Самая младшая - Романовская Лариса. Страница 15

Ленкина мама приносит Полинины конфеты и всякие свои пирожные.

– Полиночка, а у мамы как дела? Она все так же работает?

– Угу, – мычит Полина сквозь шоколадный крем и потихоньку разглядывает Ленкину комнату.

Она здесь с весны не была, поэтому сперва комната казалась почти незнакомой. А сейчас ясно, что какие-то вещи она уже много раз видела. Игрушечный домик для кукол-феечек. Огромного плюшевого кота в углу. Ленка на него плюхается, как в кресло. Люстру с завитушками, похожими на фарфоровые колокольчики. И Ленкины грамоты в рамочках. У Полины тоже такие есть – но они просто к стенке скотчем приклеены. А еще тут есть книжные полки с копилками и сувенирными лампами, которые Ленка и ее мама привезли из Египта, Турции, Туниса и откуда-то еще.

– Как я, Поля, твоей маме завидую. Счастливый человек, может любимым делом заниматься. А я тут со скуки пухну, – Ленкина мать наматывает на палец кусок кудряшки.

– Угу, – Полина срочно берет второе пирожное, полосатое и с ягодой, чтобы не надо было на остальные вопросы отвечать.

Ленка все стучит по клавиатуре. Полина разглядывает комнату дальше.

Странно: ее здесь столько месяцев не было, а ничего не изменилось. Как будто Ленка вообще здесь не жила, и у нее ничего не происходило. Как будто Ленка, и ее мама, и вся эта комната, и даже пирожные на красивой тарелке – это все игрушечное.

Как будто, пока Полина играла, что она в гости приходит, все предметы и Ленка с ее мамой перемещались с места на место. А как только Полина домой уходила – они замирали навсегда, в тех же позах. И не менялись до следующий игры «в гости».

То есть, конечно, это не так, и у Ленки Песочниковой и ее мамы – настоящая жизнь. Но все равно какая-то капелька правды в Полининых мыслях есть. Потому что иногда ей кажется, что она самая главная на свете. И все, что существует вокруг, изобрели или сделали специально для нее…

– Тебе нравится? Я очень быстро вышила, буквально за неделю. – Ленкина мама снимает с застекленной полочки какую-то картину в рамке. Оказывается, Полина долго на нее смотрела. Но там даже разглядывать особенно нечего: домик у озера, черные елки на фоне солнца. Все ненастоящее. Потому что в доме огоньков не видно, на озере лодки нет, и вообще непонятно, живут ли там люди. Или, может, именно так и выглядел мир, пока не родился тот, для кого его придумали?

– Поля, а ты умеешь вышивать? Вот Лена научилась. Леночка, покажи Полине ежика?

– Вот! – Ленка продолжает одной рукой печатать, а другой лезет в ящик стола, вытаскивает пяльцы с куском белой тряпочки и, не оборачиваясь, протягивает Полине.

Ежик пока не очень похож на себя. У него вышит кусок мордочки, одна лапка и половинка нанизанного на иглы мухомора. Не очень понятно, зачем ежу ядовитый гриб?

– Красиво, – Полина кладет вышивку на угол стола. И на всякий случай добавляет, чтобы Ленку не обидеть: – У него глаза умные.

– Его Гриша будут звать, – Ленка втискивает в окошко для сообщений смайлик, у которого вместо глаз два мигающих сердечка. – Так на упаковке было написано: «Ежик Гриша».

– Полиночка, а бабушка с дедушкой как себя чувствуют?

– Хорошо…

– Все-таки Антонина Петровна – уникальный человек. Столько лет на себе все тащит, – Ленкина мама тоже наливает себе газировки.

А Полина не знает, что надо сказать в ответ. Ей не нравится слово «уникальный» – оно слишком длинное. И бабушка – не человек, а баба Тоня.

Полина дергает Ленку за руку:

– Ты скоро закончишь?

– Лена, выключи компьютер! Это невежливо! К тебе гости пришли…

– Ну пять секундочек еще!

– Полиночка, а у Нели со Стасиком как дела?

– Бабушка говорит, что Неля скоро замуж выйдет.

– Господи! Я же помню, когда она как ты была! Мы с твоей мамой коляски катали, а Нелька… А Стасик как? Тоже жениться собирается?

– Вы чего, с ума сошли, он же в одиннадцатом классе!

– Ну у него же кто-то есть, наверное?

Ленка снова выбирает смайлик для сообщения. Полина вертит в руках пяльцы с недовышитым ежиком и рассказывает про Стаськину Дашу. Как они на митинг вместе ходили, и как Даша помогала воздушный шарик раскрашивать. И что Даша станет ветеринаром, а дома у нее живут кошки, хорек и какие-то ящерицы. Хамелеоны? Или игуаны?

– Они поженятся, да? – Ленка перекатывает кресло к столику с пирожными.

Вообще-то Полина про это не думала никогда. Но, наверное, Стас и правда поженится со своей Дашей. И они будут как мама с папой, или как бабушка с дедушкой, или как Неля с тем Максимом, который к ним должен в субботу в гости приехать.

– Все люди когда-нибудь женятся, – говорит Полина.

– Ой, девочки, какие же вы еще девочки, – Ленкина мама не то смеется, не то хмурится.

– Мы тоже поженимся с кем-нибудь, потом. – Ленка хватает пирожное и говорит, роняя крошки на колени: – Поль, я игрушку классную видела! Можно наряды свадебные выбирать и смотреть, какой тебе подойдет. Сейчас покажу!

Они выбирали платья для нарисованных кукол. Потом строили игрушечный домик – сперва в компьютере, а когда Ленкина мама велела его выключить, из розового конструктора. А потом Полина пролила себе на колготки и немного на диван холодный чай, и они его вытирали мокрыми салфетками, и это было смешно. А потом у Ленки в контейнере с игрушками нашлась бутылочка мыльных пузырей. А потом в коридоре, за красивой полупрозрачной дверью зажегся свет. Ленка заорала бешеным голосом: «Папа Коля пришел!» – и побежала встречать.

У Песочниковой двое пап – папа Кирилл, который раньше с ними жил, и папа Коля, за которого ее мама замуж вышла. Полина нового Ленкиного папу совсем не помнит. Ей в туалет нужно, но почему-то очень неудобно в коридор выходить.

Полина открывает дверь, смотрит, как Ленка висит на высоком мужчине, и говорит тихо:

– А можно я домой пойду?

– Только пришла и уже уходишь… – говорит папа Коля и сажает Ленку на тумбочку. А Ленкина мама выходит из кухни с пластиковой коробочкой в руках:

– Полиночка, тебе каких пирожных с собой дать, клубничных или трюфельных?

– Разных, – подумав, отвечает Полина. – Меня провожать не надо, я сама дойду!

– Ну вот еще, глупости! Лена, поставь папе чайник! – Ленкина мама быстро засовывает в пакет свою пластиковую коробочку. Непонятно, сколько там пирожных, и какие они. Может, всего одно и самое невкусное, «Наполеон». – Полиночка, уже темно. Я тебя до подъезда провожу!

И Ленкина мама долго, прямо до невозможности долго надевает сапоги и завязывает шарфик, а потом еще губы красит и зачем-то ищет мобильный телефон. А Полина уже в куртке и сапогах, а то бы она все-таки попросилась в туалет прямо здесь.

В лужах больше не закипают пузыри. Полина почти бежит через двор. Она сейчас как Бес, когда ему срочно надо. Только Бес просится на улицу, а Полина – домой.

– Я тебе в пакет две книжки положила. Передай их бабуле, пожалуйста. Она весной давала почитать, а я все забываю отдать, так неудобно.

– Передам, – Полина думает, что она сейчас ушла из квартиры Песочниковых, а они все-таки взяли и замерли, как куклы после игры.

– Полиночка, скажи, а тебе папа не хочет родинку со щеки удалить?

– Папа говорит, что мне еще рано. Вот когда будет четырнадцать или пят… ик! надцать, – Полина давно перебежала через лужу, а Ленкина мама обходит ее по краю, это так долго.

– Это, мне кажется, зря. Ты была бы такой милой девочкой. А так, извини, родинка тебя…

– Это не родинка, это невус надо называть… – бурчит Полина.

Когда-то у нее уже была сказка про родинку по фамилии Невус. Но сейчас не до этого.

Все! Наконец-то подъезд.

– Меня дальше провожать не надо! – Полина набирает код на двери и чуть не захлопывает руку Ленкиной мамы с зажатым нарядным пакетом.

Кажется, коробка с пирожными растрескалась. Неважно.

Полина бежит по лестнице, стараясь не вдыхать противный запах из мусорки.