Голубой дымок вигвама - Степаненко Владимир Иванович. Страница 16

За работой Тайга не раз вспоминала Кольку. Куда он делся на салке? Неужели ни разу не приставал к берегу? Она обязательно бы его отыскала, но на песчаных отмелях, в заливах на траве нет следов.

Припадая на больную ногу, Тайга подумала о возвращении на кордон. Но стоило ей прихватить свежий запах зверя или тетерева, как природная страсть к приисканию заставляла ее снова двигаться вперед и распутывать следы.

Из-за высоких деревьев блеснула полоска реки. Легкий ветер гнал рябь, и она блестела серебром рыбьей чешуи.

Тайга осторожно стала спускаться к берегу. Наверху остался красный лес, а по уреме тянулись черемуха, рябина и лещина. А еще ниже, на сырых местах, росли ольха, кусты калины, жимолости, тальника и ежевики.

Многие деревья и таловые кусты были обвиты до самого верха цепкими кустами дикого хмеля.

Солнце с трудом пробивалось сквозь зеленую завесу листьев, и в уреме стоял полумрак.

Озабоченные синицы и щеглы то и дело перепархивали с ветки на ветку и вели звонкий пересвист.

Тайга избегала продираться кустарниками и выбирала открытую дорогу. Скоро у нее под лапами заскрипел песок. Собака прошла еще немного и остановилась. Потянула носом. Ветер нес слабый запах. Лайка не могла ошибиться: пахло ненавистным ей зверем. Тайга резко повернулась и пошла против ветра. С каждым шагом она все острей чувствовала зверя.

Лайка остановилась, чтобы немного успокоиться и не так горячиться. Она убедилась: зверь сильный и ведет себя странно. Она совсем не знает его повадок. Его нельзя прижать к реке: он прекрасно плавает и не боится воды. Не удалось пока ей выяснить, как он лазает по деревьям, умеет ли летать? Если он чем-то похож на белку или куницу, то его надо отжимать от высоких деревьев, а особенно от густых елей.

Тайга чувствовала, что купание в реке для зверя не прошло даром. Он успел хорошо отмыться и больше не вонял. Но все равно остался сальный запах, какого ей еще никогда не приходилось слышать.

Впереди лежала сваленная береза. Тайга двигалась к вымытому корневищу. Раздосадованная собака бросилась вперед. Она сильно потянула носом: сомнения не было, хвостатый зверь оставил свою временную нору.

Сверху над ямой свешивались длинные плети корней. Чтобы увеличить себе проход, бобр часть их отгрыз. На остатках корней белели следы широких резцов.

Тайга внимательно оглядывала углы. Еще раз сильно потянула носом. В ноздрю влетел волосок бобра. Собака несколько раз громко чихнула.

Из норы ей хорошо была видна река. Тайгу привлек шум. На перекате выпрыгивали из воды голавли за пролетавшими мушками и стрекозами.

Собака вылезла из норы и отправилась по следу бобра. Следы широких перепончатых лап привели к воде. Тайга пробежала по отмели, но больше следов не попадалось.

Река медленно катила воды. Тихо шелестел камыш, позванивали листвой деревья. Казалось, природе нет никакого дела до Тайги и ее забот. Собака со злости принялась рвать когтями песок. Бобр оказался хитрее выдры! Снова ей надо рыскать по берегу, пока она случайно не набредет на новый след. Хорошо, если зверь вздумает выйти на этом берегу, но он может отправиться на прогулку и в густые заросли камыша. Кто знает, что ему взбредет в голову! Даже с таким хорошим чутьем, как у нее, не взять бобра через реку!

Неудача еще больше подзадорила Тайгу на поиск. Это он чуть не утопил ее в реке и порвал ухо. Вспоминать о поражении было неприятно. Собака поднялась на высокий берег. На просеке попались следы лосей. Впереди шел бык. Он был высокий и тяжелый: копыта глубоко врезались в землю. За ним шла лосиха с теленком.

Ямки были сырые, и Тайга определила, что звери возвращались с купания. Она ничего не могла с собой поделать и потянула в охотничьем азарте по следу.

Лоси были непуганые. Перед моховым болотом Тайга остановилась. Чуть-чуть завизжала от возбуждения: в мелком орешнике кормилась лосиха и теленок. Ее чуткие уши уловили хрумкание тонких веточек на зубах.

Тайга пересилила желание погнать лосей и вернулась к своему следу на просеке. Дальше путь ее лежал через лес. Собака не убегала далеко в чащу, чтобы не терять из виду берег реки.

Охотничий азарт прошел, и Тайга почувствовала боль в лапе. Надо было возвращаться на кордон. Пока собака решала, сейчас ли ей отправиться или еще раз обследовать берег реки, под ногами зачавкала грязь.

На мочажинах, подымавшихся островками среди болота с черной торфяной водой, росли клюква и гонобобель, стояли чахлые березки.

Тайга никогда не любила сладко-приторного запаха багульника. У нее начало ломить в висках. Жар и духота уже изрядно утомили ее. Пыль отцветших трав и сухих листьев забила нос — не продохнуть. Собака решила повернуть в сторону леса, как вдруг у нее перед носом с громким квохтаньем взлетела большая стая куропаток. Птицы успели вылинять и были желто-пестрые. Лишь на мохнатых лапках красовались белые перышки.

Тайга громко чихнула и бросилась вперед. От каждой кочки, куда она ни всовывала разгоряченный нос, шел крепкий дух птиц. Она обежала все мочажины, но стаи уже не было.

Лайка, перемазанная грязью, вылетела в лес. Сразу прихватила запах лисы. Вот широкий полоз. Здесь лиса ползла на брюхе, подкрадываясь к стае белых куропаток.

Может быть, это охотилась та самая огневка, которая приходила на кордон? Она схватила курицу, но петух Драчун смело набросился на нее и отбил.

Острый запах лисьей шерсти заставил Тайгу отвернуть нос в сторону. Не сбиваясь со следа, она осторожно двинулась за рыжей разбойницей. Лиса повела через лес, но старалась идти между кустарниками, избегая открытых мест. Не дойдя немного до просеки, резко повернула и направилась к уреме. Разрытый холмик рассказал собаке, что лиса закусила полевкой.

Лиса кралась уже через сосняк. Под ногами у собаки мягко пружинила колкая подстилка из иголок. Или иголки оказались очень колючими, или лисица не решилась здесь охотиться, повернула в осинник.

Тайга поняла, что лиса пошла на скидку зайца. Но кто-то успел раньше напугать косого. На лежке зайца между двумя поваленными осинками пристало несколько волосинок.

Потянуло сыростью. Собака выбежала на склон глубокого оврага.

Глухое тявканье лисят бросило Тайгу в дрожь. Где-то рядом была нора. Собака внимательно осмотрела крутой лесистый склон, поросший редким кустарником.

На дне оврага между папоротником журчал маленький ручеек. Лисица осторожно перешла по камням, чтобы не замочить ноги. Тайге трудно было карабкаться в гору. Несколько раз наступала больной лапой и тихо взвизгивала.

На южной стороне склона виднелась барсучья нора. По тому, что лаз был углажен, собака догадалась, что лиса давно здесь поселилась. Кругом норы валялись перья птиц и кости животных. На земле утоптанные лежки лисят и промятые тропки в траве.

Тайга подошла к норе. В нос ей ударило тухлым мясом.

Но этот запах не смог скрыть от Тайги, что лиса недавно ушла с лисятами из норы.

Лайка еще раз внимательно осмотрела место, словно хотела его хорошо запомнить для себя, и направилась к реке.

Солнце уже перекатилось на запад и огромным огненным шаром опускалось за высокий черный лес.

День шел к концу. Сумрак в лесу все больше густел. Темнота начинала двигаться от высоких елей с позолоченными верхушками. Боясь остаться в лесу, Тайга выбежала на просеку. Около столбика с номером просеки остановилась и понюхала.

Ей легко было прочитать, что недавно здесь останавливался заяц русак. Но Тайге некогда было искать его скидку.

Очень скоро собака оказалась на берегу. После сумрачного и молчаливого леса здесь было еще светло.

На противоположной стороне реки звонкими голосами перекликались деревенские ребята.