Голубой дымок вигвама - Степаненко Владимир Иванович. Страница 14

Мальчишка смотрел на уверенную работу Кольки и молчал. Когда движок был собран, мальчик обошел его.

— «Движок Л-3», — неторопливо прочитал он на железной табличке. — Выпущен в 1960 году. Новый движок. А ты говоришь, не заводится!

— Не заводится, — эхом откликнулся мальчишка и выжидающе уставился на Кольку рыжими глазами.

— Крутани.

— Не рядился… Сам попробуй…

Мальчишка опустился на колени и быстро завертел ручкой. Но движок даже не чихнул.

— Точно, не заводится! — Колька плюхнулся рядом с мальчишкой на пол. Прежде всего он вывернул свечу. Внимательно осмотрел. Усик чистый, без нагара. Он ввернул свечу на место и попробовал завести. Но результат остался прежний.

— Убедился? — торжествующе сказал рыжий мальчишка.

Колька принялся за движок. Но все его познания не помогали. Он снова и снова, словно не доверяя себе, проверил карбюратор, продул жиклер, проверил искру на палец.

— Тряпка у тебя есть?

— Зачем?

— Руки вытереть.

Колька получил тряпку и медленно принялся обтирать пальцы. Руки пахли бензином, под ногти набилась жирная грязь. Неудобно признаться, что он не сумел помочь мальчишке. Сейчас он скажет об этом. Колька угрюмо посмотрел на мальчишку. Тот не мог скрыть своего торжества. Казалось, смеялись все его веснушки и рыжие глаза.

«Потерпи еще немного! — Колька глубоко вздохнул. — Скоро будешь смеяться сколько тебе влезет. Хорошо, что я не спросил у него о календаре, а то бы засмеял!»

Колька снова открутил свечу и протер ее тряпкой. От его стараний заблестел белый фарфоровый стерженек. Один волосок никак не отлипал. Потер мальчик еще сильнее, а волосок на месте. Колька удивленно засвистел. Колупнул грязным ногтем с черным серпиком.

— Тащи запасную свечу! — Колька с чувством превосходства посмотрел на огородника. — Механик! Свеча полетела. Развел грязь!

Колька ввернул новую свечу, надел проводок и принялся вытирать старательно руки.

— Завозился с тобой. Когда доеду еще!

— Думаешь, заведется? — Мальчишка упрямо посмотрел на Кольку широко посаженными рыжими глазами. — Так-то я тебе и поверил. Голову мне морочишь. Проваливай, специалист!

— Темнота! — Колька дернул за ручку, и движок громко кашлянул и выплюнул облако белого дыма. Потом облегченно вздохнул и деловито застучал, все ускоряя и ускоряя обороты.

— Понимаешь, рассаду надо поливать, — словно извиняясь перед Колькой, торопливо объяснял мальчишка. — А то рассада посохнет. Так вышло. Наш Александр Прокофьевич с председателем колхоза заспорил.

— Александр Прокофьевич — кто?

— Учитель биологии. Обещал он дать колхозу капустный календарь. Председатель не поверил.

— Какой календарь?

— Сам знаешь, есть капуста ранняя и поздняя. А оказывается, ученые в Москве вывели сорта капусты на каждый месяц. В году двенадцать месяцев, вот и выходит календарь. Написал Александр Прокофьевич письмо. Получила наша школьно-производственная бригада семена. На все месяцы.

— Покажешь?

— Мне не жалко. Пойдем.

Колька заспешил за мальчишкой.

— Ты примечай, — сказал торжественно рыжий. — Наш календарь начинается с номера первого. Высевали мы семена в марте. А рассаду высадили в апреле. В начале июня уже срубили капусту. Видишь, торчат кочерыжки? Там она сидела. Триста центнеров сняли с гектара. Сам председатель приходил смотреть.

Мальчишка потащил Кольку через поле.

— Под ноги гляди. Поливные бороздки не затаптывай. Здесь сорт второй — Колхозница. Она поспевает в июле. Если хочешь попробовать, я срежу кочан.

— Спасибо.

— Ты не ладь спасибо. Дам попробовать. За Колхозницей у нас посажена Стахановка. Сойдет Стахановка, на смену Слава Грибовская и Белорусская. Понял, когда поспеют? В августе и сентябре. В октябре поспеет Московская поздняя. Последний в нашем расписании — сорт Амагер.

— Ты-то ел Московскую позднюю?

— Нет еще. Посмотрел бы, как теперь к нам председатель зачастил! Каждый день ездит. А Александр Прокофьевич смеется. Говорит, что на будущий год пошлет нас работать в колхоз бригадирами в овощеводческие бригады!

— Звать тебя как? — спросил Колька.

— Меня? Рыжим все зовут. А по-настоящему Семеном.

— Меня Колькой. — И он протянул руку. — Если хлеб у тебя есть, дай немного. Затянул я пояс, а все равно сосет.

— Давно бы сказал. А капусту брать не хочешь? Чудак! Далеко плывешь на салке?

— Не знаю.

— Убежал из дому? Поругался с отцом, да?

— Не ругался я.

— Думаешь, я не догадался? Ведерко взял с собой, удочку. А хлеба нет. Факт, поругался.

— Бобр у нас убежал.

— Ври больше! Я один раз сам от отца убегал. Наладил он драться. — Рыжий мальчишка сверкнул глазами. — Хлеб держи! — Семен протянул половину буханки хлеба. — Яблоки возьми. С колхозного сада.

— Говорю, бобр убежал. За ним и гонюсь. Если заметишь, сообщи на восемнадцатый кордон. Следы у него, как у гуся. Тоже с перепонками.

— Не к чему мне это. — Семен загнул на руке три пальца и показал Кольке. — А за движок спасибо!

— Ну, как знаешь! — Последний раз Колька посмотрел на зеленые листья рассады, на поле, стараясь понять, где кончаются десять гектаров школьно-производственной бригады.

Салка снова вышла на середину реки. Течение подхватило ее и потащило вперед. Бревна задвигались, заскребли друг друга крутыми боками.

Глава 10. Кольку ищут

Плот с Колькой давно уже скрылся за кривулем, а Сенька не торопился уходить. Он тоскливо чертил большим пальцем ноги на песке петляющие изгибы Кокшаги. Ткнет сильней — получится бочаг, проведет черту — старица. Дотянул реку до самой деревни Нелюшки и тяжело вздохнул. Зря он поругался с мальчишкой и о многом его не расспросил как следует. А вдруг он его не обманул?

Но сомнения снова овладели Сенькой: не мог поверить он Колькиному рассказу о бобре. Отец и старший брат Яшка заядлые охотники. Постоянно в лесу пропадают. Кто-кто, а он бы первый узнал от них о появлении хвостатого зверя.

«Выдумал про бобра. Как складно врал! Факт, убежал из дому. Побоялся мне сказать. Ружье зря не взял с собой!» — подумал озабоченно мальчик и огляделся по сторонам. Помимо воли он все больше и больше проникался к Кольке уважением, удивляясь его отчаянной храбрости. Почему-то вспомнил, что он с Колькой одного роста. Трудно поверить, но кажется, что Колька не старше его по годам. Работал спокойно и неторопливо. Говорил рассудительно.

Сенька попробовал представить себя на месте Кольки. По Кокшаге бы он поплыл, а в лесу бы один ночевать побоялся.

«А если Колька не обманул? — Сенька беспокойно заходил по берегу. — Надо сказать отцу о бобре. Пусть попробует найти. Если отыщет — стрелять не будет. А вот Яшке говорить нельзя. Обязательно пальнет! Сколько раз отец его ругал, а все равно он без срока бьет на реке хлопунцов. Яшка хотя и старший брат, но человек опасный, и говорить ему ничего нельзя!»

Движок ровно тарахтел, громко причмокивал, словно отхлебывал чай с блюдца. Потом раздавался громкий выдох, и вода прокатывалась по толстой трубе.

«Стучит, работяга!» — Сенька довольно улыбался. Скоро его придет сменять Настя Громова. Сдаст ей дежурство. «Движок работал хорошо. Не ломался». О Колькиной помощи говорить не будет. А то Настя засмеет.