Светунец - Максимов Анатолий Николаевич. Страница 11

— Тонул, да?

— Пла-плавать научился…

— Дать бы тебе по шее, чтобы не паниковал. Я думал, он тонет, а он плавает. Чего тогда воешь? — Лёня ушёл рыбачить.

Володя отдышался, унял всхлипы и начал сомневаться: верно ли плыл? Может, показалось от страха. «Ну-ка, теперь смогу ли…» Он плюхнулся на живот и поплыл! Суматошно бултыхался, тонул до глаз и плыл.

— Шурик, глядь, я плыву!..

— Валяй дурака, — отвечал Шурик. — Приедет бабка к берегу на телеге, а у тебя рыбы — кошке пожрать. «Накормил ты меня, Светунец, рыбкой. Спасибо!» — похвалит Бородиниха.

Володе досадно, что мальчишки не дивились его плаванию.

«Папе и маме показать бы, как плаваю, как поймал карася руками и на соме ехал… Ай да сом! Научил меня плавать. Обидно, нет рядом папы».

Шурик ухватился руками за палку и дёргался, словно застрял в вязком дне да никак не мог вылезть.

— Ребя, меня кто-то держит за гачу, — проговорил мальчуган. Мокрые волосы вздыбились, глаза навыкате. — Ребя, держит меня!..

— Так тебе и надо, — ответил Лёня. — Ты бы ещё в дохе рыбачил, не в штанах. Ну, чего глаза выпучил! Нырни и отцепись.

— Как же нырну, ноги-то кверху не поднять. — Голос Шурика дрожал.

— Да кто держит! Зацепился за подводный сук и выдумывает. — Лёня посмеивался над братом: — Крокодилу понадобились твои штаны или калуге. Ты не жалей, отдай, всё равно рваные.

Шурик громко сопел и начинал всхлипывать.

— Сейчас я тебя отцеплю, — вызвался Володя.

Он подбрёл к приятелю, нырнул и тут же выскочил.

— Это мой сом! Он меня научил плавать! — кричал Володя. — Сом запутался в штанине.

— Не запутался, а сосёт гачу. Слышишь, как чавкает, — захныкал Шурик. Оттоптал огромного, скользкого сома голой ногой.

Сом не двигался, намертво зажав штанину, будто бревно трещиной.

— Отдай, хмырь, мне и так от мамки попадёт. Отдай!

Вспоминались мальчугану рассказы бывалых рыбаков о прожорливости акул, крокодилов, старых щук и сомов.

Прилетела сорока, раскачивалась на гибких тальниках и суматошно стрекотала; в затопленных кочках раскрякалась утка. Две вороны крутились над мальчишкой. Он плакал, а приятели успокаивали его криком. Сом не слышал гвалта птиц и ребят, стоял себе да подёргивал штанину.

Лёня хотел распороть сому брюхо складышком. Володя отговорил: пожалел учителя. Лучше вырезать лоскут штанины и спасти Шурика. Опять Шурик не согласился портить брюки морского покроя, с глубокими карманами. В них он за ракушками удачливо ездил и столько рыбы переловил! Новые пока обносишь, не раз от матери влетит. И будут ли они такими же фартовыми, как эти брюки. Ведь не случайно они приглянулись сому.

— Я ещё придумал! — воскликнул Володя. — Шурик, вылазь из брюк. Ну, быстрее. Сома уведём на мель, там и поймаем.

Шурик послушно расстегнул ремень, пуговицы и выплыл из брюк.

— Теперь повели на мелкое! — распоряжался Володя. — Ого, как дёргает. Я его руками ловил, один…

Ребята тонули в ямах, захлёбывались.

Почуяв мель, сом никак не хотел идти вперёд, бросался в разные стороны, упирался, сворачиваясь колесом. Намутил воду. Караси, выбираясь на поверхность речки, дышали воздухом.

Кое-как ловцы вывели сома на мель. И навалились на него все трое. Сом упрямо полз под ними в глубину. Мальчишки хватали его за хвост, за туловище. Однажды вместо сома Володя с Лёней сцапали Шурика и дружно даванули к земле.

Наконец сома уволокли подальше от берега в траву. И тут разглядели — сом, оказывается, запутался передним плавником в длинной бахроме гачи, застрял щётками зубов.

Не успели отдышаться ловцы, как Шурик заявил:

— Чур, мой будет сом!

— Долго думал, да скоро сказал, — усмехнулся Володя. — Мы с Лёней тебя спасли, мы выручили твои брюки и тебе же сома отдать?

— На твою штанину поймался сом, на твою, да? — Шурик понял: Володя так просто не откажется от рыбины и обратился к брату: — За мои штаны зацепился сом — значит, мой. — Глаза Шурика покраснели. Собирался заплакать, если не заступится брат.

Лёня отколупывал грязь на своей груди и не знал, как быть с рыбиной. Ему тоже хотелось пронести сома сельской улицей… Башка сома выше плеча Лёни, а хвост волочится по земле. Следом бегут ребятишки, из калиток выглядывают взрослые. Дома бы отец похвалил за хороший корм собакам. И не такой Лёня, чтобы брать верх дракой и нахальством. Недаром в поездках за ракушками он бывал у ребят главным.

Лёня выломал три палочки, зажал в руке. Кто возьмёт большую, того и сом. Большую Лёня держал ниже других и как бы нечаянно закрывал пальцем.

Первым потянул Шурик — досталась короткая. Володя взял именно ту палочку, которую Лёня хотел оставить себе.

— Ничего, правда победит, — проговорил Шурик, уныло надел мокрые брюки и полез в речку.

Лёня подался за ним.

— Чего надулись? — утешал ребят счастливый Володя. — Я не виноват, раз так получилось. Хотите, и вам дам по деревне пронести?

Володя полюбовался на неуклюжего сома и тоже залез в речку. Ловить карасей ему не хотелось. Что такое караси по сравнению с сомом — мелюзга! Он плавал и мечтательно простаивал на одном месте. Бабушка-то как обрадуется его улову и отец — тоже. Вот матери бы показать этого сома!.. Надо ехать домой, а то скоро стемнеет, и деревенские не увидят сома. Володя не прочь был поминутно бегать и смотреть на рыбину, да неловко перед друзьями.

Уже вечер, пора домой. Ягод, грибов и рыбы всегда под конец попадается много.

— Ловлю последнего карася — и хватит, — зарекался Лёня. Ловил «последнего» и ещё нырял.

Ребята кое-как выбрались на берег. Хватились, а сома нет. Они раздвигали пырей, заглядывали в мышиные норы, под кочки. Искали сома, как иголку.

— Идите сюда. — Лёня показывал на траву, сникшую в сторону речки. — Сом уполз. Батя говорил: в засуху сомы из озера в озеро переползают. Как же я раньше не вспомнил!

Володя стиснул губы, часто моргая, сказал:

— Ну и пусть… Всё равно у нас никто не ест сома.

— От меня он бы не удрал, — сказал Шурик. — Я бы его на верёвочку — и к дереву.

Ловцы разожгли костёр. Он горел чистым пламенем, не искрил. Ловцы теснились к огню. Отогрелись и вспомнили о еде. А есть нечего.

— Кто другой, так взял бы котелок, соли, картошки… — Лёня недобро глядел на Шурика.

— Тогда не голодный был, вот и не подумал о котелке, — сознался Шурик. — Давай жарить карасей!

— Без соли — трава.

— Один раз можно и без соли, — сказал Володя. — Солёную рыбу всякий уплетёт, ты несолёную съешь.

Шурик выпотрошил карася, проткнул насквозь тальниковым прутом и подал огню. Володя тоже снял со своей верёвочки карася — самого маленького. Лёня шмалил сомика.

Вскоре мальчишки ели обугленную жарёху.

— Никогда не пробовал такой вкуснятины, — нахваливал Володя.

Зажарили по второму карасю. Вторые почему-то отзывали тиной, сыростью и вкусом уже не те. Выели мальчуганы брюшки и начали собираться домой.

Лёня вытащил из речки свой улов. Затрепыхались, запрыгали на траве караси, готовые взлететь голубями. Из крупных он дал Володе пять штук, мелких отпустил. И Шурику велел выбросить мелюзгу.

Течение быстро несло оморочку. Солнце последние минуты светило из-за сопки. Жур отражал розовые облака и казался бездонным.

Шурик, глядя на кипучие облака в воде, таинственно заговорил:

— Знаете, ребя, какой мне сон приснился? В сугробах с мамонтом воевал. Живого никогда не видел, а он приснился, мамонт…

— Зато видели твои предки, — бойко сказал Володя. — Это они загоняли мамонтов в ямы, убивали камнями и съедали. А тебе, Шурик, снится. Мама говорит: в каждом человеке есть капля его предков. Она читает журнал «Вокруг света». Знает.

— Ещё мне снилось: плыву морем, а вокруг меня рыбы всякие, и я рыба. — Шурик держится за борт оморочки, смотрит в глубину реки, глубина — небо. — Это к чему, Вовка?

— А к тому, что твои предки плавали в море, когда ещё не были обезьянами. Вот и снится тебе море. — Володя тоже опасливо поглядывал вниз, на бурлящие облака.