Праздник первого снега - Снегов Арсений. Страница 14
«Здорово же этот дурачок набрался! – подумал Матвей. – И чего теперь с ним делать? На улице оставлять нельзя – замерзнет…» Решение пришло само собой.
– Мама, не пугайся, это мой друг Мишка Фрид! – Матвей, открыв дверь своим ключом, втолкнул спутника впереди себя в прихожую. – Он немного не в форме… Так что он в моей комнате переночует, ладно?
– Я немного не в форме! – подтвердил Фрид, неуклюже пытаясь отвесить маме Матвея галантный поклон: – Здрассть…
– Здрасьте… – озадаченно ответила мама Матвея и спросила, обращаясь к сыну: – Ты где откопал такого красавца-то? Что-то раньше я его не видела…
– Да это из нашей школы… – объяснил Матвей. – Я его на улице встретил. Боюсь, до дому не дойдет – замерзнет. Он вообще-то нормальный парень…
– Я вообще-то нормальный парень, – снова встрял Фрид. – Из-звините… А где тут у вас туалет?…
Матвей постелил Мишке в своей комнате на полу, для чего мама выделила матрас и постельное белье. К счастью, Фрид сумел раздеться сам. Когда, приговаривая: «Хорошо! Тепло!», он уже залез под одеяло, в комнату заглянула мама Матвея:
– Матвей, тебе не кажется, что стоит позвонить Мишиным родителям?
– Пожалуй! – Матвей склонился над поверженным телом своего недавнего соперника. – Эй, Фрид! Какой у тебя номер телефона?
Мишка пробурчал в ответ что-то невнятное, вроде «да отстаньте вы все от меня!». Но Матвей тормошил его до тех пор, пока Фрид не назвал номер телефона и имя своего отца. Ермилов набрал номер:
– Будьте добры, Бориса Самойловича!
– Борис Самойлович слушает! – ответил вежливый мужской голос.
– Борис Самойлович, это говорит Матвей Ермилов, я с вашим сыном Мишей в одной школе учусь.
– Я слушаю, Матвей. Что-нибудь случилось? – В голосе Мишиного папы послышалась легкая тревога.
– Да нет, все нормально, – поспешил успокоить его Матвей. – Я хотел сказать, что Миша сейчас у меня в гостях и останется ночевать.
– А что же он сам не позвонил? – задал резонный вопрос Борис Самойлович.
– Так он спит уже! – честно ответил Матвей.
– Спит? – Фрид-старший посопел немного в трубку и высказал догадку: – Так он, наверное, паршивец, пьяный?
– Есть немного… – не стал покрывать Фрида-младшего Матвей.
– Ясно… Ну, спасибо вам, Матвей, за звонок! А с Мишкой, паршивцем этим, я завтра сам разберусь. До свидания!
– До свидания! – Матвей положил трубку.
Он почувствовал вдруг, как устал сегодня.
Он быстро разделся, погасил свет. Но заснуть сразу не смог: в голову лезли всякие мысли.
– Эй, Ермилов! – раздался вдруг в темноте голос Мишки.
– Чего тебе? Спи давай! – не слишком любезно отозвался Матвей.
– Да не злись ты! – Мишка говорил уже почти трезвым голосом. – Я хочу сказать, что ты… – Мишка замолчал. Было слышно, как он ворочается на своем матрасе.
– Чего – я? Давай договаривай, раз уж начал!
– Ну, ты извини меня за все. Ты – парень нормальный. Не оставил меня на улице замерзать, хотя имел право.
– Ладно, чего уж… – ответил Матвей. – Ты ж человек все-таки.
– А с Машкой я сам виноват!
Матвей понял, что Миша совсем проснулся и теперь хочет выговориться.
– У нас с ней поначалу такая любовь была! Но вот беда: на меня же девчонки знаешь как вешаются! Ну и дал слабину… Застукала меня Машка с одной, из моего класса. И послала после этого куда подальше.
– И правильно сделала! – подал голос Матвей.
– Так я сперва не особо переживал! – продолжал откровенничать Фрид. – Ну, подумаешь, девчонка послала, делов-то. Девчонок вокруг много, на мой век хватит. Ну, так я думал…
– Ну, а потом что? – заинтересовался Матвей.
– Потом? – Фрид вздохнул. – Потом фигня началась. Стала мне Машка сниться по ночам. Чувствую – ну никак забыть ее не могу! И никакие другие мне даром не нужны. Я – к Маше: прости, мол, и все такое. Давай, мол, сначала все начнем…
– А она? – Матвей даже приподнялся на постели – так его почему-то взволновал Мишкин рассказ.
– А она говорит: ты, Миша, парень хороший и все такое. Но очень уж легкомысленный. В смысле – ненадежный. Если хочешь, говорит, будем просто друзьями. Вот, с тех пор и дружим…
– М-да… – протянул Матвей. – История…
– Я к чему это говорю! – Мишка вдруг громко зевнул. – Чтобы ты, Ермилов, не повторял чужих… этих…
– Эй, Фрид! – позвал Матвей, но тот молчал, а потом в темноте раздался его храп.
Глава 15
Матвей и сам не заметил, как стал в школе личностью довольно популярной. Девочки из старших классов, те, что еще недавно его не замечали в упор, теперь, болтая друг с другом на переменках, обсуждали внешность главного редактора школьной газеты. И многие находили Матвея довольно привлекательным. Такие считали, что даже нос Матвея, напоминающий клюв хищной птицы, совсем его не портит. Наоборот, придает его облику особую мужественность. И Матвей стал часто ловить на себе любопытные взгляды девчонок из разных классов. Нельзя сказать, что это его совсем не волновало: ведь Матвей никогда раньше не был избалован женским вниманием. Теперь же он впервые в жизни почувствовал себя по-настоящему привлекательным для девушек, и это было очень приятно. Но при этом Ермилов был совершенно и безраздельно предан своей Маше Копейко. Об их романе, конечно, в школе все уже знали. И находились такие девчонки, что были бы не прочь опробовать на Матвее свои чары: а вдруг серьезный девятиклассник бросит свою «несравненную Машеньку» ради кого-нибудь из них? Это было бы так прикольно!..
После урока литературы Егор Андреевич сообщил Матвею, что нашел для газеты художника. Вернее, художницу – девочку из одиннадцатого «А».
– Ее фамилия Макеева, – сказал Егор Андреевич. – А зовут Таня.
– А, помню, – ответил Матвей. – Высокая такая, с прической!
– Ну, вот и отлично, что помнишь. Я с ней общался. Она сказала, что с радостью поработает для нашей газеты.
Экстравагантная красавица Таня Макеева была известна всей школе тем, что часто появлялась на уроках в умопомрачительных нарядах. За что нередко получала выговоры от учителей. А Тереза Дмитриевна даже вызывала по этому поводу в школу Танину маму.
Они встретились после уроков в редакторской. Таня принесла показать некоторые свои рисунки.
– Вот смотри. Эта серия – типа комиксов про обезьян. Это карикатуры на девчонок и ребят из моего класса. А это – просто такие фантазии. Всякие вымышленные существа, вроде инопланетян…
Матвею Танины рисунки понравились. Сразу видно было, что рисовал их человек талантливый, причем с чувством юмора.
Он сказал:
– Круто! Ты – прямо художница настоящая!
– А я и есть настоящая! – Таня снисходительно улыбнулась. – Я сейчас художественную школу заканчиваю. А потом в Мухинское пойду.
Они поговорили о газете. Таня пообещала как следует продумать ее художественное оформление. Когда все вопросы были решены, Матвей снова стал разглядывать рисунки:
– Тань, знаешь, я тебе завидую! Не понимаю, как это можно – взять и нарисовать что-нибудь… Да так здорово!
Татьяна, которой похвалы Матвея были явно приятны, вдруг предложила:
– Матвей, а хочешь, я твой портрет нарисую? У тебя лицо такое необычное… Особенно глаза.
– В смысле – сделаешь карикатуру на меня? – уточнил Матвей.
– Ну, зачем сразу карикатуру! Нет, нормальный портрет…
– Ну, это долго, наверное? Да и вообще неудобно, – начал было отнекиваться Матвей.
– Ничего не долго! – сказала Таня. – А неудобно знаешь что?
– Знаю, – улыбнулся Матвей.
Он решил уступить: ведь действительно, здорово же иметь свой портрет, нарисованный настоящим художником!
– Ты что, прямо сейчас хочешь начать?
– Нет, давай завтра! Сегодня я для этого не взяла ничего.
Они договорились, что рисовать портрет Матвея Таня будет здесь же, в редакторской, завтра после уроков. Прощаясь, Таня сказала:
– Было очень приятно познакомиться! – и значительно улыбнулась, глядя Матвею прямо в глаза.