, равно как и у его комментаторов. Именно в этом потоке непрерывного сгибания и разгибания осуществляется по Миллеру, волевая регулировка дыхания с задержками и минимальной фиксацией тела в неподвижности, что весьма напоминает американскую «трайя-йогу», которая также не имеет с традицией ничего общего кроме названия и является скверной её имитацией.

Затем следует: «Таким образом, правильная синхронизация дыхания и движения в позах даёт нам великолепный путь...»

Если речь не идёт об асанах, как о потоке движения, вообще без фиксации (что просто не совместимо с традицией «Сутр»), остаётся только один вариант: в этой «традиции» допускается движение в самих асанах. Такой момент мы находим у Айенгара, когда, принимая сложные позы, он последовательность движений по входу в них «привязывает» к дыханию, например в описании техники «Випарита Шалабхасана», где коэффициент трудности составляет 58 (из 60 возможных), находим (с.409 «Йога дипики», русское издание):

«3. Выдохнуть, согнуть и поднять колени...

4. Сделать несколько дыханий, а затем с выдохом...

5. Выдохнуть, согнуть колени...

6. Не задерживать дыхание, которое будет очень частым и затруднённым...

7. С выдохом проделать «Випарита Чакрасану» и расслабиться».

Эту сложнейшую позу Айенгар предлагает фиксировать в конечном положении несколько секунд, но, обратите внимание на пункт шестой! — дыхание во время выдержки позы остаётся естественным, хотя и очень затруднённым. Задержки здесь нет, в таком положении она была бы самоубийством!

К чему же мы пришли в итоге? Б.К.С. Айенгар, один из наиболее известных в мире учеников Кришнамачарьи, категорически утверждает: «Не задерживайте дыхание, входя в позу или находясь в ней» («Йога дипика», 15, с.50).

Единственное, в чём он солидарен с Миллером, это определённая синхронизация дыхания с фазами выполнения некоторых асан. В основном это сопутствует возрастающему усложнению формы, всё более предельное, поэтапное движение к её пределу, связанное с выдохом. Но подобный ход событий прозрачен и так, нельзя по-иному согнуться в эти положения без риска для жизни.

Далее Миллер рекомендует контролировать время выдержки асаны по числу дыханий. В этом нет ничего удивительного. Можно применять этот способ, зная величины своего вдоха и выдоха в состоянии покоя, но это будет препятствовать релаксации сознания, то есть главная цель практики не будет реализована.

Вторая часть статьи посвящена так называемой «Виньяса краме», в которой «движение связывается с дыханием в последовательности различных шагов или стадий», позволяя «испытать выносливость в движении» или «способность поддерживать устойчивое и гармоничное дыхание, несмотря на возрастающее сопротивление». Это напоминает то, о чём уже говорилось на примере «Випарита Шалабхасаны» Айенгара — чисто силовой способ выполнения, к которому ничего не прибавить и не убавить. Айенгар описал это как конкретную технику в своём стиле, Миллер, усложняя это, называет свой изыск «Виньяса крамой».

Но дальше ещё интересней: «В зависимости от вариации, которую мы выбираем, наша физическая работа (очевидно, в асанах) может быть увеличена или уменьшена, добавляя или убирая трудность из задачи поддержания устойчивого, удобного дыхания. Мы можем испытывать себя бесконечно, выбирая многочисленные вариации внутри одной и той же позы, а также изменяя число остановок во время каждого дыхания... Мы можем пожелать добавить разнообразия к нашей обычной практике...»

Таким образом классический путь Раджа-йоги, изначально нацеленный на достижение вполне конкретного результата — полное успокоение и очищение тела и сознания для получения возможности коммуникации с Единым — в интерпретации Миллера подменяется бесконечным голым экспериментированием, становясь ещё одним из бесконечных числа способов испытания физических возможностей. Невольно вспоминается весьма модные сегодня экстремальные виды спорта, к которым могут быть свободно отнесены изыски «виньяса-крамы».

Можно вспомнить систему Айеигара, где мы видим подмену дурной бесконечностью детализации традиционного успокоения сознания — символом подобных действий являются образы грешников, безостановочно и вечно мчащихся неизвестно куда в дантовском Аду.