Любовь сильнее расчета - Бойл Элизабет. Страница 19

Натли встал.

— Несчастные случаи — моя специальность, но было бы интереснее поиграть с ней немного.

— Нет! — гаркнул Кэристон. — И найми кого-нибудь со стороны. Я не могу допустить, чтобы упоминалось мое имя. — На минуту его поддерживаемая алкоголем бравада пересилила его обычную трусость. — В случае если что-то не удастся, я не заплачу.

Натли рассмеялся и вплотную подошел к нему.

— Заплатишь, хозяин. Или все благородные люди в городе будут оплакивать еще один необъяснимый несчастный случай. — Натли, прищурившись, пристально смотрел на лорда Кэристона, пока тот не заморгал.

— Вот так, — сказал Натли. Он взял бокал и налил себе выпить. — А что делать с этим ее лордом?

— Действуй побыстрее и не позволяй ему вмешиваться.

— Это не так уж трудно. Я займусь этим прямо завтра, — заявил Натли. — Но я не понимаю, что вас беспокоит: это не тот человек, на которого следует обращать внимание, насколько я слышал.

Если бы они обсуждали предыдущего графа Эшлина, он спокойно мог бы предложить Натли выпить за их обоюдную удачу. Но маркиз не находил повода для этого.

Мейсон Сент-Клер, граф Эшлин был умен, и, если кто-то и мог разгадать тайну Райли Фонтейн, то именно человек, решивший стать первым святым Эшлином.

Глава 6

— Черт возьми, вот и Дэл, — проворчал Мейсон, когда на следующее утро, выглянув в окно, увидел лорда Дэландера. Он гарцевал на одной из своих лучших лошадей и вел в поводу такую же чистокровную лошадь для Мейсона. В отличие от своей матери Дэл был добродушным молодым человеком и надежным другом, хотя, к сожалению, и не умел хранить секреты. Дэл любил поделиться хорошей историей.

— Белтон, часы заведены? — спросил Мейсон, проходя через холл. Эти часы, украшенные затейливым орнаментом, Каро нашла в Италии во время свадебного путешествия. Глядя в упор на золотые филигранные стрелки, он надеялся, что часы неверно показывают время. — Не может быть, что сейчас уже половина восьмого.

Белтон чуть заметно приподнял густые седые брови, намекая, что подобное заявление абсурдно.

— Ладно, полагаю, они идут точно, — поспешил поправиться Мейсон, не желая обижать дворецкого.

— Милорд, — сказал Белтон, — кажется, лорд Дэландер приехал раньше назначенного часа.

Мейсон покачал головой: возникло затруднение. Появление Дэла в столь ранний час означало, что этот повеса не ложился всю ночь и теперь ищет места, где бы поспать — где угодно, но только не в собственном доме. И сейчас он ожидает приглашения к завтраку.

— Я ясно объяснил ей, как важно соблюдать тайну, а теперь… — Мейсон умолк, поймав на себе неодобрительный взгляд Белтона, красноречиво говоривший, что дворецкий считал партнерские отношения Мейсона с дамой сомнительной репутации чистым безумием. Безграничное презрение Белтона к театру уступало лишь его яростной ненависти к женщинам определенного поведения.

Конечно, дворецкий никогда не сказал бы хозяину, что кто-то является неподходящим для него обществом, но обладал способностью не оставлять у других никаких сомнений в том, что думает этот бескомпромиссный человек.

— Она опаздывает, — повторил Мейсон.

— Она актриса, милорд. — Белтон покачал головой, словно эта короткая фраза все объясняла.

— Вот именно, — проворчал Мейсон. — Ненадежна и непостоянна. И таковы не только актрисы, Белтон, — все женщины И стоит ли удивляться, что я выбрал жизнь ученого? Как только я избавлюсь от моих племянниц, — сказал он, кивнув в сторону лестницы, откуда сверху доносились пронзительные, как у базарных торговок, голоса, спорившие из-за шляпки, — и расплачусь с долгами Фредди, я вернусь к моим книгам и занятиям, к спокойной жизни, которой я наслаждался в Оксфорде.

Он прошелся по холлу и остановился у окна, чтобы взглянуть на площадь. Хотя единственным новым лицом, появившимся там, была молоденькая служанка, ходившая куда-то по поручению хозяйки, это не успокоило его.

Дэл в это время слез с лошади и оглядывался в поисках слуги, чтобы отдать ему поводья.

В любой момент на площади могла появиться карета мадам Фонтейн, и тогда — благодаря Дэлу — рискованная затея с участием самой известной в Лондоне женщины станет достоянием широкой публики.

Еще вчера все казалось таким простым — он сказал ей, что будет искать невесту и женится по расчету. Вечером Мейсон выезжал с твердым намерением найти свою графиню. Он посетил один за другим несколько приемов, повидал нескольких наследниц и был представлен состоятельным вдовам, но общение со всеми этими слишком респектабельными светскими дамами заставило его. задуматься: а сможет ли он прожить всю жизнь, не испытывая той страсти, которую познал в объятиях мадам Фонтейн? Зачем только он поцеловал ее! Это спутало все его планы.

— Милорд, — сказал Белтон, — полагаю, вам бы лучше перехватить его, пока не поздно.

Мейсону ничего другого не оставалось, как выйти из дома и поскорее увести Дэла подальше. Подойдя к двери, он предупредил Белтона:

— Когда приедет мадам, проводи ее в зеленую гостиную и постарайся, чтобы девушки явились туда немедленно. И не пускай в дом никого, ни одной души, пока я не вернусь.

Взяв у дворецкого свою шляпу и захватив хлыст для верховой езды, Мейсон вышел и, спускаясь по ступеням, натолкнулся на служанку, которую заметил ранее на площади.

Он поддержал ее, не дав упасть, и извинился: «Простите, мисс». Нетрудно было понять, почему он не заметил ее: серая накидка служанки почти сливалась с цветом каменных стен и мостовой.

— Все в порядке, милорд, — тихо произнесла она, когда он было двинулся дальше, — полагаю, я заслужила, чтобы меня сбили с ног за то, что я так опоздала.

Мейсон пропустил ее ответ мимо ушей, поскольку он уже спустился со ступеней, и, только здороваясь с Дэлом, неожиданно понял значение ее слов и узнал этот нежный голос.

«Опоздала».

Сент-Клер резко обернулся и оказался лицом к лицу со служанкой, которая была совсем не такой бесцветной, какой показалась ему с первого взгляда. Оказалось, мадам Фонтейн подчинилась его приказу подстричь свои вызывающие перья. Теперь на ней была безобразная бесформенная накидка, в какую обычно кутаются служанки и компаньонки знатных дам. Зато на голове красовалась живописная шляпка. Хотя шляпка и не представляла того чудовища из лент и перьев, которое он привык видеть на ее голове, тем не менее эта кокетливая шляпка с опущенными полями, зеленым бантом и двумя перышками совсем не походила на скромный головной убор учительницы.

«Неужели эта женщина никогда не выходит из дома, не украсив себя перьями»? — подумал он, глядя на пару перышек, нахально раскачивающихся на ее макушке.

Эти проклятые перья просто издевались над ним. Мало того, мадам Фонтейн повернулась, и распахнувшаяся накидка открыла его взору элегантное бледно-зеленое платье с глубоким декольте, позволяющим любоваться прекрасными формами ее пышной груди, которые уже были ему хорошо знакомы.

Но что глубоко потрясло Мейсона, так это ее лицо. Без пудры и прочих ухищрений, оно сияло свежестью и чистотой молоденькой деревенской девушки. Чуть окрашенная легким розовым румянцем кожа, прежде скрытая слоем грима, казалось, светилась, отчего еще ярче горели ее нежные алые губы. К своему изумлению, Мейсон даже заметил на переносице намек на кокетливые веснушки — их можно было сравнить со слабым светом летних звезд, едва заметных в ранних сумерках. У мадам Фонтейн веснушки? Весь его мир перевернулся от прозаичности этого открытия.

Черт, этот нежный ангел не мог быть той неприятной женщиной, которая вчера ворвалась в его дом. Нет, эта девушка выглядела в точности как та неведомая английская мисс, на которой, как он сказал, он намерен жениться.

— Милорд, — прошептала она, — я сказала, что прошу прощения за свое опоздание. Что-то еще не так? Шляпка? Платье? — Как будто почувствовав его изумление, она смущенно прикрыла лицо рукой.

— Что или, вернее, кого ты прячешь от меня, Сент-Клер? — вмешался Дэл и попытался оттеснить Мейсона в сторону.